Все радости — завтра - Бертрис Смолл

После перерыва на еду — Скай утверждала, что Адам попробовал по кусочку от всего, а он категорически отрицал это — снова танцевали. И тут вдруг перед ошеломленной семьей де Савилей появился сам жених, король Наварры, и пригласил Скай на танец. Сначала он постарался очаровать всех дам: улыбался Габи и двум старшим дочерям, флиртовал с Мюзеттой и двумя ее племянницами, Матильдой и Мари-Габриэлой. Он очаровательно подшучивал над самой младшей, Катрин-Анриеттой, которая потом поклялась матери, что никогда, никогда не полюбит никого, кроме короля Генриха. И наконец, вежливо поклонившись и улыбнувшись кавалерам, Генрих решительно повлек Скай на танец.

— Вы скучали по мне, дорогая? — улыбнулся он ей.

— Отчего же, монсеньор? — Я вас совсем не знаю, — холодно ответила она. Его рука напряглась.

— А мы восполним этот пробел, мадам, ибо ваша кельтская красота заворожила меня.

— Вам бы лучше очаровываться красотой вашей невесты, монсеньор.

Генрих рассмеялся, заинтригованный ее отпором, и, приблизив к ней губы, прошептал:

— Ваши губы созданы для поцелуев, дорогая. О, как холодны вы ко мне, когда я сгораю от желания ощутить ваше прикосновение, услышать от вас ласковое слово!

Скай в соответствии с очередным па танца повернула голову налево и одновременно сильно наступила на ногу партнера.

— Следите за своей речью, монсеньор Наваррский! У него перекосило лицо, когда ее острый каблук впился в его ногу. Он, однако, не смог сдержать усмешку.

— Ваша холодность воспламеняет меня, дорогая, — продолжал он с прежней непреклонностью, — потому что под этой ледяной коркой кроется страстная женщина. Вас выдают нежные губы, так же как и эта бешено пульсирующая сейчас жилка на вашем прекрасном белом горлышке.

Скай была на мгновение обескуражена. Откуда этот мальчишка, король Наварры, мог столько знать о женщинах? Но, собрав все свои силы, она холодно ответила:

— Жилка у меня на горле бьется просто оттого, монсеньор, что ритм этого танца слишком быстр.

Генрих проницательно улыбнулся:

— Вы сообразительны, дорогая. Мне нравятся женщины, которые могут предложить мужчине кое-что, кроме красоты.

— Я вам ничего не предлагала, монсеньор, и не собираюсь предлагать. Буду откровенной, чтобы между нами не было недопонимания. Я выхожу замуж по любви. И никогда не предам моего будущего мужа, Адама де Мариско, ни в чем. Так что теперь, когда я сообщила вам все, что необходимо, монсеньор, я полагаю, вы прекратите это бесплодное преследование.

— Погоня за любовью и красотой не бывает бесплодной, дорогая, — последовал ответ.

Скай начал раздражать этот навязчивый король.

— Монсеньор, я не сомневаюсь, что сегодня этот зал полон женщин, которые, не колеблясь, пошли бы на убийство ради того, чтобы уснуть в вашей постели. Однако я не из их числа!

Танец окончился, и, к ее облегчению, рядом с ней оказался Адам. Скай сделала глубокий реверанс и, взяв под руку жениха, позволила ему увести себя. Адам тихонько посмеивался.

— Судя по физиономии этого монсеньера Наваррского, дорогая, ты круто осадила его.

— Просто негодный мальчишка! — вспыхнула Скай. — Он считает себя неотразимым!

— Такова его репутация, Скай.

— Он просто не понимает, когда ему говорят «нет».

— Но он очень редко слышит это слово, моя милая. Скай остановилась и, глядя ему в глаза, спросила:

— Неужели ты ни капельки не ревнуешь меня, Адам? Этот король хочет соблазнить меня!

— Честно говоря, я в бешенстве, но нужно подумать и о нашем будущем. Если Елизавета откажется признать наш брак и мы не сможем вернуться в Англию, то единственное наше убежище — Франция. Однако и во Франции мы не будем в безопасности, если я убью или раню принца крови на дуэли. Поэтому мне приходится сохранять хладнокровие. Поверь мне, Скай, я вовсе не равнодушен к этому. Пока я стоял и смотрел, как он обнимает тебя и оценивающе раздевает глазами, мне больше всего хотелось взять этого щенка за горло и придушить. Скай улыбнулась:

— Как ты думаешь, твоя мама не очень обидится, если мы сейчас уедем домой? Мы можем прислать за ними карету, тут недалеко.

— Но почему же, милая, ты хочешь покинуть столь роскошный бал? — стал поддразнивать ее Адам.

— Потому что мои губы, созданные, как уверял меня король Наварры, для поцелуев, жаждут целовать тебя. Потому что я соскучилась по твоим рукам. Потому что я такая бесстыжая девчонка, Адам де Мариско, и ты возбуждаешь меня!

Ее пылкие слова, пламенный взор пробудили в нем страсть. Не думая, как они выглядят со стороны, он довольно грубо затолкал ее в один из альковов зала и тесно прижал к себе.

— Что у тебя за чары, кельтская ведьма? — Его губы почти касались ее губ, и Скай почувствовала слабость в ногах.

Любовь. Она не произнесла этого слова, скорее, ее губы изобразили его, и они были так соблазнительны, что он, не выдержав, впился в них страстным поцелуем. Руки Скай обвились вокруг его шеи, ее почти нагая грудь прижалась к мягкому бархату его костюма. В его ушах отдавался пульс ее крови, и он простонал, целуя уголки ее рта.

— Отвези меня домой, Адам, — прошептала она, не отрывая от него губ.

Он глубоко вздохнул и сказал:

— Придется дать мне несколько минут, чтобы прийти в себя, дорогая. И ты оторвись от меня и немного постой спокойно!

Она отступила на шаг, ее голубые глаза поблескивали. Невинно сложив руки, она ждала, пока к нему вернется хладнокровие. Она молчала, но губы подрагивали от сдерживаемого смеха. Как она любила этого гиганта! Он напоминал ей… И тут глаза Скай расширились от внезапной мысли — он напоминал ей Джеффри? Хотя в лице и фигуре не было никакого сходства, но невозможно было отрицать сходство душевное!

— Что такое, моя милая? — Он пристально смотрел на нее.

— Джеффри, — сказала она, — на мгновение ты почему-то напомнил мне Джеффри Саутвуда.

— Но ведь мы вроде как двоюродные братья, — напомнил ей Адам.

— Да, — тихо ответила Скай, — ты говорил мне, что Саутвуды — это законная ветвь, а Мариско — незаконная ветвь одного рода.

— Именно так, — подтвердил он. — Я и Джеффри происходим от Жоффруа де Дюбуа, отправившегося в Англию с Вильгельмом Нормандским. Его род происходит от жены Жоффруа, Гуинет Линмутской, а мой — от его любовницы, Матильды де Мариско. Фактически его дедушка Саутвуд и моя бабушка де Мариско были братом и сестрой, так как семьи несколько раз вступали в браки. Как только у Саутвудов была свободная девушка на выданье с небольшим приданым, они обычно выдавали ее замуж за наследника Ланди и так укрепляли старые связи. — Адам вздохнул. — А теперь на Ланди не будет наследников — линия де Мариско умрет вместе со мной.