В карстовых пещерах - Валентин Иванов

- Я тоже считаю, что этого довольно, и я уложусь. Не люблю длинных писаний!

Директор засмеялся:

- Я был в этом уверен. А этот, как его? Который собирался настаивать на уходе с этой площадки, Новгородцев? Он, как я слышал умеет писать на сотнях страниц - Он, именно, из таких, - ответил вместо Андрея Куржаков.

- Видно сокола по полету, - уже не улыбаясь, сказал директор. И он продолжал сухим, резким тоном:

- Манера некоторых наших работников составлять длиннейшие доклады - есть скверная отрыжка бюрократизма, чиновничества. Сколько ни встречал я в жизни людей и сколько ни видел дела, всегда знал - там, где сотнями издают приказы, пишут тысячи писем, составляют многотомные технические и прочие отчеты, там дело плохо пойдет! Бить нужно таких любителей, сажать их на низовую работу, делом живым учить уму-разуму...

Директор замолчал и переменил тему:

- Какие у вас, товарищ Карнаухов, дальнейшие планы?

- Пойдем всей группой исследовать пещеру в ее восточном направлении, ответил Андрей.

- Правильно. Это нужное дело. А Новгородцева вы не думаете взять с собой? - спросил директор.

- Это от него зависит. Если будет просить, я ему не откажу, - ответил Андрей.

- Ну... как хотите... Счастливого пути!

ГЛАВA CЕДЬМAЯ СТAРAЯ МОГИЛА

1

Вперед и вперед. В ритме движения лучи электрического света

скользили по стенам пещеры. Уже третьи сутки шла на восток группа подземных путешественников.

Неповторимой особенностью движения под землей была разобщенность его участников. Они шли гуськом, глядя под ноги. Каждый размерял скорость своего движения со скоростью идущего впереди. На ходу разговаривать не удавалось. Плохо слышались голоса, толща земли съедала звук. Люди привыкали к молчанию. Внимание идущего впереди было занято, но мысль остальных оставалась свободной.

На поворотах группа останавливалась. Быстрая ориентировка планшета, перенос на чертеж расстояния по шагомеру, определение угла и дальше. Карнаухов торопился.

И опять пятно света падало на неровный пол и стены, поднималось и опускалось в такт ходьбе, освещало спину и ноги идущего впереди...

На привалах дневники пополнялись записями. Вероятно, люди шли в одной из длиннейших и известных в мире пещер. Радостно было на душе у Карнаухова и Царевых. Они чувствовали себя первооткрывателями, путниками в неведомое, в неизвестное. Они начинали, и их неутомимо вела вперед надежда на новое.

А Новгородцев тревожился. Он все время испытывал чувство недовольства собой. Зачем он пошел с ними? Разве недостаточно было путешествия на берега подземного озера? Как вышло, что он опять пошел? И Новгородцев вспоминал. Директор завода, почти не глядя на него, небрежно и вяло ответил на рукопожатие. A он ведь крупный работник. Да, пропущен случай. Воду на площадке открыл Карнаухов. Неудачно все получилось. На стройке нечего было делать, а возвращаться в Москву не хотелось. Вероятно, там знают, что он хотел предложить свернуть работы. Там всегда все знают. Нужно было бы подождать, не высказываться. Теперь его должно оправдать усердие - поэтому Новгородцев и напросился идти с геологами. Он не отдавал себе отчета в том, что его спутники, при всей его к ним неприязни, внушали доверие к себе. И с "грубым" Карнауховым, и с насмешливым Царевым было нестрашно.

Возгласы товарищей прервали мысли Новгородцева. Чудное зрелище открылось перед глазами молодых людей.

Лучи света дробились, рассыпались. Казалось, что фонари светили гораздо сильнее. Впереди искрились и сверкали причудливые, необычайные формы. Без признаков симметрии, но в гениальном единстве общего, везде стояли колонны.

Из-под пола поднимались толстые складчатые столбы с изломами сверху. A к ним со сводов спускались, остриями вниз, изогнутые морщинистые конусы. Пядом свод опирался на ряды колонн. Между ними были подобия пней деревьев, сломанных бурей и превратившихся в белый камень.

Свисали могучие складки занавесей с неровной бахромой, сплетенных из длинных игл и ветвей.

Казалось, что бурные потоки вод, падавших сверху и бивших снизу, остановились сразу, Вопреки силам земного тяготения, застыли, замерли, повисли и встали... окаменев.

И весь хаос живых форм, внезапно остановленных в могучем движении, был подобен ничем не ограниченному взлету фантазии, прочно лепившей из мрамора. Ледяной мрамор искрился и блистал. Местами лежал иней плотным, но прозрачным для лучей мхом.

Следуя причудам неизвестных токов воздуха и законам разной степени охлаждения поверхностей, иней образовывал тысячи сложных, прекрасных фигур. Его белый покров извивался на колоннах гирляндами, накоплялся в одних местах и оставлял другие свободными.

Люди стояли неподвижно, молча. Перекрещивались лучи фонарей. Вот кто-то первым сделал шаг вперед. Остальные двинулись тоже. И сразу все изменилось. Сдвинулся со своего места чудесный подземный мир, открывая людям новые формы и новые линии. Остановились люди, и движение перед ними остановилось тоже. Подземный дворец молчал. Не было звуков падающих со сводов капель воды. Не было ее журчания под ногами. Царство подземного мороза встретило гостей торжественной тишиной. Термометр показывал три градуса ниже нуля.

2

Долго бродили путники по гроту, восхищаясь его красотами. Десятками, если не сотнями тысячелетий копились в пещере натеки кальцита, занятые постройкой сталактитов и сталагмитов. Они постепенно наполняли подземную пустоту. Поднятая вверх движением земной коры, она заполнялась минеральными отложениями. Когда-то вода создала пещеру, теперь вода же переселяет в нее растворимую часть известняка. Пройдет время, и пещеры не станет.

И местами слившиеся сталактиты и сталагмиты уже образовывали непроходимые чащи. Пол был покрыт неправильными волнистыми слоями кальцита. Было трудно ходить по его неровной поверхности.

Михаил говорил:

- Я дословно помню слова Ломоносова. Он писал: "между тем дождевая вода сквозь внутренности горы процеживается, и распущенные в ней минералы несет с собой, и в оные расселины выжиманием или капанием вступает: каменную материю в них оставляет таким количеством, что в несколько времени наполняет все оные полости".

Слова великого русского ученого торжественно прозвучали в гроте.

- Несомненно, что здесь есть сообщение с поверхностью земли.

Проникает холодный воздух извне, чем и объясняется низкая температура, рассуждал Карнаухов. - Если бы здесь было холодно весь год, то мы могли бы видеть только ледяные натеки, так как кальцит не мог бы осаждаться. Мы находимся в редком типе пещеры переменного климата. Летом теплый воздух растворит лед и возобновится прерванное на зиму образование сталактитов и сталагмитов.