Том 25. Статьи, речи, приветствия 1929-1931 - Максим Горький

Мне кажется, что «страсть к работе умозрительной», Направленная в эту сторону, притупляет «познавательную способность» и отводит «умозрителя» в тёмный угол, где юный философ неожиданно для себя умозаключает: «Кончил писать, и кажется, что это написано не мною, комсомольцем, марксистом, а чёрт знает кем».

Я думаю, что философствовать следует не «умозрительно», а осмотрительно, не по книжкам, а опираясь на факты непосредственного опыта, оперируя богатейшим материалом действительности, в которой развивается «великое дело нашего века» — строится «новый мир». Причём следует знать и помнить, что действительность эта отживает сроки, предназначенные историей для неё, и что в области «философической» весьма многое предусмотрительно заготовлено именно для того, чтоб затруднить развитие «великого дела нашего века».

Если юные человеки начнут думать о том, что через полсотни «лет им нужно будет удалиться с земли в землю, «во тьму и холод мирового пространства», или «куда-то», — как пишут они, — это значит, что человеки уже отходят от жизни. А так как жизнь — ревнива, бездельникам — не мирволит, то юноши не должны обижаться, если она проводит их в дебри метафизики подзатыльниками. Жизнь, несмотря на внешние уродства её, созданные пороками людей, биологически здорова, полнокровна, она требует сильных, смелых, способных оплодотворить её, а рукоблудов и языкоблудов беспощадно отметает прочь.

Мне кажется, что из всех философских «систем оценки взаимоотношений человека и мира» самая лучшая и верная та, которой ещё нет, но которая строится. Какова она будет — не знаю, и гадать об этом — не моё дело.

О «любви» не стану говорить. Однако замечу, что в области половых отношений молодёжь допускает — на мой взгляд — такую упрощённость, за которую упрощенцам придётся, со временем, заплатить очень дорого. Искренно желаю, чтобы сроки суровой расплаты за грубость и срамоту упрощённости наступили возможно скорее.

Кстати — о собаках. У собак весьма полезно учиться чувству дружбы к человеку, но во всём остальном люди не должны бы подражать своим четвероногим друзьям.

Как все явления нашего мира, смерть есть факт, подлежащий изучению. Наука всё более пристально и неутомимо изучает этот факт. Изучать — значит овладевать.

У смерти есть свои заслуги перед жизнью, — она уничтожает всё изработанное, отжившее, бесплодно обременяющее землю. Укажут, что смерть не щадит детей, силу, которая ещё не развилась, и часто убивает взрослых, которые ещё не успели изработать силы свои. Нередко люди, прекрасно одарённые, социально ценные, умирают в молодости, а пошляки и болваны живут до глубокой старости, попугаи — до ста лет и более. Всё это — так. Но эти печальные факты объясняются вовсе не «слепой, стихийной, непобедимой силой смерти», а нездоровыми и гнусными условиями социально-экономического характера. Причиной преждевременной смерти людей социально ценных служит обыкновенно физическое переутомление, а оно является результатом хищнического, «хозяйского» отношения к человеку только как к рабочей силе, которую надобно «использовать» скорее, чтоб её не использовал другой хозяин. Известно, что десятки тысяч рабочих и служащих преждевременно изнашиваются и погибают от цинически подлой и — весьма часто — бессмысленно напряжённой эксплуатации их сил.

Люди умирают от холеры, тифа, малярии, туберкулёза, чумы и т. д. Но ведь не обязательно, чтоб в «культурных государствах» существовали микробы, возбуждающие эти болезни. Не обязательно, чтоб вокруг великолепных городов существовали плотные кольца грязных окраин, где дома набиты людьми, как выгребные ямы мусором. Роскошные гостиницы не так социально важны, как важны хорошие больницы. Очень неловко повторять азбучные истины, но, видимо, это необходимо делать в интересах малограмотных людей.

Сторонникам и защитникам «культурной» власти капиталистов приходится убеждать самих себя в том, что если вошь кусает задницу, так в этом виновата не вошь и не задница, а — «закон природы». Нет, виновата именно мещанская задница, привыкшая сидеть спокойно, удобно и на мягком, — ведь это ею созданы и охраняются условия, допускающие существование вшей, блох, микробов, нищеты, грязи, безграмотности, суеверий, предрассудков и всего, чем болеет мир трудовой бедноты, непрерывно работающей для удобства мещанской задницы.

Но вот в Союзе Советов лишь только начали улучшать социальные условия воспитания детей и охраны материнства, а уже детская смертность немедленно понизилась и всё понижается. А здоровье рабочих становится прочнее благодаря системе отпусков, «домам отдыха» и т. д.

Известно, что «культурные государства» великодушно не щадят средств на производство ружей, пушек, танков, аэропланов, взрывчатых веществ, ядовитых газов и всего, что предназначается для массового истребления людей. Стоимость человекоубийства всё возрастает, поглощая тысячи тонн золота, добытого рабочими, собранного в форме налогов с людей, которые за это будут расстреляны, взорваны, отравлены, потоплены в морях.

Фабриканты пушек, пулемётов, динамита, иприта и прочих прелестных вещиц, назначенных для массового убийства, готовятся к будущей международной бойне так же усердно, — но, разумеется, более солидно и обдуманно, — как средневековые бароны Европы, решив ограбить богатый Восток, готовились к завоеванию Иерусалима, к «освобождению гроба господня». Разница та, что для современных «рыцарей без страха и упрёка» Иерусалим помещается на тех улицах городов, где сосредоточены банки, а «гроб господень» — в сейфах.

Вот — работа на смерть, вот куда должны направить своё внимание и своё тяготение к философии молодые люди, чрезмерно чувствительные к неудобствам жизни в Союзе Советов, — к неудобствам жизни, которая только что начинает строиться в новых формах. Мне кажется, что чувствительность к личным неудобствам, обидам, несчастиям у многих юношей развита слишком болезненно. Это плохой признак, это признак слабо развитой жизнеспособности. Жизнь требует людей сильных и выносливых.

А смерть не так вредна тем, что она убивает не доживших до полной затраты сил на дело жизни, — здесь люди могут ограничить силу и работу её, если они будут более внимательно и бережно относиться друг к другу, если начнут более щедро тратить средства на охрану здоровья, на гигиену, санитарию, на изучение причин болезней. Наука победила оспу, холеру, дифтерит, чуму — эпидемические заболевания, от которых преждевременно погибали десятки тысяч людей. Медики становятся всё более опытными и удачливыми борцами против смерти.

Смерть вредна тем, что, внушая людям страх перед нею, вынуждает некоторых тратить ценные силы свои на «умозрительное» философское исследование «тайны смерти». Не философия даже горчичника не выдумала, а горчичник и касторовое масло в деле борьбы против смерти значительно полезнее философии Шопенгауэра или Э.Гартмана.

Смерть вредна тем, что из страха перед нею воображение людей создало богов, «потусторонний мир» и такие бездарные выдумки, как рай и ад. Но мы давно уже достигли того, что «смертные» люди наши — горные инженеры, шахтёры, кузнецы — искуснее подземного бога Вулкана, а электротехники — могущественнее и полезнее для жизни, чем Юпитер, бывший владыка молний и громов.

«Потусторонний мир» находится в тёмной области наших эмоций, которые всё ещё не очень сильно отличаются от эмоций первобытного человека, потому что страх смерти главенствует над ними вместе с хаотической работой «инстинкта продолжения рода», безрассудная деятельность которого тоже возбуждается страхом смерти. Если же «потусторонний мир» существует где-то во вселенной, мы его, наверное, откроем, установив сначала междупланетное сообщение в нашей солнечной системе, а затем сообщение между мирами. Но — с этим можно не торопиться, сначала позаботимся благоустроить жизнь на земле.

Надо ли говорить о том, что «рай» — очень глупая выдумка жрецов и «отцов церкви», выдумка, назначение которой заплатить людям за адовы мучения на земле мыльным пузырём надежды на отдых в другом месте? Кроме этого, рассчитывается, что мечта о райском благополучии в небесах несколько затемнит и даже погасит в глазах бедняков соблазнительно радужный блеск жизни богатых на земле.

Смерть вредна тем, что на страхе перед нею основаны религии. В начале сознательной жизни первобытных людей, когда религиозное творчество было их попыткой организовать хаос явлений природы и воплотило эти явления в образы человекоподобных богов, — это народное творчество, не заключая в себе ничего устрашающего, имело определённо социально полезное значение, способствовало развитию мысли, фантазии, воображения и до сей поры не утратило своей ценности как «художественного» творчества.

Жрецы и церковники, уничтожив религиозное творчество как искусство, создали из религиозных представлений народа бездарные и устрашающие системы морали. Этим они надолго задержали свободное развитие мысли, миропознания, фантазии, воображения.