Недотрога для Сурового (СИ) - Дибривская Екатерина Александровна

Он отпирает дверь, и я молча прохожу в тёмный холл. Сказать, что у меня камень с души свалился, это промолчать! Сам того не зная, Сергей Дмитрич избавляет меня от мучительных дум и… ревности.

– Принимайте душ, – добродушно заявляю ему. – Я пока кофе сварю.

– Идеальная, – мечтательно протягивает мужчина и объясняет, где найти всё необходимое.

Пока он собирается, я хозяйничаю в кухне. Смело предполагаю, что Сергей Дмитрич не завтракал, и готовлю воздушный омлет с беконом и укропом, заправляю кофемашину, сооружаю пару сэндвичей.

Хозяин, свежий после душа и с влажными волосами, спускается ко мне в рубашке нараспашку, которую застёгивает прямо на ходу. Я смущённо прячу взгляд, чтобы не глазеть на его великолепный торс.

– Ого! Вот это сюрприз! Приятно, спасибо, Юль! – хвалит он, и я улыбаюсь.

– Садитесь скорее за стол, пока не остыло, – командую я. Он подчиняется.

Я пью кофе, иногда посматривая, с каким аппетитом ест Сергей Дмитрич. Наверное, любой женщине приятно осознавать, что мужчине нравится приготовленная ею еда. И я не исключение. А сосед словно прекрасно всё понимает и работает на публику, то есть на усладу моему взору. Едва ли не причмокивает от удовольствия, и я не могу сдержать улыбки.

– Ну всё, – вытерев рот салфеткой, говорит он. – Спасибо, Юль, накормила, напоила… Поехали, ты у меня заслужила самую лучшую прогулку.

Кажется он спрашивает что-то вроде: «Уже придумала, чего хочешь посмотреть?», но это не точно. В моей голове на повторе звучит его голос: «Ты у меня. Ты у меня. Ты у меня.», и я лишь рассеянно качаю головой.

– Ладно, сообразим! – подмигивает он мне.

В полной прострации иду следом за широкой мускулистой спиной, всеми силами удерживая взгляд между лопаток, чтобы не посмотреть ненароком на крепкие ягодицы, тесно обтянутые модными брюками, пока чуть ли не врезаюсь в соседа.

Он чуть смещается, чтобы помочь мне забраться в высокий кузов. Горячие ладони ложатся чуть ниже талии, под джинсовую куртку. Тонкая ткань платья сжимается под этой хваткой, юбка до неприличия оголяет бёдра. Я испытываю волнение от охватившего вдруг жара, который медленно расползается по телу от мужских рук.

Интересно, он смотрит?

Словно читая мои мысли, Сергей Дмитрич как-то подозрительно вкрадчиво говорит:

– Какое у тебя платьишко красивое, Юль. Очень мне нравится.

– Ммм, спасибо, – невразумительно отвечаю я, усаживаясь наконец на сиденье.

Мужчина заботливо перекидывает через моё тело ремень безопасности и щёлкает замочком фиксатора. Его лицо совсем близко к моей груди, а пальцы плавно скользят по изгибу бедра. Моё сердце учащает ритм. Кажется, скоро это станет традицией: автомобиль мужчины, моя грудь и его лицо так близко к ней! Я стараюсь дышать ровнее, чтобы не выдать своего волнения от этой близости. Сергей Дмитрич быстро стреляет взглядом по моим голым коленкам и отстраняется.

Спустя мгновение он уже за рулём, довольно потирает руки.

– Поехали!

Всю дорогу до города мы неторопливо беседуем. Обсуждаем, в основном, кинематограф, книги, музыку. Отчасти наши вкусы совпадают, но иногда между нами вспыхивают жаркие споры. Особенно, по части интерпретации каких-либо фраз и цитат. Мы успеваем повздорить три раза, пока я не понимаю, что мужчина специально дразнит меня, и я начинаю вести себя иначе.

Бросаю на него кокетливые томные взоры, говорю игривым тоном, складываю губы бантиком и послушно соглашаюсь с любыми его доводами. Мне нравится эта маленькая шалость. За этой игрой легко прятать смущение и стыд. И мне нравится, как моё поведение медленно начинает раздражать мужчину. Совсем как меня его споры!

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​Когда на радио включают песню любимой группы, я радостно подпрыгиваю:

– Обожаю эту песню! – и делаю чуть громче, подпевая на весь салон.

Сергей Дмитрич часто поглядывает в мою сторону и, стоит только песне смолкнуть, спрашивает:

– Так сильно нравится?

– Да, мы даже на концерт ходили!

– С подружкой? – с усмешкой спрашивает мужчина.

Это вопрос с подвохом?

– Нет, – качаю головой. – С другом… бывшим. Не важно, словом.

– А сейчас у тебя есть… друг?

– У меня много знакомых, – пожимаю плечами и уточняю, едва сдерживая улыбку: – Обоего пола.

– Юль, ну ты глупышку-то не включай, – скалится Сергей Дмитрич. – Парень у тебя есть сейчас? Отношения какие-нибудь?

– Сейчас – нет, – скромно потупив взгляд, отвечаю ему. Но тут же навешиваю на лицо кокетливую улыбку: – Не потому что никто не предлагает, вы не подумайте. У меня сейчас не очень много времени на нормальные отношения: во-первых, три-четыре дня в неделю я работаю в кафе, а ещё новая подработка в деканате после пар – я стажировалась два месяца и надеюсь, что мне дадут положительный ответ. А самое главное, конечно, учёба! К тому же, иногда я пишу на заказ рефераты, курсовые и дипломные работы, веду странички нескольких пабликов… Словом, я слишком занята. Последний мой бойфренд нашёл себе более… подходящую подружку, чтобы шляться по кафешкам и киношкам… Ой, да, впрочем, вам это, наверное, неинтересно!

Я прикусываю язык, резко смолкая. Сергей Дмитрич не смотрит на меня, лишь улыбается. Я понимаю это по тому, как поднимаются его скулы и дёргается борода.

– Мнеоченьинтересно, – говорит он. – Значит, прошлый твой… бойфренд слился, а новым обзавестись не успела?

– Выходит, что так, – подтверждаю я кивком.

– И много у тебя было такихпрошлых?

– Несколько, – чопорно отвечаю ему. Меня подмывает спросить про его отношения, но я не решаюсь.

– Несколько – это много или мало? Ну по твоим прикидкам?

– Смотря с чем сравнивать, – пожимаю я плечами. – Штук пять, наверное. Со времён старшей школы.

– Ну, пять – это не много, – успокаивает он. Вот только… меня илисебя? – И со всеми из этих пяти были довольно близкие отношения?

Это что, его интересует, был ли у меня с ними секс? Или я чего-то не правильно понимаю? Но смущающий меня разговор вызывает дискомфорт.

– Сергей Дмитрич, что-то я не особо понимаю… и не особо уверена, что хочу обсуждать с кем-то отношения со своими бывшими парнями. Достаточно того, что онибыли, а теперь их нет.

– Верно, – с лёгкостью соглашается он, и я смотрю на мужчину с подозрением, но он больше не задаёт провокационных вопросов, и разговор уходит в безопасное русло.

Сергей Дмитрич паркуется где-то в центре города, у парка «Ривьера», но предлагает заглянуть туда ближе к вечеру, и мы идём по оживлённой улочке с кафе и торговыми лавками к набережной. В одном из фудтраков сосед берёт два кофе и порцию чуррос, и мы устраиваемся на лавке с видом на море и делим лакомство на двоих.

Рядом с ним я испытываю странные чувства: от спокойствия до крайнего смущения. Меня волнует и пугает его близость, но само присутствие соседа – не здесь, на лавке, не в этой поездке, а в жизни в целом, в этом её отрезке, внушает спокойствие и уверенность. Словно я точнознаю, что он должен быть в моей жизни. Но это, конечно, глупости. В отличие от Сергей Дмитрича, я в фатализм верю слабо.

– Ну вот и подкрепились, и взбодрились после дороги, – бодро говорит мужчина. – Пойдём гулять.

Он протягивает мне руку, и я нерешительно вкладываю пальцы в широкую мужскую ладонь. Кожу покалывает от этого контакта, и я смотрю на Сергей Дмитрича. Его глаза заволакивает темнотой, а на лице вспыхивает выражение решимости. Будто он принял важное решение и намерен претворить его в жизнь. Придётся ли оно мне по вкусу?

Мужчина бережно сжимает мою руку, переплетая наши пальцы, и мы неспешно идём по набережной.

Мне нравится смотреть на море. Вид его завораживает и успокаивает, привносит чуточку гармонии в моё смятение.

Почти не разговаривая, лишь изредка перебрасываясь незначительными фразами, мы доходим до морпорта, где я прошу мужчину сделать несколько фото на память, и идём дальше, пока Сергей Дмитрич не уводит меня от набережной по направлению к центру.