Битая карта - Ариф Сапаров

Но Профессор умел расспрашивать, и постепенно начали выясняться существенные подробности. Отрядом торпедных катеров командует, оказывается, никому не известный лейтенант Августус Эгар, который к тому же подписывается не фамилией своей, как все нормальные люди, а кодовым знаком — СТ-34. В графстве Эссекс, где они занимались испытанием секретного оружия, Эгара не было и в помине, назначили его перед отъездом в Финляндию. В отряде поговаривают, что это не кадровый морской офицер, а сотрудник специальной службы.

— Какой службы?

— Полагаю, «Интеллидженс сервис»…

— А вы уверены, что подписывается он кодовым знаком?

— Своими глазами видел! — готов был поклясться Нэпир.

Под конец беседы, совсем уж освоившись, Нэпир принялся расхваливать безукоризненное произношение своего следователя. Признаться, у них в Англии бог знает что говорят про кошмары Чека, и поэтому вдвойне приятно встретить здесь столь любезного и хорошо воспитанного человека. Не объяснит ли, кстати, господин Отто, где он выучился английскому языку?

Следовало, наверно, одернуть лейтенантика, чтобы не лез с глупыми вопросами. А впрочем, шут с ним, пусть спрашивает! Не объяснять же, что занимался он в свое время по поручению партии транспортами с нелегальной литературой и до петухов, бывало, просиживал, изучая английский. Лейтенантик небось бегал тогда в коротеньких штанишках…

Окончив разговор с Нэпиром и твердо пообещав лейтенанту, что возвращение на родину гарантируется после окончания гражданской войны, Профессор решил устроить маленький перерыв.

Очень это помогает — пройтись хотя бы четверть часика по Александровскому скверу. Шуршат под ногами сухие осенние листья, в лицо дует порывистый балтийский ветер, и как-то яснее становится голова.

Самодовольство никогда не было свойственно Профессору, и он, разумеется, не мог удовлетвориться достигнутыми результатами. Слишком медленное и незаметное продвижение вперед, слишком много времени уходит на проверку разных вариантов.

Напоминало это уравнение с неизвестными. Берешь один возможный ключ и, убедившись в его непригодности, отбрасываешь в сторону, берешь второй, пятый, десятый, а время движется с неумолимой быстротой, и противник твой все еще имеет фору в этой затянувшейся игре. Серьезный, видно, противник, опытный, искушенный в тонкостях конспиративной техники. Ходит, скорей всего, где-то рядышком с тобой, плетет паутину своих интриг, а ты сиди думай, снова и снова пробуй всяческие ходы.

Сперва Профессор считал, что СТ-25 должен связаться с Борисом Савинковым или с его людьми. Вполне было логично предположить такую связь. На кого же и опереться резиденту англичан, по крайней мере в начале своей деятельности, как не на эсеровское подполье?

Борис Викторович Савинков издавна имел в Петрограде свои конспиративные квартиры и явки. Были у него под рукой ловкие настырные людишки, сохранились кое-какие связи. Вполне мог взять англичанина под свое покровительство, тем более за приличный гонорар, — уж что-что, а деньги Борис Викторович любил.

Но савинковский вариант пришлось сразу исключить. Конспиративная квартира на улице Некрасова, та самая, в которой скрывался Керенский после своего нелегального возвращения в Петроград, давно пустовала. Парикмахерский салон Луи Рейделя на Невском, служивший эсерам пунктом связи, был также закрыт. Да и сам Борис Викторович исчез из Петрограда задолго до СТ-25, подавшись в Ростов-на-Дону, к генералу Каледину, а оттуда после неудачных мятежей в Ярославле и Владимире — в услужение к адмиралу Колчаку.

Не срабатывал, к сожалению, и вариант с Королевой Марго, хотя на первый взгляд казался вполне перспективным. Адресок этот на Моховой улице Профессор взял на заметку, едва только занялся «Английской папкой». И глупо было бы им пренебречь, если точно установлено, что именно на Моховой, и именно у Королевы Марго, скрывался год назад Сидней Рейли, главный организатор провалившегося «заговора послов». Приезжал в Петроград и первым делом шел на Моховую.

Хозяйкой конспиративной квартиры на Моховой улице была Марья Михайловна Керсновская, прозванная Королевой Марго. Красотка, каких поискать, львица петербургского полусвета, не то вдова прибалтийского барона, убитого на войне, не то из разведенных дамочек, существующих за счет женских своих прелестей. Словом, фигура, достойная внимания. Профессору довелось как-то увидеть ее мельком, и он еще подумал, что Сидней Рейли, этот многоопытный обер-шпион, изрядно рисковал, связавшись со столь заметной любовницей.

Тем не менее логично было предположить, что следом за одним англичанином вполне может заявиться на Моховую и другой. Преемственность в разведке довольно частое явление, особенно когда не хватает надежных явок.

Ежедневно Профессору докладывали о всех визитерах Королевы Марго. Как правило, это была явно подозрительная публика, в которой без труда опознаешь переодетое офицерье. И делишки творились у Королевы Марго явно подозрительные: какие-то спекуляции, тайные встречи, нахальные нарушения паспортного режима. Только не показывался на Моховую никто, хоть сколько-нибудь похожий на СТ-25, и Профессор успокаивал своих помощников, приказывая не трогать до поры до времени Королеву Марго.

Короче говоря, варианты возникали один за другим и, не подтвердившись, отбрасывались, уступая место новым рабочим гипотезам. Тратилось на них драгоценное время, тратилась энергия, а результатов не было.

Следствие, похоже, зашло в тупик. Однако Профессор не унывал и не позволял унывать товарищам. «Чем больше трудностей, — говорил он, — тем больше нужно характера. И, само собой разумеется, внимательности. К каждой мелочишке, к каждому пустяку, потому что разгадку в подобных головоломках заранее не предскажешь, искать ее надо без отдыха».

Вот, к примеру, любопытная информация с улицы Халтурина, бывшей Миллионной, — стоит к ней присмотреться. Еще недавно такая информация была попросту немыслима: жили на этой улице главным образом титулованные особы, а пролетарским элементом и не пахло.

Да, факты занятные. Активисты домового комитета бедноты с возмущением сообщали в Чека о безобразиях фабриканта Вахтера, бывшего владельца мануфактурной фирмы «Вахтер и К°». Домовый комитет поприжал этого недорезанного буржуя, отобрав четыре комнаты в пользу нуждающихся, но и в оставленных ему помещениях ведет он разгульную житуху. Недавно, к примеру, закатил вечеринку с гостями, сплошные собрались князья и графья. Румынский оркестр был приглашен, пьянствовали, песни пели под гитару.

И, что самое странное, вспомнили ни с того ни с сего Кронштадт. Войдем, мол, в него с черного хода… А в газетах аккурат пишут про английское разбойничье нападение…

Профессор навел справки.

Фабрикантовы гости оказались личностями довольно приметными. Это уж был не липовый граф Клео де Бриссак, которого вывел на чистую воду Петр Карусь, это была настоящая аристократия. Его сиятельство князь Петр Александрович Оболенский с супругой, известный петербургский англофил, личный друг и собутыльник капитана Кроми граф Мусин-Пушкин, дочь крупного помещика Высокосова, путавшаяся с английским послом сэром Бьюкененом. И остальные все как на подбор сплошь «бывшие». За такой публикой нужен глаз да глаз.

И все же гости фабриканта сами по себе не могли заинтересовать Профессора. Ну, собрались и собрались, никому, в конце концов, это не возбраняется. Непонятно было, с какой стати вздумалось им горланить песни про Кронштадт как раз в канун английского налета. Торпедные катера ворвались в гавань 18 августа на рассвете, а эти весельчаки начали свою гулянку с вечера 17 августа. И песенка была какая-то загадочная:

Ура! Ура! Палят в Кронштадте,Мы черным ходом к ним войдем…

Легче бы легкого доставить всю компанию в Чека. Извольте, дескать, господа, объясниться: что значит — войдем с черного хода и откуда вам известно про разбойничьи замыслы английского адмирала Коуэна?

Только вряд ли это будет верным ходом. Начнут крутить, от всего отопрутся. Нет, разумнее было понаблюдать за этой публикой, не вспугивая раньше срока. Кто знает, вдруг выведут на след?

В Петроградской чека шла в это время подготовка к новым массовым обыскам в Петрограде. Явственно возросла угроза наступления Юденича, нужно было очищать город от враждебных элементов, укрепить тылы обороны.

Впервые повальные обыски в буржуазных кварталах Чрезвычайная комиссия организовала еще весной 1919 года, в период первого похода белогвардейцев. Участвовало в этих обысках почти двадцать тысяч добровольных помощников Чека, и операция была поистине грандиозной. Коммунисты, балтийские моряки, рабочие и работницы с крупных заводов, они взяли на себя основную работу, а аппарат Чека лишь руководил проческой города. И результаты обысков были отличные. Нашли тайные склады оружия, обезврежено было немало отъявленных врагов Советской власти.