Солнечные пятна - Максим Ехлаков

Первые лучи солнца застали грузовик уже в море. Леониди шел в Тиры — свой родной город. Сундучок с золотом, который теперь прятался в его каюте, прекрасно заменил ему всякие объяснения. Работа как работа, ничего особенного.

Коллекционер

Город Тарсис испокон веков стоял на небольшом острове у самого берега. Над узким проливом был перекинут мост, одновременно являвшийся и акведуком, старый и узкий. Двум людям было тесно расходиться на нем, а уж лошадь и вовсе не смогла бы его преодолеть, но это было не страшно: всю работу в городе выполняли рабы. Единственный из Мраморных полисов, попавший под покровительство хана Востока, так и не отказался от этого древнего обычая, за что получил порицание и презрение прочих свободных городов, а равно и всего ханства, которое отвергло рабство еще при пророке Джабраиле.

— Когда весь просвещенный мир давно уже признал, что владение человеком есть состояние противоестественное, — говорили в Неаполисе, — эти ретрограды из Тарсиса продолжают торговать рабами, уподобляясь северным варварам. Тем самым они отрицают истинность этического учения Хрисанфа Смирнского и Аполлодора Старшего. А значит, отказываются признавать очевидное, ибо истинность эта была доказана поколениями наших философов! Отвергая же это учение, они ставят себя выше этики, противопоставляя себя всем прочим! И я спрашиваю вас: доколе? Доколе будем мы, вольные люди, терпеть такое унижение? А в том, что это унижение, нет никакого сомнения: само бытие Тарсиса в его нынешнем виде оскорбляет весь человеческий род!

Впрочем, жителям Тарсиса это порицание было нипочем. Они спокойно существовали в своем замкнутом мирке — ведь контакты с другими городами Мраморных островов нарушились после заключения великого Мира и утверждения границ, а общение с дикими кочевниками из степи, или того хуже с неграмотными пустынниками тарсийцы считали ниже своего достоинства. Кроме того в них занозой сидела давняя обида на полис Симеос, который, как они считали, отнял их право стать столицей мира, да и то исключительно из-за того, что через него протекала река. Они мало общались с внешним миром, и внешний мир мало вмешивался в их дела.

Вишванатан подъехал к городу на рассвете. Надо было, конечно, воспользоваться кораблем и сократить путь почти на сутки, но водных путешествий он не любил. Дорога протиснулась между прибрежными скалами, и перед взором его открылась чудесная панорама бухты, заполненной небольшими кораблями, темного еще силуэта острова Тарсис, и совершенно белой поверхности моря, незаметно переходящей в белое же небо.

Остров был сложен не из мрамора, как большинство Мраморных островов, а из твердого бурого гранита, и камень для строительства завозили сюда из других мест, поэтому дома здесь были пестрыми и разнообразными. Солнце взошло, и город словно раскрылся подобно диковинному цветку.

Оставив лошадей у постоялого двора, Вишванатан прошел по мосту в город. За ним следовал переодетый стражник по имени Умар, которого ему выделил ан-Надм для безопасности. Вишванатан был не против, но попросил телохранителя держаться в стороне.

Внутри город оказался с гнильцой. Главная улица спиралью закручивалась вокруг главной площади, которая располагалась у самой вершины. Эта улица была шириной едва ли в четыре шага, а в переулки, пересекавшие город радиально, и вовсе нужно было протискиваться. Дома нависали над улицей, верхние этажи выступали над нижними, а переулки часто вообще были туннелями. Город давил и угнетал, и это давление отражалось на его жителях. Они были щуплыми и низкорослыми, Вишванатан будто попал в царство лесных карликов.

Дом Реджеп-бея, одного из отцов города, стоял почти на главной площади. На улицу выходила ровная глухая стена без единого изъяна. Вишванатан шагнул в переулок и встал около тяжелой черной двери, из которой торчало позеленевшее медное кольцо. Мимо прошмыгнула карлица-старуха, закутанная в темное. Вишванатана вдруг пронзило холодное предчувствие. Внутрь заходить совершенно не хотелось. Такие же ощущения он испытывал перед дверьми сементериумов и почему-то бань. Он облизал губы и осмотрелся еще раз. Вид телохранителя, прислонившегося к стене на противоположной стороне улицы, его немного успокоил, и он потянул за кольцо.

На звон вышел старый карлик в сером балахоне. Вишванатан показал ему грамоту с печатью великого вазира, тот кивнул и молча провел его в дом. Дверь позади захлопнулась, и тревога вновь зашевелилась в подсознании.

Внутри, однако, дом выглядел гораздо более жизнерадостно. Мраморные колонны, резные орнаменты на потолках, расписные кафельные стены, пальмы и фонтаны во внутренних дворах — скорее, дворец знатного столичного вельможи, а не провинциального бея.

— Чем обязан? — Вишванатан даже немного испугался, увидев хозяина, ибо тот был нормального роста, отчего казался великаном на фоне нескольких слуг, сопровождавших его.

— Мир дому твоему, почтенный Реджеп-бей, — визитер затянул стандартное приветствие, — да не иссякнет гостеприимство твое и не оскудеет трапеза…

— Чем обязан? — повторил Реджеп-бей с ноткой металла в голосе.

К делу так к делу.

— О вас говорят в столице, почтенный Реджеп-бей. Говорят, вы искушенный знаток оружия, самый искушенный по эту сторону Шема — а некоторые утверждают, что и по обе…

— Да, я люблю оружие, — хозяин расплылся в улыбке, показав гнилые корявые зубы. — Не будет преувеличением сказать, что моя коллекция — одна из самых существенных во всем восточном мире. Да что там, я буду рад показать ее вам. Прошу!

Дом был очень велик, и идти пришлось долго. Вишванатан отметил, что Реджеп-бей не делал ничего сам: рабы подавали ему кубки, открывали перед ним двери, повиновались малейшему мановению его пальцев.

— Я вижу, вам удивительны мои слуги?

— О да, — отвечал Вишванатан. — Удивительны — это не то слово.

— Все порицают нас, жителей Тарсиса. Но за что? Ведь людям свойственно осуждать, не разобравшись до конца в вопросе. Мы рабовладельцы, говорят они, мы истязаем несчастных рабов, лишая их свободы. Но посмотри на них, — Реджеп-бей указал на очередного карлика, открывшего перед ними дверь. — Это уже не люди. Они не такие, как мы. Они созданы специально, созданы поколениями ученых Тарсиса, созданы, чтобы служить. Они не смогут жить вольно, без хозяев.

— Не смогут?

— О нет, никак не смогут. Это тоже проверено. Они очень несамостоятельны. Они как дети, — Реджеп-бей улыбнулся, — и пропадут без покровительства. А вот и она!

Она — коллекция оружия — была великолепной. Большой зал с красными стенами, заполненный разнообразными средствами для убийства. Ножи, кинжалы, сабли, мечи, топоры, булавы, копья были упорядочены по видам, размерам, странам и векам.

— О! — только и смог сказать Вишванатан после нескольких минут рассматривания.

— Благодарю, — поклонился Реджеп-бей. — А вот здесь, прошу вас, вот здесь, так сказать, жемчужина, — он указал на стойку посреди зала. — Очень старая и очень редкая. Таких в мире было всего семь. И кто знает, сколько сейчас осталось.

В простой деревянной раме стояла старая изрубленная сабля. Точно такая же, как у Гюля.

Помощник

— Ну, — выйдя из зала с коллекцией, Реджеп-бей возлег на диван у фонтана. — Я вижу, и вы цените оружие?

— О да, — отвечал Вишванатан. — Собственно, я прибыл к вам за советом.

Он развернул свою саблю и положил на стол перед хозяином.

Глаза Реджеп-бея загорелись, он вскочил с дивана и, встав на колени около стола, принялся разглядывать чудо-клинок, низко склонившись к нему.

— Как? Откуда?.. Откуда она у вас? А впрочем, нет, не отвечайте пока, — он пробежал пальцами по спинке клинка, словно получая от прикосновения к металлу физическое удовольствие. — Она прекрасна!

— Что это за сабля?

Реджеп-бей посмотрел на Вишванатана поверх клинка.

— Вы слышали про Аль-Ансар?

Сыщик кивнул.

— Все, что вы слышали про них — ложь, — отвечал Реджеп-бей. — Ну, или почти все.

Он сел на свой диван, держа саблю в руках и поглаживая ее, как кошку.

— «Помощники» были созданы при аль-Корванах. Может быть с нуля, а может быть на основе чего-то более старого. Так или иначе, сто двадцать лет назад они поклялись защищать веру и выковали эти клинки. Семь клинков получили генералы ордена. Самые преданные защитники веры.

Реджеп-бей взмахнул саблей, вслушиваясь в свист рассекаемого воздуха.

— Они клялись не иметь жен и детей, посвящая жизнь служению. А клинок переходил следующему генералу после смерти предыдущего… — он нехотя отложил саблю и помолчал. — Откуда она у вас?

— Она принадлежала одному человеку… Он умер.

— Откуда она у вас? — повторил Реджеп-бей, снова с металлом в голосе, и на этот раз Вишванатану сделалось не по себе.