Нелюди Великой реки. Полуэльф - Андрей Лавистов

Эх, надул меня Иван Сергеевич, сильно надул… Теперь вот на голодный желудок с норлингом биться. Другое дело, что я и не думал, будто как-то по-мирному выйдет. Не получается у меня по-мирному, хотя я со всей душой.

О-па! Откуда ты, прелестное созданье?

На крыльцо к приставу вспорхнула, кокетливо помахав ручкой двум урядникам, очевидно, и привезшим ее на служебном «виллисе», девушка лет двадцати двух-трех. В самом, что называется, расцвете красоты. И откуда, спрашивается, весной у нее такой восхитительный загар? Как-то все мы — норлинги, друэгары, да и я сам — засмотрелись на эту идеальную осанку вкупе с упругой, достаточно спортивной походкой. На девушке была недлинная юбка-карандаш и черный кардиган, небрежно застегнутый на две верхние пуговицы и почти не скрывающий обтянутой водолазкой высокой груди.

Многим блондинкам идет черное. Но чтобы кардиган выглядел так, как на иных вечернее платье, — на это талант нужен. Многие девушки в двадцать два симпатичны. И, наоборот, многие старухи в шестьдесят два — не очень. Но глядя на эту девушку, отчетливо понимаешь, что и в тридцать, и в сорок, а может, и в шестьдесят она будет вызывать у всех мужчин непроизвольную остановку дыхания. Вот как мы сейчас — задохнулись единогласно.

Один Иван Сергеевич скривился, будто ему праздник испортили. И скоро мы поняли почему.

— Привет, па! — несколько интимно приветствовала эта нимфа пристава. — А где эльф? А, вот он! — И она уставилась на меня огромными темно-синими глазами совершенно бесцеремонно.

А я простил. И любой простил бы. Уверен: ей всегда все прощают. А я еще и Ивана Сергеевича за его подставу прощу — за то, что он такому чуду папой является. Ага! Буду отныне звать его папой! А как еще будущего тестя называть?

— Все, идите уже. — Иван Сергеевич не оправдывал надежд. Не оставил меня с красавицей-дочкой. А она же хотела со мной познакомиться! Ладно, тестюшка, припомним!

Мимо тестиного дома (то есть мимо полицейской части!)Я без шуток не хожу…То им что в окно засуну,То им нечто покажу!

Из песни слова не выкинешь, а мне надо срочно с тещей знакомиться. Буду звать мамой. Вот только один моментик: дочка Ивана Сергеевича на папу похожа, но и еще кого-то напоминает. И что-то в чертах ее аборигенское, и это ее только красит. Мы, полукровки, вообще красивы. Вот тифлинги, например, — тоже помесь. И красивы…

Появление красавицы не прошло бесследно. Из приглушенных шушуканий друэгаров удалось кое-что выяснить — в частности, что девицу зовут Наташей, что она единственная дочка Ивана Сергеевича и что разговорчики отставить — это уже Парфенов вмешался, не шепотом, понятное дело. Плетусь, короче, вслед за вахмистром — настроение даже приподнятое, как бы подавленное, короче, слегка обалдел я, даже норлинги кажутся милыми и вежливыми. А они вроде бы на меня с каким-то иррациональным уважением стали поглядывать. Кстати, собраться надо. Если сейчас чешуйчатый «три в одном» или же чешуйчатые по отдельности появиться вздумают — нам хана. А что? Появится сейчас, норлингов порвет, с которыми драться придется, — как тот патруль порвала, который шуточки шутил… Должна же тварюшка ко мне симпатию чувствовать? Или антипатию: я же убить ее подрядился… Пока я размышлял, норлинги с друэгарами перебегали от стенки к стенке, прячась за заборами и прижимаясь к бревенчатым стенам домов. Стволы их винтовок и ружей заботливо обегали все направления, особенно внимательно смотрели бойцы на скаты крыш и печные трубы. Город как вымер. Пару раз нам задавали направление стоящие на перекрестках «виллисы» с пулеметами и группами ополченцев. Уже нормальных ополченцев, не «по найму». Все было понятно: тварь ночью ушла под воду, как и в прошлый раз, а полицейские катера не могут помочь делу, хотя и вооружены довольно серьезно. Но не сбрасывать же им глубинные бомбы по всей акватории. И ждут славные сеславинцы тварь обратно тоже ночью, когда, скорее всего, «платный» отряд ополченцев, мы то есть, с боевого дежурства сменится отрядами нормально и единообразно вооруженных горожан, давно слаженных в серьезные боевые группы.

Это, как я уже говорил, понятно. Неясно другое: почему Иван Сергеевич такой веселый был? Или он, включая меня в группу, хотел именно скандала и драки? А зачем? Так прошло положенное время, и вахмистр, с комфортом ехавший сзади все на том же военной раскраски «виллисе», который «прикрывал» наши учения, приказал возвращаться. Он четко отрапортовал Ивану Сергеевичу, вышедшему на крыльцо уже без дочки, и приказал всем идти к едальному заведению Михайлы Собакина — трактиру для аборигенов и прочих личностей, не обремененных гастрономическими пристрастиями и нежными желудками. Короче, всех, для кого количество важнее качества. На входе каждому из бойцов бдительный половой выдал тарелку размером со щит норлинга и направил всех к заставленному кастрюлями столу. Рядом со столом, впрочем, стояли бочки, и на фоне кастрюль они не выглядели слишком уж большими. Каждый мог наполнить тарелку только раз, зато и навалить в тарелку можно было именно того, что пришлось по вкусу, в каких угодно пропорциях — селедку ли с крупными кольцами лука, картошку ли вареную с укропом, капусту квашеную с клюквой, грибы соленые, яблоки моченые, какое-то порезанное на куски заливное, где среди необъятного царства желатина одиноко белел маленький кусочек рыбки, а в углу солнышком на детском рисунке сиял оранжевым светом кружок морковки. Из рыбы были еще какие-то неровные пирамиды беловатого цвета, что называется «в кляре», а из солений — вялые огурцы с расползающимися помидорами и черемша, которую я, конечно, люблю, но в таких заведениях опасаюсь.

Хлеба можно было брать сколько угодно, и был он неплох — явно пек его мастер, и мука с водицей не подкачали. Мяса не было вообще, то есть, вероятно, в трактире его и можно было заказать, но за свой счет, а вот по поводу заказа алкоголесодержащих напитков вахмистр нам еще перед входом все объяснил кратко и доступно. За что уважаю военных — за силу речевых оборотов. Когда многое — немногими словами. Так что клюквенный морсик из бочки — или уж колодезная водица.

Я наложил себе картохи, выловил какой-то прилично выглядящий огурец, кинул на блюдо пару спинок селедки. Ломоть хлеба — без хлеба вся еда у меня плохо идет, такая вот привычка. Чайку бы…

Сел за стол, конечно, в одиночестве — и не сомневался, что так будет. Ого, Сваарсон идет. Норлинг решительно выставил на доски стола свой рогатый шлем: лет пятьдесят доспеху примерно, старше самого бойца в два раза, аккуратно поставил тарелку, почти полностью заваленную селедкой, и сел, старательно заглядывая мне в лицо. Забавно. Прямо подвиг совершил, сев рядом с эльфом. Ладно, воин, познакомимся…

— Vart du heilur, — поприветствовал я его традиционным пожеланием воинов остаться целым, что, собственно, и является аналогом «драс-сьте» у норлингов.

Ответив чисто на автомате, норлинг оказался в затруднительном положении. Теперь представляться по имени надо и руку пожимать придется.

— Петр Корнеев, полуэльф, — представился я максимально понятно.

— Гуннар Сваарсон, ярл Чаячьего острова, — представился норлинг и протянул-таки руку. Хорошо, что на мне едва ли каждый новый знакомый тренируется в крепости рукопожатия. Вот Глоин, например. Рукопожатие норлинга, правда, отставало по крепости. Но ненамного.

Сваарсон подсел по делу. Оказывается, он имел намерение отговорить меня от драки на кистенях. Дескать, на кулаках прекрасно можно подраться. И никто не привлечет его племянника к уголовной ответственности за преднамеренное убийство эльфа. За которое, кстати, виселица, как и за убийство любого другого разумного. А мордобоя и вообще могут не заметить. А если я соглашусь, то меня побьют аккуратно и совсем не больно. Наивный какой ярл. Надо было лучше время выбирать, когда молодого выделываться посылали. На фиг, на фиг. Нам такого счастья не надо. Сваарсон, конечно, сам не может со мной биться — не по чину ему, все-таки на родине он ярл, но что-то мне подсказывает, что если бы переговоры вел сам ярл Заячьего, тьфу ты, Чаячьего острова, то результат был бы такой же. И еще я бы карту потребовал, посмотрел бы на его остров. Рупь за сто даю — нет такого масштаба карты, чтобы его остров нарисовали. Не то не обретался бы он тут, в городе Сеславине, в группе «по найму». Ладно, не буду требовать карты — вижу, волнуется человек за своего родича, как бы тому биографию убийство эльфа не испортило. Сейчас мы настроение этому Гуннару поднимем:

— Не волнуйся, ярл Сваарсон, я не убью твоего племянника. Побью слегка, но ты же знаешь нашу русскую поговорку: «За одного битого двух небитых дают»!

Чего все на меня так смотрят, как будто я сказал, что солнце квадратное? Вот ни с кем в этом городе серьезно поговорить нельзя! Иван Сергеевич один нормальный человек. Так родня не считается! Ну и Глоин еще, если из нелюди…