Самые интересные истории 19 века - Джулиан Готорн

Он выстрелит семь раз, или в два раза больше, если вы только зарядите его. Если кто-то достаточно глуп, чтобы предположить, что я имел в виду револьвер, то это его проблема, а не моя.

–Мы не обязаны решать этот вопрос, – сказал специальный агент. – Это вопрос для суда и присяжных. Но вы должны поехать со мной в Кливленд. Так что готовьтесь.

Убедившись, что уговоры, доводы и увещевания бесполезны, великий механический гений собрал свою сумку, готовясь к путешествию. Оказавшись в пути, он стал общительным и объяснил причины, побудившие его пуститься в это предприятие.

– Во-первых, – сказал он, – я прочел жизнеописание Барнума и принял учение, что американцы любят, когда их обманывают. Я сам спланировал оружие, и, формулируя циркуляр, стремился охватить все пункты и держаться в рамках закона. Думаю, мне это удалось.

– Я позволю себе не согласиться, – возразил специальный агент. – Помимо общей лживости описания, есть конкретные утверждения, которые вы не можете оправдать.

–Я не вижу этого в таком свете, – ответил изобретатель семизарядника. – Я говорю: “Где бы они ни появлялись, они рекламируют себя”.– Ну, разве не так? Тот, кто его получит, будет склонен рассказать об этом своим соседям. Разве это не реклама сама по себе? Я также говорю: "продажа одного открывает рынок для дюжины в любом районе", но заметьте, я не утверждаю, что в этом районе будет продано еще больше, даже если рынок открыт. Что касается моей гарантии, я гарантирую, что они будут такими же хорошими после трех лет использования, как и при первой покупке. Будете ли вы или любой суд ставить это под сомнение?

– Вас обвиняют в том, – сказал офицер, меняя тему разговора, – что вы пренебрегли многими заказами. Как вы это объясните?

– Ну, чтобы сделать оружие и заплатить почтовую пошлину, приходится ужасно сокращать прибыль, – последовал уникальный и характерный ответ.

Заказы начали поступать в ответ на циркуляр почти за пять месяцев до того, как первый стрелок вышел из рук фабриканта; и так как ни один из них никогда не был заполнен или даже записан, то невозможно подсчитать, сколько дураков долго следили за почтой в тревожном ожидании и, возможно, приписывали свое разочарование недобросовестности сотрудников отдела.

Конечно, газеты, напечатавшие это объявление, отвергли бы самозванца и разоблачили бы мошенничество, если бы узнали правду. Самые скрупулезные и осторожные издатели часто обманываются в характере рекламы, которая приходит по обычным каналам бизнеса и кажется правдоподобной в их глазах. На самом деле религиозные журналы являются излюбленным средством передвижения мошенников. Забота газетчиков не только о своей репутации, но и об интересах своих покровителей нашла свое отражение в переписке, найденной уУилкокса. Влиятельный западный журнал адресовал ему две заметки следующего содержания:

“Джентльмены: мы часто получаем письма от подписчиков, которые говорят, что они не получают ответов на письма, которые они посылают вам, содержащие деньги для "7-зарядника".Ну и что скажете? Вы что, мошенники?”

Уилкокс, хотя и был вполне способен ответить на эту загадку, не счел нужным этого делать, и поэтому 3 ноября те же самые стороны развернули свои силы, чтобы возобновить наступление.

"—, Ноябрь. 3, 1875.

“WILCOX & CO. Мы уже писали вам однажды, что наши покровители жалуются нам, что вы не выполняете их кассовые заказы и не отвечаете на их письма с запросами, почему вы этого не делаете. Мы получили так много таких писем, что мы подозреваем, что что-то не так, и, если вы не объясните удовлетворительно, нам придется разоблачить вас”.

Поскольку специальный агент прибыл в тот же день, что и следователь, молодой человек не имел возможности дать желаемое объяснение. В самом деле, сомнительно, чтобы человек, столь скромный и сдержанный в вопросах личных достоинств, ответил бы на этот вопрос, даже если бы ему было позволено потратить на это всю зиму.

Комиссар Соединенных Штатов, полностью признавая изобретательность циркуляра, несколько отличался от его автора в толковании его юридической конструкции и, соответственно, обязал его явиться в суд под залог в полторы тысячи долларов.

Сен-Жермен Бессмертный (авт. Эндрю Ланг)

Среди лучших кратких шедевров художественной литературы – "Призраки и привидения" Литтона и "Зарубка на топоре" Теккерея в местных газетах1. Оба имеют дело с таинственным существом, которое проходит сквозь века, богатым, могущественным, всегда за кулисами, приходя неизвестно откуда, и умирая, или притворяясь, что умирает, неясно— вы никогда не найдете подлинных свидетельств его болезни. В другие более поздние времена, при других дворах, такой человек появляется вновь и идет тем же путем роскоши, чудес и скрытой мощи.

Литтон вернулся к своей идее и развил ее в "Маркграфе странной истории", у которого нет "души" и который продлевает свою физическую и интеллектуальную жизнь с помощью эликсира. Маркграф не так уж плох, но он уступает герою, менее искусно созданному, из “Призраков и привидений”. Рассказ Теккерея написан в тоне насмешливого мистицизма, но он признается, что ему нравится его собственная история, в которой странный герой на протяжении всех своих многочисленных жизней или появлений, а также на протяжении всех бесчисленных романов, на которые он обреченно обрекает себя, сохраняет легкий немецко-еврейский акцент.

Мне кажется, что историческим оригиналом этих романтических персонажей является не кто иной, как таинственный граф де Сен-Жермен— конечно, не современный и нормальный французский солдат и министр 1707-1778 годов, носивший то же имя. Я нашел это имя с туманными намеками в неопубликованных письмах и рукописях о принце Карле Эдуарде Стюарте, и не всегда было ясно, идет ли речь о человеке действия или о человеке тайны. На тайну последнего, Бессмертного, я не могу пролить никакого Нового Света и говорю о нем только по одной причине. Аристотель уверяет нас в своей Поэтике, что самые известные мифы, драматизированные на Афинской сцене, были известны очень немногим Афинским зрителям. Нет ничего невозможного в том, что история Сен – Жермена, хотя она и кажется столь же знакомой, как миф об Эдипе или Тиесте, все же не может быть живо представлена в памяти каждого читателя. Всезнающий Ларусс из "универсального словаря", конечно, не знал ни одного очень доступного факта о Сен-Жермене, и я не видел, чтобы он упоминался в других версиях его легенды. Мы читаем у Ларуса: "о Сен-Жермене не слышали во Франции до 1750 года, когда он обосновался в Париже. Ни одно приключение не привлекло внимания к его существованию; известно было только, что он путешествовал по Европе, жил в Италии, Голландии и Англии и носил имена Маркиза де Монтеферрата и графа