Гоголь в воспоминаниях современников - Сборник Сборник

В конце книги приложен аннотированный алфавитный указатель упоминаемых мемуаристами имен.

Т. Г. ПАЩЕНКОЧЕРТЫ ИЗ ЖИЗНИ ГОГОЛЯ

Тимофей Григорьевич Пащенко вместе со своим братом Иваном Григорьевичем были младшими соучениками Гоголя в Нежинской «Гимназии высших наук», которую они закончили в 1830 г.

Настоящие воспоминания были записаны со слов Т. Г. Пащенко литератором Виталием Пашковым и с подзаголовком: «Рассказ современника и соученика Гоголя» опубликованы в петербургской газете «Берег» от 18 декабря 1880 г., № 268, откуда мы и воспроизводим их с некоторыми сокращениями.

1 (Стр. 41) Нежинская «Гимназия высших наук» была рассчитана на девятилетний курс обучения. В ней было три отделения: низшее, среднее и высшее — по три класса в каждом. При гимназии существовал интернат. Помещения, в которых размещались ученики-пансионеры, назывались «музеями».

2 (Стр. 41) Егор Иванович Зельднер служил в Нежинской гимназии надзирателем и преподавателем немецкого языка в 1820–1829 гг. Отец Гоголя в 1821 г. привез сына в Нежин и поручил Зельднеру присматривать за мальчиком и сообщать о состоянии его здоровья, об успехах в гимназии и пр. Услуги Зельднера оплачивались щедрыми дарами, присылаемыми из гоголевского имения. Система воспитания, которой придерживался Зельднер, раскрывается одной характерной его фразой в письме к Василию Афанасьевичу Гоголю: «Без маленьких благородных наказаний не воспитывается ни один молодой человек» (П. Е. Щеголев, «Детство Н. В. Гоголя» — в кн. «Исторические этюды», изд. «Прометей», изд. 2-е, стр. 89. Здесь впервые опубликован ряд писем Зельднера к В. А. Гоголю). Ограниченный и чванливый Зельднер не пользовался никаким авторитетом у воспитанников гимназии. Его терпеть не мог и Гоголь.

3 (Стр. 42). Авторство Гоголя не подтверждается.

4 (Стр. 44). Предположение Пащенко, что замысел «Вечеров на хуторе близ Диканьки» относится ко времени пребывания Гоголя в Нежинской гимназии, неверно. Эта книга была задумана в начале 1829 г., т. е. уже после переезда в Петербург.

По свидетельству школьного товарища Гоголя, Г. И. Высоцкого, «охота писать стихи высказалась впервые у Гоголя по случаю его нападок на товарища Б, которого он преследовал насмешками за низкую стрижку волос и прозвал Расстригою Спиридоном. Вечером, в день именин Б, 12 декабря,[173] Гоголь выставил в гимназической зале транспарант собственного изделия с изображением чорта, стригущего дервиша, и с следующим акростихом:

Се образ жизни нечестивой,Пугалище (дервишей) всех,И строптивой,Расстрига, сотворивший грех.И за сие-то преступленьеДостал он титул сей.О чтец! имей терпенье,Начальные слова в устах запечатлей».

(П. А. Кулиш, «Записки о жизни Гоголя», Спб. 1856, т. I, стр. 24.)

Из воспоминаний современников мы знаем названия произведений, написанных Гоголем и до нас не дошедших. Например, по свидетельству того же Высоцкого, Гоголем была написана сатира «Нечто о Нежине, или дуракам закон не писан». Н. Я. Прокопович рассказывает, что Гоголь читал ему в гимназии свою стихотворную балладу «Две рыбки», в которой изобразил в образе двух рыбок судьбу свою и брата, рано умершего. Называют еще трагедию «Разбойники», написанную пятистопным ямбом (П. А. Кулиш, «Записки о жизни Гоголя», т. I, стр. 24–25). Из несохранившихся ранних произведений Гоголя может быть названо еще одно — поэма «Россия под игом татар». Г. П. Данилевский, со слов М. И. Гоголь — матери писателя, воспроизвел уцелевшие в ее памяти две строки поэмы:

Раздвинув тучки среброрунны,Явилась трепетно луна. (Наст. изд., стр. 459.)

О первых творческих опытах Гоголя сохранился ряд воспоминаний его товарищей по гимназии. «В школе Гоголь мало выдавался, — рассказывал его ближайший друг А. С. Данилевский, — разве под конец, когда он был нашим редактором лицейского журнала. Сначала он писал стихи и думал, что поэзия — его призвание» (см. запись В. И. Шенрока, «Вестник Европы», 1890, № 1, стр. 79). О содержании журнала, издававшегося Гоголем, свидетельствует К. М. Базили: «В нем были отделы беллетристики, разборы современных лучших произведений русской литературы, была и местная критика, в которой преимущественно Гоголь поднимал насмех наших преподавателей под вымышленными именами» (В. И. Шенрок, «Материалы для биографии Гоголя», т. I, стр. 250). В гимназии существовала литературная среда, способствовавшая пробуждению творческих интересов Гоголя. В 1825 г. здесь организовался литературный кружок, участники которого еженедельно собирались и подвергали обсуждению свои произведения. На одном из таких собраний была обсуждена первая, известная нам лишь по названию, прозаическая вещь Гоголя — «Братья Твердославичи, славянская повесть». Один из его школьных товарищей рассказывал об этом эпизоде: «Наш кружок разнес ее беспощадно и решил тотчас же предать уничтожению. Гоголь не противился и не возражал. Он совершенно спокойно разорвал свою рукопись на мелкие клочки и бросил в топившуюся печь» (В. И. Любич-Романович, «Рассказы о Гоголе и Кукольнике» в записи М. В. Шевлякова, «Исторический вестник», 1892, № 12, стр. 696). Вспоминая в «Авторской исповеди» начало своего творческого пути, Гоголь писал: «Первые мои опыты, первые упражнения в сочиненьях, к которым я получил навык в последнее время пребыванья моего в школе, были почти все в лирическом и сурьезном роде. Ни я сам, ни сотоварищи мои, упражнявшиеся также вместе со мной в сочинениях, не думали, что мне придется быть писателем комическим и сатирическим…» (Соч. Н. В. Гоголя, изд. 10-е, под ред. Н. Тихонравова, т. IV, стр. 248).

5 (Стр. 45) В гимназии впервые проявилась необыкновенная наблюдательность Гоголя. Он вспоминал в «Авторской исповеди»: «Говорили, что я умею не то что передразнить, но угадать человека, т. е. угадать, что он должен в таких и таких случаях сказать, с удержанием самого склада и образа его мыслей и речей» (Соч. Н. В. Гоголя, изд. 10-е, т. IV, стр. 248). Когда в гимназии организовался театральный кружок, Гоголь стал одним из первых его участников. Он обладал ярко выраженным дарованием комического актера. Он владел мимикой и искусством сценического перевоплощения. Большим успехом пользовался Гоголь в пьесе Фонвизина «Недоросль», в роли госпожи Простаковой, и в комедии Крылова «Урок дочкам», в роли няни Василисы. «Он был превосходный актер, — рассказывал А. С. Данилевский. — Если бы он поступил на сцену, он был бы Щепкиным» («Вестник Европы», 1890, № 79). Приведем еще одно свидетельство современника — К. М. Базили: «Театральные представления давались на праздниках. Мы с Гоголем и с Романовичем сами рисовали декорации. Одна из рекреационных зал (они назывались у нас музеями) представляла все удобства для устройства театра. Зрители были, кроме наших наставников, соседние помещики и военные расположенной в Нежине дивизии… Играли мы трагедии Озерова, «Эдипа» и «Фингала», водевили, какую-то малороссийскую пьесу, сочиненную тогда же Гоголем,[174] от которой публика надрывалась со смеху. Но удачнее всего давалась у нас комедия Фонвизина «Недоросль». Видал я эту пьесу в Москве и в Петербурге, но сохранил всегда то убеждение, что ни одной актрисе не удавалась роль Простаковой так хорошо, как играл эту роль шестнадцатилетний тогда Гоголь» (В. Шенрок, «Материалы…», т. I, стр. 241).

6 (Стр. 45) Дмитрий Прокофьевич Трощинский — родственник М. И. Гоголь — матери писателя, именитый вельможа, начавший свою карьеру при Екатерине II, ставший сенатором при Павле I и министром (уделов — в 1802–1806 гг., а в 1814–1817 гг. — юстиции) при Александре I. Последние годы находился в отставке и жил «царьком» в своем богатом имении — Кибинцах. Н. В. Гоголь в детстве нередко бывал в гостях у своего сановного родственника, присутствовал на часто устраиваемых здесь домашних театральных представлениях, в которых главную роль играл его отец в качестве драматурга и актера. Будучи в Нежине, Н. В. Гоголь пользовался иногда богатой библиотекой Трощинского (см., например, его письмо к родным от 13 июня 1824 г. Полн. собр. соч., т. X, АН СССР, 1940, стр. 47).