Через горизонт - Сергей Дмитренко

— Ого, Лео, неужели во Вселенной столько разумных существ?

— Не так много, как ты думаешь. Известно десятка четыре разумных рас, из которых только примерно половина достигла достаточно высокого технологического уровня развития.

Здесь наш разговор прервался: вперед из сумрака выступил человек или кто-то очень похожий на человека, подошел ближе, и я увидел, что это был все-таки человек. Высокого роста, с узким, похожим на лисью морду, лицом, с непривычно заостренными ушами, внимательным взглядом умных узких глаз, одетый в серо-зеленый балахон со множеством ремней и карманов.

— Сир, мы готовы. Дозволено ли будет нам начать работу? — Раздался у меня в голове спокойный, окрашенный уважительной интонацией, голос.

Я повернулся к Лео:

— Это он кого спрашивает, тебя или меня?

В ответ мне — ироническое изображение, склоняющейся в церемонном реверансе собаки.

— Тебя, сир Олфин.

— Э-э, как-то не очень удобно, честное слово. Такое обращение, словно я особа королевской крови.

— Нет, это обращение лишь подчеркивает твое значение как выдающейся личности, и они признают это. Привыкай, ты услышишь его еще не раз, а теперь ответь ему, некрасиво так долго заставлять ждать одного из самых талантливых нейрофизиологов.

— Да ведь прошло всего пару секунд.

— Для владеющего парасвязью это целая бездна времени.

— Ты хочешь сказать, что он слышит весь наш с тобой разговор?

— Нет, этот уровень общения ему недоступен и, хотя он знает о нем, но владеет только общедоступным. Постарайся ответить ему на его уровне, он ждет.

— Э-э, не имею чести, сэр, знать вас..., — я испытывал определенные затруднения в общении, так как еще ни с одним инопланетянином не общался, разумеется, Лео был не в счет, а тут еще его рассказы об уровнях восприятия. Интуитивно я чувствовал, как надо с ним разговаривать, но все равно испытывал первый раз некоторую робость и затруднение.

— Меня зовут Норум, сир. Все готово, и мы все с большим нетерпением ожидаем начала работы, — в его узких нечеловеческих глазах я угадывал знакомое мне пламя. Вот так же зажигались глаза у Этьена, когда он чуял запах "поживы".

Не очень мне хотелось "ложить свою голову на плаху", но другого выхода не было.

— Ну что же, Норум, я готов, веди нас.

Наш лисьеголовый собеседник резко повернулся, фалды его просторного балахона распахнулись, и я с удивлением увидел там самый обыкновенный ярко-рыжий пушистый лисий хвост. Но времени на удивление не оставалось — поводырь наш стремительно продвигался по лабиринту приборов к одному ему известной цели, и мы также быстро вынуждены были следовать за ним, пока не вышли на небольшую ярко осветленную площадку, посередине которой стояло нечто, напоминающее своими формами надувное кресло, но кресло невероятно непривычных форм и размеров. И все это сооружение венчал сложной формы темный шлем, от которого отходил целый плюмаж разноцветных шлейфов.

Норум повернулся, сделал мне приглашающий жест, и я полез устраиваться внутрь этого сооружения.

Едва я разместился, как эта штука, словно вторая моя живая кожа, тесно облегла меня, и должен сказать, что неприятных ощущений я не испытывал, наоборот, было очень удобно: стенки этого кресла чутко реагировали на малейшее мое движение, принимая наиболее удобную для меня форму. Сверху медленно опустился и надвинулся мне на голову шлем, и хотя с наружной стороны он выглядел темным и непроницаемым, даже каким-то мрачным, изнутри он оказался совершенно прозрачным.

— Ну как, Крис? — Прозвучал у меня в голове вопрос Лео.

— Ничего хорошего, чувствую себя подопытным кроликом, и если ты хочешь познакомиться с этой штукой поближе, то я с большим удовольствием с тобой поменяюсь местами.

— Ну не всем же такой почет, — я уловил ироническую нотку в его ответе.

"Вот ведь какой, втравил меня во все это, а теперь еще и издевается над несчастным человеком, ничего мы еще сочтемся", — мстительно подумал я.

— Внимание, — в голове одновременно с голосом Лео громко прозвучал голос моего нового знакомого, явно усиленный каким-то устройством. — Начинаем.

И все завертелось...

Я с большим интересом изнутри наблюдал за работой — было видно как оживают шкалы и дисплеи всех мыслимых форм, интенсивнее становится мигание огоньков на панелях, усиливается гудение невидимых мне агрегатов, все явственнее становится запах озона. И за всем этим угадывалась спокойная слаженная работа существ за пультами. Слаженность их работы вызывала во мне невольное уважение.

Потом в эту слаженность — я это сразу почувствовал — стали проникать первые сбои, они появлялись все чаще и чаще, и вот все движение остановилось. Я ничего в своем коконе не чувствовал, просто сидел и спокойно наблюдал за всем этим. И хотя я уже давно догадался о причине всего происходящего, все же ехидно поинтересовался у Лео:

— Что там такое у них происходит?

— Крис, как мне кажется, из твоего исследования ничего не получилось.

"Вот и ладушки". Мне теперь совершенно естественно и легко было уловить основную тему их мысленных переговоров. Но практики все-таки было маловато, и довольно много было сложных специальных понятий, поэтому я попросил Лео уточнить:

— А поподробнее можешь?

— Дело в том, что вся аппаратура, хотя и находится в абсолютно рабочем состоянии — это показали тесты — ничего, совершенно ничего не может в твоем мозге зафиксировать. Более того, совершенно не проявляются и обычные физиологические ритмы твоего тела, такое впечатление, что весь твой организм, и особенно мозг, закрыт непроницаемым экраном. Приборы ничего не могут нащупать, а потому можно предположить два варианта: или ты существо, не имеющее нервной системы и всего прочего, что явно невероятно, или ...

— Или что?

— Или, если вспомнить всю эту историю с Оптимизирующим Процессором, то можно предположить, что он находится в тебе и защищает тебя от любого проникновения.

— Ого, что-то я не ощущаю в себе никаких инородных предметов.

— Я не совсем точно выразился, уточняю: как мы теперь уже совершенно точно можем сказать, Оптимизирующий Процессор — это и есть ты.

— Интересная точка зрения, только вот ведь какая штука — я себя им не ощущаю. Я — это и есть только я.

— Тогда как ты можешь объяснить нулевой результат исследований твоего организма? Я ведь тебе уже рассказывал о том, какие ресурсы ко всему этому подключены. Любое существо, какой бы сложной структурой оно не обладало, можно разложить до внутриклеточного, генного строения и еще много-много глубже и с легкостью во всем разобраться.

— Но ты ведь сам говорил, что Процессор произвел изменения в моем организме, ведь так?

— Да.

— Ну, вот тебе и ответ. Эти изменения, видимо, таковы, что теперь мой организм не подвластен всей вашей технике, — я почувствовал сомнение моего мохнатого друга.

— Не все так просто, Крис. Очень все это похоже на исследование самого Процессора. Он так же, как и твой организм теперь, сопротивлялся любому проникновению извне.

— Но почему я тогда этого не ощущаю?

— Мы не можем этого объяснить, но мне кажется, что прошло очень мало времени с того момента, когда ты ощутил его влияние на себе. Все твои открытия еще впереди. А сейчас позволь им попробовать еще раз.

— Да сколько угодно, — ответил я, поудобнее устраиваясь в своем ложе.

Мне теперь стало спокойнее: никто теперь без моего ведома не сможет копаться внутри меня. А если все-таки дать им такое разрешение? — Я колебался, — нет, время экспериментов еще не пришло, я это чувствовал. Что-то растет, зреет и потихоньку охватывает меня, но я просто не могу еще понять толком, что же это со мной происходит. Надо сначала самому разобраться во всем, а потом уже разрешать себя исследовать другим, а может и не надо никого допускать в себя, мне кажется, что то, что находится внутри меня, знает это лучше, доверюсь я своему чувству, а время покажет прав я или нет.

И пока я так себе размышлял, вторая попытка закономерно повторила результат первой.

Я вылез из своего ложа, ко мне подошел Норум и еще целая куча других таких же, похожих на врачей, одетых в разные удивительной формы одежды. И судя по их то ли мордам, то ли лицам, они испытывали большое разочарование. Мне их, в общем-то, было не очень жаль, несмотря на все их потраченные усилия, неприятно чувствовать себя букашкой под микроскопом. Нечего проводить над ничего не знающим человеком эксперимент, а потом заглядывать внутрь, чтобы посмотреть, что там такое получилось. Но естественно, я им ничего такого не сказал. Думаю, что только Лео мог догадаться, что я на сей счет подумал, но неуверен. А на более низком уровне я поблагодарил господина Норума и его коллег за работу и добавил, что в любое время я к их услугам. Потом обратился к Лео: