Мое самодержавное правление - Николай I

Встал в 7: курьер от Михаила – просит у меня сведений; сообщает, что Сабуров[80], которого послал к Константину Татищев, задержан Михаилом в дороге, из опасения, чтобы не разболтал новостей; ответил Михаилу, письмо от Толя, тоже задержан Михаилом; снова лег; встал в 8 ½; Блок, уходит; Ивелич, Перовский; Кавелин, Стрекалов, его мать умерла; Крейтон, уходят; Башуцкий, все в порядке, уходит; жена, у нее и у графини, гр. Карл, сидел и говорили, затем жена, говорили, меня зовут; у себя; Воинов, говорили, все хорошо, уходит; Сазонов, говорили, уходит; у жены; у матушки, она плохо спала, впрочем, чувствует себя хорошо, говорили, жена; Милорадович, иду поговорить с ним в малый кабинет, все хорошо, слухи об отречении распространяются; с ним к матушке, говорили; Елена; у себя, Голицын, говорили, уходит; Жерве, говорили, уходит; затем Мартынов, говорили, уходит; К. Бистром, говорили, уходит; Сперанский, проект манифеста, очень хорошо, за исключением небольших изменений, уходит; Потапов, пакет эстафетой из Варшавы, спрятал его, уходит; Голицын, говорили, разбирали почту, уходит, показываю ему [нрзб. 1 сл.] Ангела; у жены; у матушки, сидели, читал проект, ушел; меня зовут назад, говорили; ушел; Орлов у меня, говорили, показываю ему проект, он одобряет; Карамзин, я передаю пакеты, уходит, говорили; Татищев в гостиной, говорили, уходит; говорили с Орловым, уходит; Грабовский, распечатывает пакеты к нам обоим, ничего нового, уходит; А. Бенкендорф, переодевался, говорили; писал Константину, уходит; у жены; у себя, одевался; у матушки, Вилламов, Елена, уходит, жена; с нею к нам, Елена, обедали в голубой, встали из-за стола, говорили, матушка уходит; у себя, переоделся, работал, с женою на прогулку в коляске, к себе домой взглянуть на детей; к себе с женою; читаю ей манифест, у нее, чай с Cе́cile; поехали опять к детям и в двухместной карете во дворец; у себя, Карамзин, читал ему проект, он не вполне одобряет его; слишком холодно, хотел бы, чтобы больше было упоминаний об Ангеле; жена, Блок, говорили, уходит; работали, говорили, уходит; говорили; у жены, матушка, Елена, говорили; у себя; у жены, те же, говорили, матушка уходит, Елена тоже; у меня с женой, ужинали, работал, жена уходит; работал, читал, разделся, лег спать.

[Рожд. е. в. государя императора]!!!

[День неприсутственный][81]

Какой день для меня, великий Боже, день решительный для моей судьбы и в это самое число! Встал в 7, разбуженный известием о курьере из Таганрога; Фредерикс[82], адъютант Дибича, три пакета, один из них обыкновенный, два других – «нужные», Фредерикс уходит; распечатываю пакеты; ужасный заговор[83], надо принять решительные меры; посылаю за Голицыным; Перовский берет на себя смотреть за Муравьевым[84], уходит; Голицын, говорили; жена, уходит; Милорадович, все хорошо; сообщаю обоим обо всем деле; какие предпринять меры; у матушки, она в церкви, иду туда; жена, Елена, Виртембергские, уже идет обедня; вернулись вместе к матушке; Виртембергские уходят, говорили; вернулся к себе; Воинов, говорили, все в порядке, уходит; Бенкендорф, говорили, уходит; Бистром, говорили, уходит; мои, уходят; Геруа, уходит; написал Дибичу, жена, уходит; Карамзин и Сперанский, читал им оба манифеста, обсуждали, Сперанский уходит, говорили, затем Карамзин уходит; у жены; у себя, переоделся, Милорадович, говорили, уходит; Потапов, говорили, писал, уходит; жена, обедали вдвоем, встали из-за стола; курьер с решительными вестями от Константина, письмо матушке; оделся, иду отнести его к ней; приложено письмо ко мне, очень дружелюбное, но решительное; решаем вызвать обратно Михаила; у жены; у себя, написал Михаилу; Потапов, уходит; оделся, отправился в выездной коляске с женой на прогулку и к себе домой; у детей; поднялся наверх, говорили, чай; у детей; вернулись снова в двухместной карете, по Салтыковской лестнице; у себя; Сперанский, говорили, Голицын, читал со Сперанским оба манифеста в окончательной форме, уходит; оделся, к матушке, читал ей проекты; у жены; у себя; Голицын, говорили; Ростовцев с письмом, уходит; писал Дибичу; матушка, говорили, уходит; А. Бенкендорф, говорили, писал Дибичу; говорили, уходит; у жены, матушка, Елена, говорили, матушка и Елена уходят с женою; Крейтон у меня, писал Волконскому, отправил Фредерикса; ужинали, жена уходит; работал с Ивеличем, уходит, работал, читал, разделся, лег спать.

Отечество в опасности

В завершение публикации дневника Николая Павловича мы помещаем открывшее заговор декабристов письмо (хотя писано оно было не Николаю Павловичу, а его венценосному брату), потому что это позволит читателям лучше представить сгущавшуюся предгрозовую атмосферу последних дней царствования Александра I и послужит выразительным фоном, на котором отчетливее станет видна скрытая тревога внешне скупых и сдержанных записей в дневнике великого князя. Узнав о заговоре, Николай наконец отбросил все сомнения и принял решение объявить себя императором.

Следует сказать, что капитан Майборода был не единственным подданным Российской империи, заподозрившим неладное: известны еще несколько предупреждений подобного рода (И. В. Шервуда, Я. И. Ростовцева и др.). Шила в мешке не утаишь: о заговоре знали или по крайней мере подозревали.

Почему Александр I не предпринял упреждающих мер – вопрос особый, выходящий за пределы данной книги (и отчасти исследованный). Мы же завершим наш короткий комментарий основными сведениями о личности автора нижеследующего письма.

Аркадий Иванович Майборода родился в 1798 году в дворянской семье в Полтавской губернии. В армии – с 1812 года (с 1819 года – в гвардии). В 1820 году был обвинен (или заподозрен?) в растрате казенных денег, судим не был, но перевелся в армию в чине штабс-капитана. С мая 1822 года служил в Вятском пехотном полку одного из главных заговорщиков – Пестеля.

Сделался приятелем своего полкового командира и в августе 1824 года был принят в Южное общество декабристов. Есть две точки зрения на этот поступок Майбороды. Согласно одной, сначала он разделял критическую настроенность членов Общества и рапорт на имя императора написал, лишь убедившись в чудовищных – вплоть до цареубийства – планах будущих бунтовщиков.

Согласно другой – Майборода с самого начала сознательно внедрялся в ряды заговорщиков, чтобы выведать подробности этих планов. Возможно, доля истины содержится в обоих этих утверждениях. Уже после 14 декабря Майборода дал в ходе следствия подробные показания, детализировавшие то, что было изложено в его рапорте.

Щедро (но не чрезмерно) вознагражденный Николаем I, он продолжил службу: участвовал Русско-персидской войне 1826–1828 годов, в 1831 году – в подавлении Польского восстания, в 1832-м – в войне с горцами в Сев. Дагестане. В 1841 году был произведен в полковники, командовал полками: карабинерным князя Барклая-де-Толли и Апшеронским.