Верховный король - Ллойд Александер

— Как глубоко под землей твоя темница? — спросил Тарен, хотя надежды на побег исчезали с каждым мгновением.— Можем ли сделать подкоп?

Темница? — зарычал Смойт.— У меня нет больше темниц в Каер Кадарн. Когда мы виделись в последний раз, ты назвал мои темницы бесполезными. Ты был прав, поэтому я замуровал их. Теперь в моем королевстве нет преступлений, которые я не мог бы разрешить или даже предотвратить только словом. Тот, кто слышит мой голос, тут же исправляется или меняет свое мнение. Темница! Ха! Это запасная кладовая.

Он сердито заворчал.

— Хм, стал бы я делать так прочно какую-то темницу!—Смойт грохнул кулаком по стене —Пусть Мэгг приносит свое железо и плети! Я не стану на них обращать ни малейшего внимания, когда меня терзают мучения пострашней его пыток! Кладовая находится рядом с кухней! Я не набивал свое брюхо уже два дня! А ему, моему ненасытному брюху, кажется, что уже два года! Подлый предатель без конца празднует. А я? Мне всего лишь достается запах его праздничных кушаний. О, он заплатит за это! — вскричал Смойт.—Вот этими руками я выдавлю из его хилой глотки все пудинги и пирожные, которые он когда-либо глотал!

Гвидион подошел к разъяренному Смойту.

— Твоя кладовая может стать нашей могилой,— сказал он мрачно.— И не только нашей, добавил он. Ффлевдцур Пламенный ведет своих спутников сюда. Челюсти Мэгга могут сомкнуться на их шеях так же крепко, как сомкнулись на наших.

Глава пятая НАБЛЮДАТЕЛЬ

Хотя Ффлевддур довольно быстро привел Эйлонви, короля Руна и Глю к гавани на Аврен, их возвращение с корабля оказалось не таким скорым. Сначала король Моны совершенно неожиданно кувырнулся через голову своей серой в яблоках лошади, когда она вдруг резко остановилась, чтобы попить воды из реки. Несчастный король вымок до нитки, но не это расстроило его. Во время падения пояс Руна расстегнулся, и меч нырнул на дно. Рун не успел поймать его, потому что и сам запутался в лошадиной упряжи. Пришлось нырять в реку Ффлевддуру. Он достал меч, но вымок с ног до головы. Глю теперь упирался и свирепо протестовал, не желая ехать в седле позади мокрого барда.

Тогда иди пешком, упрямый коротышка,— вскричал раздосадованный Ффлевддур, дрожа и прихлопывая себя по бокам, чтобы согреться.— И по мне лучше, чтобы ты топал в обратном направлении. Надоел!

Глю только высокомерно фыркнул и отказался даже пошевелиться.

Эйлонви нетерпеливо топнула ногой.

— Не собираетесь ли вы немного поторопиться? Мы отправились сопровождать Гвидиона и заботиться о нем, а едва можем позаботиться о себе.

Бывший великан наконец согласился ехать с Эйлонви на ее Ллуагор, и они снова готовы были двинуться в путь. Но на Ллиан вдруг напало игривое настроение. Она носилась на своих огромных мягких лапах, прижималась к земле и вдруг взвивалась в воздух, не даваясь в руки. Однако Ффлевддур изловчился и вцепился в ее золотисто-коричневую шею. Он повис на ней, упираясь ногами в землю и не позволяя ей упасть на спину и кататься по траве.

— Она... редко вытворяет такое...— выкрикивал бард, взлетая вместе с прыгающей кошкой.— Она... на самом деле... довольно хорошо... ведет себя! Не стоит... ругать ее. Это ни к чему... не приведет!

В конце концов он умудрился одной рукой сорвать с плеча арфу и тронуть струны. Ллиан тут же затихла, а барду пришлось играть до тех пор, пока Ллиан окончательно не успокоилась и стала мягкой и покорной.

Так они и продвигались вперед, преодолевая каждый раз неожиданные и довольно глупые препятствия. Ближе к полудню бард услышал слабый звук боевого рога.

— Это Тарен,—сказал Ффлевддур, прислушиваясь.— Они беспокоятся о нас. Ничего, надеюсь, мы скоро нагоним их.

Путники неслись уже во весь опор, но расстояние между ними и отрядом Гвидиона, казалось, не уменьшается, а наоборот, увеличивается с каждым шагом. И с наступлением вечера они, усталые, решили сделать привал. Сон быстро сморил их.

Настало утро. Сон и утренняя свежесть придали им бодрости. Ффлевддур утверждал, что им осталось не более половины дня пути. Король Рун, подгоняемый нетерпением, понукал, гнал без передышки свою серую в яблоках кобылку. Но она все равно не могла бежать так же быстро, как широколапая Ллиан и даже кобыла Эйлонви. Им без конца приходилось придерживать своих скакунов и поджидать пыхтящего в седле Руна.

День был в самом разгаре. Они немного притомились и ехали неспешным шагом, когда король Рун вдруг радостно вскрикнул. Совсем недалеко от них, чуть скрытый от глаз серым маревом, лежал Каер Кадарн. Они увидели и темно-красное пятно стяга на башне. Обрадованный Рун уже было хотел пришпорить лошадь, когда Эйлонви подняла руку, призывая остановиться. Она, нахмурившись, всматривалась в даль.

— Как странно,— медленно произнесла Эйлонви.— Я вижу славного черного медведя короля Смойта. Но ведь Гвидион уже должен был приехать к нему в замок. Почему же не развевается знамя Дома Доны? Королева Теле-рия учила меня, что долг вежливости предписывает поднимать на башне флаг знатного гостя, члена королевского дома. Я не вижу Золотого Солнца Доны. Странно.

— В обычных обстоятельствах это необходимо, согласен,—сказал Ффлевддур.—Но я сомневаюсь, что в нынешних условиях лорд Гвидион жаждет, чтобы кто-нибудь знал, где он находится. Он, вероятно, попросил Смойта не придавать значения условностям. Что ж, вполне разумная предосторожность. Только и всего.

— Да, понятно,— согласилась Эйлонви,— а я и не подумала об этом.

Бард счастливо улыбался.

— Опыт, принцесса. Большой опыт. Но не расстраивайся. Ты еще наберешься мудрости.

— Даже если ты прав,—не успокаивалась Эйлонви, когда они снова двинулись вперед,—все же странно, что и ворота закрыты. Зная короля Смойта, его гостеприимство, ты, думаю, согласишься, что ворота его замка должны быть распахнуты настежь, а навстречу нам должен бы выехать почетный караул во главе с самим Смойтом. Этому тоже учила меня королева Телерия.

Ффлевддур только отмахнулся от замечания девушки.

— Ничего подобного,—небрежно сказал он,—лорд Гвидион идет дорогой смертельной опасности, а не гуляет на пиру. Я знаю, как это делается. Привелось выполнять тысячи секретных заданий... ну... уж одно-два точно,—поспешно добавив он, косясь на арфу.—Вот почему я заранее был уверен, что Каер Кадарн будет закрыт на все задвижки, застегнут на все крючки, закрыт плотно, как раковина устрицы.

— Да,—опять согласилась Эйлонви,—я уверена, что ты больше меня знаешь о таких вещах.— Но при этом она продолжала пристально, напрягая зрение, вгляды-