Совместный исход. 1972 - Анатолий Черняев

О Пальме посольские рассказывают удивительные (впрочем, для нас, а не для шведов) истории - о том, как его с дочерьми затолкали в толпе на стадионе; как затаскали по судам за то, что проехал на красный свет и в комиссариате крупно оштрафовали; как он за рулем каждую неделю ездит к избирателям и т. д.

Умный, острый, компетентный человек 42-х лет.

Все разговоры Зимянин провел хорошо. Один раз только не удержался и повоспитывал Пальме насчет интернационализма.

Затем заключительная встреча в руководстве партии. Впрочем, до этого утром сидели с Карлссоном (на этот раз с социал-демократическим, их там очень много Карлссонов!) по коммюнике в гостинице, просил выкинуть насчет «совместной борьбы против антисоветизма». Довольно мирно все кончили. Позавтракали вместе в самообслуге ригсдага.

Зимянин уехал.

. Вечером прием в посольстве. Дурацкое мероприятие. После - один в non- stope. В основном лейсбиянская проблематика.

В Ратуше. Завтрак. Разговор с главой муниципалитета - коммунистом (забыл фамилию). Искренне и про все. Потом покупка в sex- shop'e искусственных членов. Очень дорого - ушла половина наличной суммы.

У Викмана (министр иностранных дел). Говорил я. Очень интересная беседа: об экологии, о судьбах Европы, о социал-демократии, о единении с коммунистами, о Брандте, об отношении СДПШ - КПСС, о том, что Викман с Пальме очень довольны, что мы все разъяснили «их коммунистам». Об опасности фашизма и кто виноват в попустительстве ему.

Секретарь Викмана все записывал в большой блокнот.

Поездка в загородный торговый центр с Яхонтовым (Юлий Алексеевич) и его Ириной. Мило.

20-го утром — по магазинам.

Самолет опоздал (сломался в Осло). Образовались лишние 3 часа. Разговор на чистоту под коньяк и орешки с У. Карлссоном (коммунистом): про партию Центра и угрозы фашизма, про острые противоречия в партии, про опасность заговора Вернера-Фрошберга против Херманссона. И т.д. Он оказался много умнее, образованнее, глубже, чем я его представлял ранее.

Отлет.

3 июня 72 г.

Две недели не мог даже открыть эту книжицу.

Два ряда событий... - от них будет много зависеть, хотя смешно даже их ставить рядом. Но они произошли именно в эти две недели.

Приезд Никсона и продолжение федосеевского- дела (о нем, как я уже . ссылался, подробно в книге «Моя жизнь и мое время»).

В своем честолюбивом стремлении утвердиться в качестве главного идеологического цензора в стране и в партии и умостить себе дорогу к посту секретаря ЦК, Федосеев стал добычей Трапезникова' (которого он совсем недавно люто ненавидел) и Демичева.

Эти же двое давно уже организуют идеологическую кампанию вполне сталинистского свойства. Первый - в силу культового фанатизма, может быть.даже шизофренического комплекса рассматривать всех несогласных с «Кратким курсом» как врагов народа, в лучшем случае - как ревизионистов.

Второй - потому, что он давно понял, что может удержаться в данном ему судьбой положении только в качестве фельдфебеля в Вольтерах.

Признаки их хорошо продуманной линии (где все средства хороши) обнаруживаются почти повседневно. Но в сфере науки в последнее время - в трех очевидных фактах:

1. Эти двое и их аппарат (в том числе аппарат Московского горкома партий - Ягодкин) превратили в злую карикатуру (на самом деле очень серьезное и полезное) постановление ЦК об Институте экономики АН СССР (фактически о постановке и задачах экономической науки в нынешних условиях). Они организовали на основе этого постановления сведение личных счетов, главным образом с помощью разжигания антисемитизма, использовали его для насаждения своих беспринципных клевретов на ключевые посты, для создания в научных институтах (не только экономических) атмосферы запугивания, подхалимажа, зажима, циничного до анекдотизма.

2. В исторической науке была организована травля Волобуева - директора Института истории СССР. Я знаю его больше 20 лет . Это большой проныра и оппортунист (в бытовом смысле слова). Но заподозрить его в «свободе мысли» и в «ревизионизме» - просто смехотворно. Однако он по старой дружбе и в силу реноме, которое помогло ему стать тем, кем он стал, - связан с большой группой творческих историков, с тёми, кто составили надежду на действительное развитие советской исторической науки в современных условиях. Именно поэтому против него организовали кампанию, чтоб «снять голову группе». Из затхлых углов вытащили замшелых культовиков (типа некоего Петрова), которые давно уже используются как наиболее оголтелые реваншисты против XX съезда. Натаскав соответствующих цитат из сочинений «ревизионистов», они полезли на кафедры и трибуны, на «симпозиумы» и «научные сессии» с разоблачениями.

3. И, наконец, - в этой струе подсуетился Федосеев. Воспользовавшись необходимостью ударить по Гароди, он и его ближние решили разоблачить местных ревизионистов. Рамки трапезниковского наступления на науку и на интеллигенцию сразу сильно расширились, включив значительную группу специалистов (и целые институты), занимающихся проблемами капиталистической экономики и рабочего движения. В этом деле Федосеев замыслил убить одновременно и еще одного зайца (для ради утверждения своей идеологической монополии): косвенно нанести удар по «ревизионизму» в компартиях (пусть по частному вопросу - о структуре рабочего класса). Показав тем самым, что именно он, а не Международный отдел ЦК( который идеологически до безобразия распустил комдвижение) может вести принципиальную партийную линию в МКД.

Таковы три направления атаки.

Однако, проблема выглядит еще шире. В этом меня убедил разговор с моей старой приятельницей Иркой Огородниковой. Она всегда была в центре литературной и всякой иной интеллигентской Московии. Работает она в одном из толстых журналов.

Так вот, она говорит, что узнала о «конфликте на Старой площади» от людей, которые не только не знают, кто такой Черняев, а уж о «структуре рабочего класса», вообще не слыхивали, с чем это едят. Однако слышала, что «на Старой площади» происходит что-то очень серьезное. Исконная вражда между отделом науки, отделом пропаганды и отделом культуры с одной стороны, и Международным отделом с другой, выплеснулась вдруг в открытом конфликте. И речь, мол, идет о двух несовместимых линиях: - «линии интернационализма и прогресса» и - «линии шовинизма, антисемитизма и сталинистской реакции».

Ушлая прагматическая интеллигенция сделала для себя выводы: пока не высовываться, затаиться, подождать, чья возьмет. А некоторые кое-что предприняли - задерживают кое-какие статьи, а авторы отзывают кое-что на «переделку», на выпуск в свет дают банальщину, к которой ни с какой стороны не придерешься. Пикейные жилеты и кофты считают,.что если Федосеев возьмет верх, - наступит эпоха второго Победоносцева, си речь - Трапезникова.