Серебряная богиня - Джудит Крэнц

— О-о… — слабо отреагировала она.

Кики вспомнила, что ее отец в качестве последнего родительского наставления говорил ей, что секрет сухого мартини заключается в том, чтобы употреблять для него неразбавленный джин самого лучшего качества. Тогда ничего плохого произойти не может.

— Расскажи мне, что случилось, — попросила Кики.

— Когда я вернулся с ленча, меня ждало распоряжение из корпорации: срочно явиться в офис к Шеннону. Там уже было полно народу — Хилли Биджур, Кэндис Блюм со своей помощницей и еще дюжина других людей из «Элстри». И вот Шеннон объявил нам всем, что с этого момента надо оставить Дэзи в покое, абсолютном покое. Никто из нас не имеет права ее беспокоить! После чего он и сбросил свою «бомбу»: никакой рекламы в стиле «княжны Дэзи», никаких презентаций, рекламных роликов… ничего! Финита… Как ничего и не было! Понимаешь?! Ни-че-го, мать твою!..

— Но почему? — вскрикнула Кики. — Что, разве нельзя запустить все это и без ее участия? Да это же…

— Он прав, Кики. Прав. Без Дэзи вся рекламная кампания летит! Универмаги не будут устраивать без ее участия никаких презентаций, потому что план был совсем другой. В этом месяце намечается выпуск в продажу еще с полдюжины новых духов, и конкуренция и так была бы слишком суровой. Так что без Дэзи могут пойти разве что рекламные объявления в газетах… ну и еще ролики по телевидению. Их можно немного покрутить, но потом все равно — ничего. Пойми ты, вся штука крутилась вокруг нее. Только ее одной. Дэзи! Ее имя! Ее лицо. И, главное, ее индивидуальность. На этом все строилось.

Он перевел дух и продолжил:

— У «Эсти Лаудер» главное не лицо Карен Грэхем, а фантастические фото Скребнески. А если взять «Хэлстон» и «Адольфо», «Оскар де ла Ренто» и «Кэлвин Клайн», то это ведь, в сущности, четыре известнейших дизайнера — четыре человека с давным-давно устоявшейся репутацией. И уж они-то проведут презентации в универмагах как положено, можно не сомневаться! Будут вертеться как сумасшедшие белки в колесе… А у нас — у нас была только сама Дэзи, на ней одной строилась вся любовь покупателей. Так что Шеннон правильно делает, когда сворачивает кампанию теперь, пока еще не совсем поздно. Лучше, дорогая моя, сократить потери до минимума, если уж нельзя их избежать. Сколько бы корпорация ни потратила уже на рекламу «Княжны Дэзи», а речь идет примерно о сорока миллионах, нет смысла добавлять к этим расходам новые миллионы, чтобы потом потерять, в конечном счете, и их! Мы несколько часов сидели и смотрели, что еще можно отменить. Но, видишь ли, дело для Шеннона не в одних только деньгах. И даже не столько в них.

— Наверное, хорошо, — начала Кики, осторожно прощупывая почву, — что корпорация такая большая, да?

— Ни один бизнес не является достаточно большим, чтобы списать со счетов такие убытки. Не забывай об акционерах! Шеннон окажется в дерьме по самые уши, я тебе гарантирую. Он вполне мог настаивать, чтобы Дэзи выполнила свою часть контракта. Но не стал это делать. Впрочем, насчет Дэзи можешь не волноваться. По условиям контракта она все равно свое получит! А вот о Шенноне поволноваться стоит. И насчет нас двоих тоже!

— Я и волнуюсь! — выдохнула Кики.

— Тогда мне, что ли, тебя утешать? Или, наоборот, тебе — меня? Ну, раз Дэзи не хочет, чтобы мы ее утешали…

— Не знаю, — ответила она, сидя у него на коленях и уткнувшись носом в его бороду. — Похоже, это с равным успехом сможешь сделать и ты, и я. Как говорится, что шесть, что полдюжины…

— В таком случае давай попробуем, у кого это лучше получится. Обычно эти старые поговорки содержат в себе определенную мудрость…

25

Утром следующего дня, вскоре после того, как «Пипл» появился на прилавках газетных киосков, Джозеф Уиллоуби и Реджинальд Стайн, два ведущих акционера корпорации и члены совета директоров, состоявшего из девяти человек, позвонили исполнительному секретарю Патрика Шеннона и потребовали немедленной встречи. Они появились в его офисе уже через десять минут, горя одновременно и праведным гневом, и злобным торжеством: наконец-то Шеннон дал им тот повод, которого они так долго ждали.

— Что вы собираетесь предпринять, чтобы расхлебать эту кашу? — прогудел Уиллоуби, потрясая номером «Пипл».

— Я еще год назад предупреждал вас, Шеннон, что самое лучшее для нас было бы продать «Элстри» на корню. Но куда уж там! Ваши так называемые гениальные прозрения оказались сильнее наших здравых соображений. И вот результат, — заключил Реджинальд Стайн с мстительным удовлетворением.

— Присаживайтесь, господа, — оживленно предложил Шеннон. — Я расскажу вам, что именно я собираюсь делать.

Они сели, и Шеннон вкратце посвятил их в свои планы. Когда он закончил, Уиллоуби в ярости воскликнул:

— Другими словами, «Элстри» будет третий год подряд приносить нам одни убытки! И это, по-вашему, называется умением вести дело? Да мы уже потеряли почти сто миллионов на этой вашей забаве! Вы же должны понимать, что это означает для общей картины прибылей корпорации?

В ответ Шеннон спокойно кивнул: во-первых, перебивать Уиллоуби не имело смысла, а во-вторых, в данном случае он был действительно прав.

— Не говоря уже о наших акциях, — с горечью вставил Стайн. — Они поднялись в преддверии грядущих успехов, для раздувания которых вы истратили уйму денег, но к тому времени, когда закроется биржа… мне даже страшно подумать, что случится с курсом наших акций. А когда все узнают, что мы прикрываем всю кампанию с «Княжной Дэзи»… вы представляете, Шеннон, в каком дерьме окажется корпорация?! Представляете! Что вы молчите? — прогрохотал он.

— Не знаю, Редж, но по поводу своего решения дискутировать с вами я не собираюсь. Я сообщил вам, что намереваюсь делать. Решение мною принято, и я буду стоять до конца.

— Самонадеянный негодяй! Этого не будет! — заорал Уиллоуби. — Я созываю специальное заседание совета директоров, Шеннон, и на нем мы вышвырнем вас к чертям собачьим из корпорации. И я добьюсь этого, чего бы мне ни стоило. Хватит с меня вашей так называемой независимости, высокомерия и бесконечных экспромтов. На ваше место мы возьмем другого, кто не швыряется, как вы, миллионами долларов ради собственной паршивой прихоти. Если бы вы не отпустили эту девицу Валенскую, мы, может быть, хоть как-нибудь выкрутились из этой дерьмовой катавасии. Хоть что-нибудь бы спасли. Это целиком ваша вина, Шеннон, и л собираюсь доказать ее. Чаша нашего терпения переполнилась! — Созывайте какие угодно заседания, — спокойно заявил Шеннон. — Я готов заседать в любое время. Однако сейчас, джентльмены, прошу меня извинить. В корпорации есть не одна только «Элстри», и мне надо встретиться с некоторыми другими сотрудниками для обсуждения целого ряда неотложных дел.