Метро 2033. Странник - Сурен Цормудян

— Видимо этот Кривошеев склонил ее к интиму. А потом убил. — Покачал головой доктор.

— Твою мать, — еле слышно выдохнул Маломальский, затем громче добавил, — Матвеич, ты уверен, что ее раны нанесены снаружи?

— Я что-то не понял.

— Ну, не похоже, что травмы в ушах и носу как бы изнутри вырвались?

— И как такое может быть?

— Да, черт возьми, я не спрашиваю, может такое быть или нет! — разозлился Сергей, — Ты повнимательнее посмотри!

— Сергей, а в чем дело? — нахмурился Новиков. — Ты что-то знаешь?

— Да у нас на Тульской та же история. Пришел ребенок. Плакал и не говорил. Вера его приютила. Потом Вера почему-то ушла со станции, а ребенка у нее в комнате мертвым нашли. И наш Айболит сказал, что травмы у него изнутри. Будто какая-то опухоль в голове взорвалась.

Новиков и Матвеич переглянулись.

— Я за помощниками и инструментами, — сказал доктор и быстро вышел из хижины.

— Никита, отправь гонца на Тульскую. Там пусть доложит по Вере и подробности о нашей истории узнает. А нам спешить надо.

— Куда?

— В сторону Полянки, ясное дело. Скажи только, как это Кривошеев выглядит.

— Да, как выглядит, — Новиков задумчиво потер голову. — Ну, низкий. Худой, ясное дело. Рыжий с плешью на макушке. Нос перебитый. Ты что же, хочешь сказать, что он не убивал?

— Я хочу сказать, что, судя по всему в его голове что-то чужеродное. И Кривошеев этот, уже заочно мертв. Но мы пытаемся понять, что это за дрянь людей убивает.

Сергей никогда не страдал одной из главных психологических болезней современного общества, а именно боязнью тоннелей. Но были в этом мире пути, которые он по тем или иным причинам не любил. Это черное жерло, ведущее к станции Полянка, было одним из них. Много было разных историй о том, отчего Полянку забросили люди. Истории были одна бредовее другой, но ведь где-то в них зарыта истина. И конечно был известный факт. Станция заброшена, и обживать ее никто особо не торопился. А ведь она имела прямое сообщение и с Полисом и с Ганзой. Можно это конечно списать на банальное суеверие людей, но ведь на чем-то основывался этот суеверный страх. По этому тоннелю иногда передвигались люди. Конечно не поодиночке, что делало поступок Кривошеева безрассудным, но был ли у него рассудок, если что-то проникло в его голову?

Сам Сергей по этому тоннелю не ходил, хотя одним из основных его маршрутов в метро был путь от Тульской до Полиса. А это кратчайший путь. Но одной из основных заповедей сталкера всегда была простая истина — кротчайший путь, не есть самый простой и безопасный.

Набрав на поверхности книг, Сергей всегда двигался до Серпуховской. Оттуда поднимался по эскалатору на Добрынинскую и по кольцу, через Октябрьскую до Парка культуры, где была граница Ганзы и коммунистической красной линии. Конечно, у советов для других режимов был непроницаемый железный занавес на границах и строжайший пропускной режим. Но транзит сталкеров был оговорен давно и ему, в связи с этим было легче пересекать миры коммунистического рая. Да и знали его там. Не раз ходил. И, как правило, оставлял красным идейно выдержанные и отвечающие их политике книги. Благо такие у него всегда имелись. И так он, от Парка культуры, минуя Кропоткинскую, попадал в Полис. Огромный микромир, объединивший в одной точке четыре станции.

Но вот сейчас он шел по тоннелю, который всегда избегал, предпочитая ему уже привычный маршрут.

— Вот скажи, Стран Страныч, чего ради я тут шпалы топчу, а? — недовольно проворчал Маломальский, водя перед собой фонарем, который словно рисовал своим лучом привычный пейзаж этого мира. Ребра тоннеля и пути, по которым никогда не будут проноситься электрички набитые спешащими куда-то москвичами.

— Мозз, — ответил Странник.

— Да я понял что мозз. А что за хрень это, можешь объяснить, черт тебя дери?

— Мозз, — снова буркнул юродивый.

— Твою ж мать, — сокрушенно вздохнул Сергей. — Ну что это такое? Болезнь?

— Болезнь? — переспросил Странник.

— Да. Ты знаешь, что такое болезнь? — Маломальский посветил в лицо попутчику фонарем и тот, по обыкновению, не зажмурился.

— Нет, — пожал он плечами.

— Ну, блин. Или ты совсем тупой, или просто счастливый, если не знаешь что такое болезнь. И откуда ты такой взялся?

— Откуда?

— Да. Откуда ты взялся?

Странник улыбнулся своей наивной глупой улыбкой и пальцем показал на потолок тоннеля.

— Там.

— Ну, это понятно, что оттуда. Мы все с поверхности, кто до катастрофы родился. Это наш мир был когда-то. Но теперь ты откуда? А?

Юродивый повторил свой жест и улыбку.

— Там.

— Да ну тебя, — Сергей с досадой махнул рукой и побрел дальше. — У тебя хоть семья есть?

— Семья? — переспросил Странник.

— Да. Семья. Или ты и этого не знаешь?

— Есть семья, — по голосу было понятно, что Стран Страныч улыбается.

— О как. И вы там все такие?

— Все?

— Все чудаки такие в твоей семье? Все, такие как ты?

— Странник один. Семья есть. Семья не такие. Я Странник.

— О ну это все объясняет, черт подери. Ты странник, а семья не такая. Вот все сразу стало понятно. — Зло бубнил Маломальский.

— У тебя семья. — Ответил юродивый.

— Нет у меня семьи. Старик Казимир только. Он отец Риты. Но это уже не твое дело.

— У тебя семья. — Повторил Странник.

— Да нет у меня семьи, говорю.

— Ты не понял, — Странник вдруг положил ладонь на плечо Сергея и остановил его. — У тебя семья есть.

— Чего? — сталкер уставился на него, освещая фонарем. — Ты чего мелешь?

— Семья. Твоя.

— Какая еще к черту семья?

— Казимир. Вера. Шеев… Криво…

— Кривошеев? Ты вообще дурачок? Я даже его не знаю совсем. Вера мертва уже.

— Ты не понял… Сергей… Твоя семья. Люди. Люди твоя семья.

— Тьфу ты, — Маломальский дернул головой и нервно засмеялся. — А я-то думал, о чем ты там болтаешь. Так бы и сказал, что ты долбанутый на всю голову хиппи. Типа, все люди братья и сестры, дети цветов и солнца. — Он снова зашагал в сторону Полянки. — Только выйди-ка ты сейчас на солнце. Отличный стэйк из тебя получится. Блин… Вспомнил про стэйк и жрать захотел. Ты жрать не хочешь?

— Что? Жрать?

— Да, черт тебя дери. Жрать. Кушать. Ам-ням-ням. Понимаешь, нет?

— Нет.

— Что нет? Нет — не понимаешь? Или нет — не хочешь?

— Нет. Не хочешь.

— Ну, как хочешь. А я пожру. Вот только на станцию сейчас выйдем. Там и привал устроим. Не знаю как у тебя, а у меня от рюкзака плечи уже ноют. Скорей бы Полис. Продать это все и домой.

— Нет. Мозз. — Возразил Странник. — Найти. Найти мозз.

— Да вот это мы и делаем сейчас. Ищем. Только, дорогой ты мой хиппи, это труднее делать, когда я понятия не имею, что мы ищем. А ты объяснить не хочешь. — Сергей вдруг снова остановился и направил свет фонаря попутчику в лицо. — А если не найдем? Что будет тогда? Если не найдем этот мозз?

Странник не улыбался. Он пристально смотрел в глаза сталкеру.

— Война. — Последовал ответ.

— Война?

— Да. Война.

— И кто с кем? — Сергей несколько опешил от такого неожиданного ответа.

— Моя семья. Твоя семья.

— Как это? Почему?

— Мозз ищет… — Странник задумался, ища подходящие слова из своего скудного лексикона. — Ищет… Ясли.

— Ясли? Какие ясли?

— Дом моей семьи. Нельзя мозз ясли. Мозз один. Тогда будет много мозз. Тогда твоя семья станет мозз. Люди мозз. Люди-мозз туда, — он поднял вверх указательный палец. — Где был ваш мир. Будет мир мозз. Но так нельзя. Тогда люди надо… надо… — он снова стал подбирать слово. — Убить.

— Ты охренел что ли?

— Я ведь сказать. Война если мозз не найти. Мозз не мочь моя семья. — Он постучал пальцем себя по виску. — Но мочь людей. Если мозз найти ясли. Будет много мозз. Война.

— Да что за тарабарщина?

Юродивый вдруг схватил Сергея за плечи и швырнул в сторону. Это было настолько неожиданно, что сталкер не сразу осознал происшедшее. Он лишь судорожно стал нащупывать кобуру пистолета на своем ремне и ощутил странный порыв ветра рядом с собой. Словно что-то пронеслось мимо. Затем шипение в темноте. Маломальский резко выставил вперед себя фонарь, и луч света уловил молниеносное движение какого-то существа, которое резко развернулось и изготовилось к новому прыжку. Разум Сергея опознал существо. Оно было настолько опасно, насколько и редко в тоннелях метро. Люди панически их боялись, этих искусных и свирепых хищников. Странное дело. Когда-то они в изобилии водились в городах. Люди держали их даже в своих домах. Умилялись им. Холили и лелеяли их. Но сейчас… Сейчас это были исчадия ада. Они стали крупнее. Худее. Но когти и зубы острее и больше. Они жрали крыс, но не брезговали и людьми, нападая на неосторожных путников метро, за несколько молниеносных атак лишая когтями глаз, разрывая артерии на шее и руках, отбегая и давая истечь жертве кровью, ослабнуть, чтобы потом начать пожирать. Это была кошка. Она рванулась в очередной прыжок, метя Сергею в шею. И вдруг мощный удар чьей-то ноги отбросил кошку в стену тоннеля. Та захрипела и заскулила. Дернулась в сторону, поняв, что тут она сама может погибнуть. Но Странник в очередной раз продемонстрировал Сергею удивительную ловкость и точность реакции. Он схватил животное руками и поломал ему об свое колено хребет.