Русско-турецкая война 1686–1700 годов - Андрей Геннадьевич Гуськов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Решение о заключении Вечного мира с Польшей и вступлении в антиосманскую коалицию далось русскому правительству не просто. Уже Андрусовские переговоры 1684 г. показали, что в русских правящих кругах существуют трения на этот счет. Накануне переговоров влиятельная группировка боярства выступала против мира с Речью Посполитой, и даже за то, чтобы «всчать» с ней войну[129]. В кругу этих людей идеи украинского гетмана Самойловича, не желавшего урегулирования отношений с Речью Посполитой на условиях признания за ней Правобережной Украины, должны были найти понимание и поддержку. Сам же он сообщал в Москву, что ему «учинилось ведомо, бутто некоторые из особ честных в царствующем граде то говорят, что против полской стороны воевать не хотят, паче же бутто советовати починают, чтоб с нею ласково во всем поступати»[130]. Гетман недвусмысленно намекал в первую очередь на персону самого «оберегателя посольских дел» В. В. Голицына и регентшу цареву Софью.
В феврале 1686 г. в Москву прибыло великое посольство Речи Посполитой во главе с познанским воеводой К. Гжимултовским и литовским канцлером М. Огинским для переговоров о мире и союзе. Первоначально польско-литовские дипломаты требовали немедленного возвращения захваченных И. Самойловичем Посожских сел. После долгих споров В. В. Голицын, возглавлявший русскую делегацию, согласился возвратить Посожье, однако далее переговоры застопорились. В итоге девять официальных встреч прошли безрезультатно: стороны не могли окончательно договориться ни по территориальному вопросу, ни по сумме русской компенсации шляхте за утраченные имения, ни по условиям союза. В конце марта официальные переговоры были прерваны, продолжившись через «обсылки» между Посольским приказом и квартирой польско-литовских дипломатов в Москве. В апреле послам Речи Посполитой были выдвинуты новые требования — передачи России полосы земель на Правобережье от Киева до Запорожья, включая города Канев, Чигирин, Черкассы, Бужин и др. Есть все основания полагать, что требования эти были сформулированы под нажимом антипольской группировки в русском правительстве. Более того, русская сторона предлагала после заключения договора обратиться с предложениями о мире к хану и султану, а срок организации похода на Крым в проекте соглашения не оговаривался. Послы категорически отказались идти на подобные уступки. Наконец компромисс по всем вопросам был найден. 26 апреля 1686 г. юные цари Иван и Петр утвердили заключенный мир и союз торжественной присягой в Грановитой палате.
По итогам Вечного мира Россия закрепила за собой все завоевания 1667 г. — Левобережную Украину, Киев и Смоленскую землю. Дополнительно она получила полноту власти над Запорожской Сечью, которая по Андрусовскому перемирию признавалась совместным владением двух стран, а также значительно увеличила свои территории вокруг Киева. Возникший на переговорах вопрос о спорных землях на Правобережье Днепра был отложен до дальнейших переговоров, пока же они должны были оставаться пустыми. В качестве компенсации за утраченные имения шляхте Польши и Литвы выплачивалось 146 тыс. руб. Оборонительный союз против Крыма и Порты заключался навечно, наступательный — до конца войны. Россия должна была организовать вооруженные походы на Крым уже в следующем году, а в текущем — перекрыть пути нападения татар из Крыма на Речь Посполитую.
Отдельным русско-польским соглашением было оформлено возвращение Посожья. Гетман Самойлович послушно вывел оттуда своих казаков, но в преддверии ратификации договора польской стороной без согласования с Москвой отправил посланцев к королю и коронному гетману С. Яблоновскому, настаивая на передаче России спорных территорий вдоль правого берега Днепра. Этот демарш ни к чему не привел, лишь усилив недовольство Самойловичем со стороны правившей политической группировки во главе с В. В. Голицыным[131].
* * *
Вечный мир и союз свидетельствовали об осторожности внешнеполитической стратегии Москвы, которая не присоединилась к Священной лиге непосредственно, а лишь через отдельный союз с Речью Посполитой. Это позволяло России участвовать на равных в будущих переговорах участников Лиги с Портой, но давало относительную свободу в реализации союзнических обязательств, по которым Москва де-юре несла ответственность только перед Варшавой, чье положение в коалиции слабело из-за ряда неудачных кампаний. Сложившаяся ситуация открывала перед Русским государством возможность не только добиться в отношении Крымского ханства и Османской империи реализации тех целей, которые казались недостижимы ранее как военным, так и дипломатическим путем, но и сформировать новые. В первую очередь речь шла о русско-крымских отношениях, баланс которых Москва, недовольная теми преимуществами, которые ханы получили по соглашениям 1681–1682 гг., надеялась решительно изменить, предприняв для этого ряд шагов уже в конце 1684–1685 гг. Именно поэтому крымский фактор был важнейшим военным аспектом присоединения России к антиосманской коалиции, что со всей очевидностью проявилось в Крымских походах 1687 и 1689 гг.
Глава 2
КАМПАНИЯ 1686 г. И ПЕРВЫЙ КРЫМСКИЙ ПОХОД 1687 г
Отношения с Речью Посполитой после заключения Вечного мира и дипломатическая подготовка первого Крымского похода
По договору о Вечном мире Москва обещала начать войну в текущем 1686 г., послав войска в Сечь и на переправы через Днепр, «где крымския войска обыкли переправлятися», а также повелев начать войну донским казакам. В следующем, 1687 г. должен был состояться поход «многими силами на самой Крым». Стороны обязались помогать друг другу при наступлении противника, ссылаться между собой и не заключать сепаратный мир. Польский король также «обнадеживал» нового союзника, что «цесарь» и Венеция не заключат мира, пока Россия продолжает войну[132].
После заключения договора с Речью Посполитой Россия отнюдь не спешила объявлять войну Крымскому ханству. Прибывшие весной в русскую столицу крымские гонцы были отпущены из Москвы 7 июня 1686 г. без каких-либо официальных заявлений на этот счет. Более того, сопровождавший их толмач Василий Козлов вез в Бахчисарай царскую грамоту, в которой подтверждалось намерение царей пребывать с ханом «в дружбе». Лишь 21 августа новому крымскому гонцу, Мубарекше-мурзе Сулешеву, въехавшему в Москву в конце мая, было официально объявлено об «убавке» царского жалованья, поскольку «ныне с ханом и с крымским юртом война». Одновременно ему сообщили о задержании в русской столице. Весь май и лето русская дипломатия не только скрывала от Бахчисарая свое фактическое присоединение к антиосманской коалиции, но даже попыталась через посредство гетмана Левобережной Украины Ивана Самойловича передать хану Селим-Гирею предложения выхода из-под верховной власти османского султана и принятия протектората русских царей[133].
Вскоре после заключения
