Путеводный свет - Картер Браун

— Как он зарабатывал на жизнь?

— Не имею понятия. Знаю только, что это требовало его частых отлучек. Он уезжал из дома недели на две-три, а то и на больший срок.

— Он когда-нибудь упоминал, где бывал?

— Помню, одно время он частенько вспоминал Чикаго. Была зима, он жаловался, что там было страшно холодно.

— Ну, а не упоминал ли Мэгнасон когда-либо Пола Брайана?

— Человека, которому принадлежит бензоколонка на перекрестке? Да нет, что-то не припомню.

Я постепенно свыкся с мыслью, что Мэгнасона никто не знал, в особенности люди, с которыми он был знаком. Это было гораздо хуже, чем высокая кирпичная стена, через которую можно как-то перемахнуть. Пожалуй, правильнее было бы сравнить мою ситуацию с резиновой сеткой: она вроде бы немножко поддается при твоем первом ударе, но тут же отталкивает тебя снова на прежнее место.

— Как вы зарабатываете на жизнь? — спросил я для проформы.

— Работаю немножко то тут, то там, — ответил Шаффер. — Летом всегда находятся туристы, которые арендуют мою лодку вместе со мной для рыбной ловли. Частенько у Брайана бывает много работы по ремонту машин, тогда он поручает мне отпускать на колонке горючее. — Он пожал плечами. — Да и потом, лейтенант, у меня здесь отнюдь не дворец, который я должен поддерживать в идеальном порядке.

Этого я не стал оспаривать.

— Ну а вы что скажете про себя, мистер Эннан? — Я посмотрел на синего денди. — Вы рыбак?

— Да, когда у меня на это есть время, — весело ответил он. — Мне ужасно нравится бывать здесь, на озере: кругом такая тишь и благодать. Иногда я приезжаю сюда половить рыбу, а иной раз, как, например, сегодня, чтобы просто немного выпить и поболтать с Лайоном. — Он извлек из кармана носовой платок, снял темные очки и принялся их неторопливо протирать. — Мне по душе покой, но, конечно, не кладбищенский, если вы понимаете, что я имею в виду.

— Конечно, — кивнул я головой. — Как давно вы знакомы с Лайоном?

— Года три… Возможно, теперь уже четыре.

— Вы когда-нибудь встречались с Мэгнасоном?

— Ни разу не имел этого сомнительного удовольствия, лейтенант.

Он впервые посмотрел на меня без очков. Меня неприятно поразило то, что у него были бледно-голубые, совершенно безжизненные глаза, как у дохлой рыбы, пять минут назад снятой с крючка. Возможно, он все понял, потому что живо водрузил очки на нос. Затем, улыбнувшись мне, произнес вкрадчивым голосом:

— Кто знает, не повезло ли мне, раз я с ним никогда не встречался? Судя по словам Лайона, мы бы с ним не поладили. Кто знает? Вдруг бы он до такой степени взвинтил меня, что я бы утопил его в озере? — Его улыбка стала шире. — Очевидно, Бог меня хранит!

Глава 6

Солнце стало клониться к горизонту, когда я оставил машину на месте для стоянки и пошел к зданию. На этот раз кованые чугунные ворота были распахнуты, а мраморная Венера блаженствовала под струями серебристой воды. Я пересек дворик и ударил в колокол у входа в храм. Через несколько минут из мрака по другую сторону чугунной решетки появилась какая-то фигура. Когда она приблизилась, я увидел, что она облачена в длинное черное одеяние, закрывавшее ее от шеи до лодыжек, а ее светлые волосы ниспадают почти до талии.

— Я Эл, — произнес я, — и мне нужна любовь.

— Я Джастис, — холодно ответила она, — и вы совершенно бессовестно обманули меня вчера.

— Разве это я облачился в серебряное платье и умчался куда-то в космос? — возразил я.

— Теперь это уже старая история… — Она нетерпеливо пожала плечами. — Вам что-то нужно?

— Вы обещали мне провести персональную экскурсию по храму за десять центов, помните?

Она сморщила нос:

— Сейчас уже почти семь, а в восемь у нас собрание. Нельзя ли с этим подождать до другого дня?

Я усмехнулся:

— С нами, офицерами полиции, шутки плохи. Мы народ подозрительный. Вели вы мне сейчас убираться ко всем чертям, и я не поручусь за то, что не помчусь в управление за ордером на обыск, не вернусь затем назад в разгар вашей встречи и не переверну здесь все вверх тормашками.

— Представляю, как это травмирует Рейфа! — Она неохотно отворила дверь. — И вот я стою с широкой приветственной улыбкой на губах, предназначенной специально для лейтенанта, хотя в душе я предпочла бы медленно перерезать ему горло тупым ножом.

Я прошел следом за Джастис по тускло освещенному коридору в приемную. Девушка включила электричество, и, когда мрак рассеялся, мне удалось рассмотреть кое-что, чего я не заметил прошлый раз. Например, волосы у нее были перехвачены красной лентой, а черное одеяние, прикрывавшее ее наподобие плащ-палатки, в действительности было прозрачным. Возможно, под ним было одето что-то еще, а может, и нет. Я не мог в этом разобраться, не сорвав с нее верхнюю хламиду. Но в тот момент такое действие показалось мне неуместным.

Джастис, очевидно, заметила огонек в моих глазах, потому что сделала шаг назад и предостерегающе подняла вверх руку:

— Спокойнее! Это одеяние строго символическое.

— У вас такие поразительные символы, что я в них совершенно не разбираюсь! — пожаловался я.

— Черный цвет, — она прикоснулась к своему облачению, — символ смерти, белое тело под одеждой — жизнь, а красная лента — грех. Сложите все это вместе, и что вы получите?

— Прекрасный способ умереть? — неуверенно пробормотал я.

— Только не говорите таких вещей в присутствии Рейфа, с ним может случиться удар. — Неожиданно она засмеялась. — Я бы сказала, что это просто невероятная чепуха, не так ли? Но когда с посетителями храма беседует Рейф, они слушают его внимательно и относятся к его словам весьма серьезно. Он говорит им: «Ты можешь расплатиться за грехи и помни: истинная любовь — настоящая, любого рода — сохраняется и после кончины. Привыкни к мысли о смерти, и она перестанет тебя тревожить». Мы даже получили обитый атласом гроб и помещение, оборудованное «психоделиковым джисмосом», как выражается Рейф, или со светозвуковыми эффектами, согласно вашей терминологии. Но вы ведь и сами все об этом знаете, Эл?

— Знаю? — спросил я, делая большие глаза.

Джастис слегка нахмурилась:

— Вы должны знать, иначе почему вчера вечером вы упомянули о путеводном свете? Именно из-за этого я так и обозлилась. Я решила, что вы будете и дальше расспрашивать меня о делах храма, притворившись, что ровным счетом ничего не знаете о них.

— Я всего лишь повторил сказанные кем-то слова. Вы поразили меня в своем серебряном туалете.

— Ох! — Ее сапфировые глаза посмотрели на меня без недавнего холода. — В таком случае я крайне сожалею, Эл.

— Забудьте и думать об этом недоразумении. Но мне бы хотелось взглянуть на гроб и прочие атрибуты.

— С удовольствием продемонстрирую вам их! — Она сделала пару шагов к двери, потом неожиданно остановилась. — Мне как-то не хочется, чтобы вы шли позади меня, Эл Уилер, когда я в этом наряде. Давайте лучше пойдем рядом, хорошо?

Секунд через тридцать я вновь очутился в помещении, погруженном в синеватый ночной полумрак. Но Джастис имела опыт в обращении с выключателями, и сейчас же все потонуло в золотисто-янтарном свете. Посреди комнаты стоял пустой, обитый атласом большой гроб. У меня возникло неприятное ощущение, что он чувствовал себя одиноко и присматривал себе постоянных обитателей.

Джастис продемонстрировала также и оглушительную джазовую музыку, и вращающиеся огни. Одной минуты этого сочетания оказалось достаточно, чтобы я завопил:

— Спасите!

— Ну вот, пожалуйста! — произнесла она, восстановив обстановку до более или менее нормальной. — Это и есть путеводный свет. Ты лежишь здесь в гробу, твой ум постепенно дезориентируется под воздействием музыки и света. Рейф уверяет, что это прекрасная психотерапия. Позднее люди, прошедшие эту процедуру, и в самом деле выглядят более раскрепощенными.

— Вы испытывали на себе воздействие этой терапии?

Она покачала головой:

— Я настолько свыклась с мыслью о смерти, что, когда она придет, я намерена не обращать на нее ни малейшего внимания и продолжать жить дальше.

— Нечестно использовать впустую чью-то личную «психоделиковую» дискотеку… Я правильно ее назвал, да? Как вы посмотрите на то, что я снова включу свет и музыку, а вы начнете ритуальный танец?

— Вот в этом? — Она провела обеими ладонями сверху вниз по своему черному одеянию, так что ее высокая грудь обозначилась в мельчайших подробностях. — Я бы не возражала, но внезапно может войти Рейф, а я вам уже говорила, что секс в наших владениях запрещен.

— Мы можем отправиться ко мне домой и приладить цветовую подсветку к моему проигрывателю, — предложил я вполне серьезно.

Джастис закусила на пару секунд нижнюю губу:

— Наша встреча может состояться около десяти вечера. Полагаю, я должна как-то компенсировать вам моральный ущерб, причиненный мною только из-за того, что я недопоняла вас накануне.