Выйти замуж за дона мафии - Эшли Сайлас

— Никакие слова не сделают то, что я сделал, хорошо, Энтони. После смерти твоей матери Эдуардо ушел в подполье. Семья Минчетти стала тем, чем они являются сегодня. Они не вмешивались в наши дела, и мы их игнорировали. Мне пришлось вернуться домой, и я сказал вам, дети, что ваша мать ушла, потому что так было легче, — он сглатывает. — Это было лучше, чем признать, что я позволил ей умереть. Я подвел ее. И я тоже тебя подвел. Я не заслуживаю твоего прощения.

Люди, которых вы любите, предают вас так, как вы даже не можете себе представить. Способы, которые обязательно причинят вам бесконечную боль и мучения.

— Хорошо, что ты знаешь. И я закончил тебя слушать, — говорю я, и мой голос надламывается на последнем слове.

Я оборачиваюсь и смотрю на сестру. Она тихо плачет в плечо Романа. Он позаботится о ней. По крайней мере, у нее есть кто-то. По крайней мере, он у нее есть.

— Роман, — говорю я своему лучшему другу. — Если бы я тоже тебя спросил, ты бы помог мне убить этого чертового сукиного сына? — мой тон низкий и насмешливый.

И в этот момент Роман — мой любимый человек во всей чертовой вселенной, потому что он даже не колеблется.

— Он заплатит за то, что сделал, — уверяет он меня с яростным взглядом.

Я киваю один раз.

— Я должен идти. Я вернусь. И я не сделаю ничего сумасшедшего. Не ищи меня, — говорю я Майклу. Его челюсть напрягается, но он понимающе кивает. — И когда я вернусь, ему лучше не приближаться к этому дому, иначе я сделаю то, о чем очень пожалею.

Мне не нужно уточнять, о ком я говорю. Посмотрев на сестру в последний раз, я ухожу. В семье Де Лука есть поговорка. Мы скорбим после мести. Это наши слова. Но в данном случае горе слишком долго откладывалось. Месть придется подождать.

Мне так чертовски больно, что я не могу дышать. Я вваливаюсь в гостиничный номер и впервые с тех пор, как меня бросила мать, разрыдаюсь. Это не просто боль, это душа, сокрушающая чувство вины.

Я провел пятнадцать лет, ненавидя ее. Правда в том, что никогда не было никого, кого можно было бы ненавидеть. Она уже превратилась в пепел, и все же мое сердце пылало от гнева при мысли о ней. Каждый день. Не думаю, что когда-нибудь прощу себя за это. Как долго я ее ненавидел. Она была лучшим человеком с самым чистым сердцем. И мой отец убил ее.

Но в конечном итоге все сводится к тому, кто нажал на курок. И Эдуардо Минчетти, блять, заплатит.

ГЛАВА 6

София.

Я тихо стону, когда звонит будильник, и тянусь к прикроватной тумбочке, чтобы выключить его. Мне это удается, но через пять минут он снова срабатывает, потому что я знаю себя, и одна сигнализация его никогда не отключит.

Мои глаза открываются и видят полную темноту в моей комнате. Мне всегда нравился в нем темный, притянутый комфорт. Темнота — единственное место, где можно по-настоящему спрятаться. Это единственный раз, когда я действительно чувствую себя в безопасности. Это странно, потому что большинство опасностей таится в темноте. Но когда я живу и дышу смертью, разрушениями и преступлениями каждый день своей жизни, приятно иметь что-то, к чему можно прибегнуть, даже тьма дает место, где можно спрятаться.

Мысленно отсчитав от тридцати, я поднимаюсь с кровати. Сейчас 5:11 утра. Я бы не встала так рано, если бы не пообещала себе начать чаще ходить в спортзал. Было время, когда я любила ходить в спортзал, но в последнее время мой распорядок дня нарушился. Я надеюсь снова найти свой дрифт.

После того, как оделась, я чищу зубы и собираю волосы в хвост. Тренажерный зал находится всего в десяти минутах ходьбы от моего дома. Когда я прихожу, здесь тихо, почти пусто, именно поэтому я прихожу так рано. Моя тренировка занимает час.

Закончив, я возвращаюсь домой, принимаю душ, готовлю завтрак и жду, пока Альберт заберет меня в 7 утра. Он совершенно пунктуален.

Жесткий график помогает мне сосредоточиться. Это держит меня в правильном расположении духа до конца дня. Когда мне не хватает распорядка дня, я склонена совершать сумасшедшие поступки. Это как спать с незнакомцем на крыше отеля.

На прошлой неделе я думала о Тони чаще, чем признаюсь. Но когда у вас такой хороший секс, имеет смысл, что вы не можете выкинуть этого человека из головы. Но это был всего лишь секс. Просто одноразовая вещь. Наверное, я больше никогда его не увижу. Я точно не хочу. Связи на одну ночь — это отношения на одну ночь не просто так.

— Альберт, — говорю я себе. — Сколько из твоих связей на одну ночь ты когда-нибудь видел снова?

Альберту чуть за сорок, но он холост, и я уверен, что он справится. Он тихо посмеивается, уже привыкший к моим слегка назойливым вопросам после столь долгого знакомства со мной.

— Не так много, мисс. В конце концов, этот термин означает, что это было одноразовое событие.

— Именно, — говорю я с улыбкой, откидываясь на спинку сиденья.

Я не уверена, зачем мне понадобилось подтверждение того, что я уже знаю. Но каждый раз, когда я думаю о Тони, у меня возникает неприятное чувство в груди. Как будто я хочу увидеть его снова. Это было бы смешно. Я даже держалась подальше от отеля. Я почти уверена, что это его обычное место, а это значит, что я смогу его так легко найти.

Но я никогда ничего не делаю без веской причины. И правда, нет смысла снова видеть Тони.

Я сижу, скрестив ноги, а передо мной мужчину пытают водой. Когда я поднимаю руку, чтобы остановить их, они немедленно это делают. Каин болезненно задыхается, когда его голова наконец вытаскивается из воды. Он падает на пол, отчаянно пытаясь наполнить легкие воздухом.

— Каин, дорогой, — начинаю я обманчиво мягким голосом. — Так не должно быть. Просто скажи мне то,