Мауи и Пеле держащие мир - Александр Розов

Филипп Макфи чуть заметно кивнул головой.

— Ладно, Патрик. Годится. Один вариант есть. Идти на лодке до Та-У. Еще?

— А-а… — задумчиво протянул Натан Джонсон, — …Помните Сэма?

— Сержанта Пумпкинса, что ли? — уточнил Енох Ханвил.

— Вот-вот! — Джонсон кивнул, — Давайте ему позвоним!

— Ты в порядке, нет? — спросил Кловер, — Ведь Сэм утонул в вертолете 1 ноября.

— Как бы не так! — возразил рядовой рейнджер, — Я его видел на «Word-Tube», он как-то добрался до Вануату и стал большим авторитетом у тамошних мормонов.

— А почему я впервые об этом слышу? — спросил Макфи.

— Так получилось, лейтенант. Я не знал, надо тебе про это говорить, или нет.

— Ладно, потом разберемся, если не сдохнем. Но ты уверен, что он жив?

— Еще бы! Потом австралийцы хотели убить его из-за какой-то истории с алмазами, но ничего у них не получилось. Может, Сэм заговоренный? Говорят, так бывает.

— Много чего говорят. Давай, Натан, попробуй до него дозвониться.

Тот же день, время обеда. Район атолла Этена (он же Суэйнс, он же Северное Самоа).

Эвакуация городка Стимбург и крохотной туземной деревни Талауга (500 и 20 жителей соответственно) была проведена с опережением графика. До заката оставалась еще куча времени, а последний корабль — широко-палубный 30-метровый колесный пароходик «Слейпнир», выбрасывая сизый дым из элегантной ретро-трубы, отвалил от причала, и пополз прочь от берега, буксируя баржу, груженую разным добром (включая домики-бочонки, мобильные платформы с программируемыми станками, и дистилляторы для топливного спирта). На палубе «Слейпнира» тоже хватало всякой всячины, и среди нее особое место занимали механические ратушные часы, которые исправно продолжали щелкать шестеренками, отсчитывая время. На их старом месте — в ратуше Стимбурга (сделанной из обрубка носовой части древнего дредноута) сейчас зияла брешь…

Крупный, плотно сложенный загорелый европеец лет 35, стоявший на корме парохода, поправил пояс своего килта, украшенного блестящими заклепками, почесал выбритую голову, на которой, по местной стимпанковской моде был оставлен хвостик волос как у мифических запорожских казаков, и сердито проворчал:

— Клянусь первой шестеренкой, североамериканские оффи заплатят нам за сегодняшние докерские работы по таким расценкам, какие им даже в кошмарных снах не снились.

— Йожин, а как по Хартии распределяются суммы полученных репараций? — спросил у персонажа в килте другой мужчина, его ровесник, или чуть старше, одетый в военную тропическую униформу монотонного серо-зеленого цвета.

— Интересный ты парень, капитан фон Зейл, — произнес Йожин Збажин, снова почесал макушку, и спросил, — а почему у тебя такое прозвище Скорцени? Из-за шрама?

— Отчасти, да, — ответил капитан самообороны Германского Самоа Хелм фон Зейл, и коснулся пальцем шрама на левой щеке, — вообще, у меня похожая внешность. Если не учитывать рост. Оберштурмбанфюрер Скорцени был очень рослый, а я обыкновенный.

— Если ты обыкновенный, то я король селедок, — сказал лидер стимпанков.

— Со стороны виднее, — ответил Хелм фон Зейл, — так, что в Хартии о разделе сумм?

— Тебе для дела надо, или просто так интересуешься?

— Для дела. Курфюрст Фауст Мюллер собирает экспертные мнения: присоединяться к Конфедерации или ограничиться договором о сотрудничестве.

— Ну, тогда объясняю подробно…

Йожин Збажин извлек из кармана килта элнот с корпусом цвета позеленевшей меди.

— …Вот, рисуем, типа, круговую диаграмму. Это будет вся сумма репараций.

… - Этот сектор — реальные потери конкретных foa по восстановительной стоимости, помноженные на коэффициент нервов. Ну, например, как у нас сейчас, это серьезная нервотрепка, но меньше, чем если бы пришлось линять под обстрелом…

… - А этот сектор — бонусы для тех foa, которые напрямую участвовали в выбивании репараций из врага. Любой позитивный труд должен поощряться.

… - И вот этот сектор — общая касса. Из него по итогу каждого квартала все делится по карманам foa, и маленький подсектор, это то, что остается в кассе на всякий случай.

— А кто ревизор? — поинтересовался фон Зейл.

— Сейчас — Трибунал, — ответил Йожин, — а после выборов будет Верховный суд.

— Так, ясно. А когда выборы Верховного суда?

— Хэх! — лидер стимпанков подмигнул ему, — Типа, ты подозреваешь, что никогда?

— Я просто спросил, сен Йожин.

— А я просто отвечаю: выборы Верховного суда будут не позже, чем в последний день первого года Хартии. В смысле не календарного года, а полного. Значит, 19 октября. В Верховный суд избираются трое граждан по жребию, и трое по рейтингу популярности. Дальше, суд назначит сбор социальных заявок и конкурс на функции правительства. По Хартии, суд подведет итог этого конкурса, и объявит выигравшего, а Конвент передаст все дела этому выигравшему правительству. Вот такая система.

— Так, ясно. А если кто-то что-то не передаст?

— Тогда кого-то расстреляют по процедуре военно-полевого суда. Уточняю: расстреляет любая вооруженная команда, которая сможет это сделать.

— Интересный подход к задаче. Но я не видел этого в Хартии.

— Ты не видел потому, что этого нет в артикулах, — ответил Йожин, — дальше, уже после артикулов, напечатан протокол Ассамблеи foa, где утверждалась Хартия. Там в форме диалогов, на простом языке даны общие разъяснения. Это тоже часть Хартии.

— Так, ясно. А если надо будет внести изменения в артикулы или в эти разъяснения?

— Хартия неизменяема, — сказал лидер стимпанков, — и это написано в первом артикуле.

— Так, ясно. Значит, первый артикул надо понимать буквально. Благодарю за ответы.

Йожин Збажин коротко кивнул головой.

— Aita pe-a. А если теперь я у тебя кое-что спрошу? Ты сказал, что можно ограничиться договором о сотрудничестве. При этом ты не похож на человека, который мог ляпнуть лишнее. Значит, не просто так сказал, а зачем-то. Так вот я спрашиваю: зачем?

— Я сказал, чтобы посмотреть, заинтересуешься ли ты.

— Психология, значит, — произнес Йожин, — ну, я заинтересовался: о чем договор?

— Общий враг, общий фронт, общая победа! — отчеканил Хели фон Зейл и, после паузы, улыбнувшись, пояснил, — Я специально выразился в фашистском литературном стиле.

— Фашистский литературный стиль, это круто, — проворчал лидер стимпанков, — но, я не понял прикола. У нас ведь сейчас действует такой договор, разве нет?

— Так точно, сен Йожин. Но, сейчас договор заключен только на время этой войны, а курфюрст Мюллер предлагает заключить такой договор на десять лет.

— Значит, ваш курфюрст пока сомневается, надо ли вам присоединяться к Хартии?

— Так точно, — повторил фон Зейл, — наш курфюрст очень осмотрителен.

— В осмотрительности есть свои плюсы, — сказал Йожин и, оценив на глаз достигнутое отдаление от берега (около трех миль), отстегнул от пояса коммуникатор, и рявкнул в микрофон, — «Слейпнир», машина стоп! Лечь в дрейф!

Исчез рокот мотора, уже воспринимавшийся, как нормальный фон, и показалось, что окружающий мир аквамариновых волн погружен в тишину. Но, уже скоро, ухо стало улавливать шепот воды у бортов, и шелест ветра. А через некоторое время раздалось хоровое гудение работающих движков. Стимпанки на гидроциклах начали кататься от корабля к кораблю, в гости. А к борту «Слейпнира» подкатило нечто, почти незаметное, неясная тень на фоне моря. Но незаметность рассеялась, едва на странном плавсредстве открылся фонарь кабины. Теперь взгляд, зацепившись за четко очерченный проем, мог выделить из мерцания бликов контур объекта. Это был катер длиной около 5 метров, кажется морской гоночный болид, но с крыльями по бокам. В спецификации Народного флота это называлось: «экраноплан класса Seahorse».

— Нравятся мне эти игрушки, — сообщил Йожин, пинком сбрасывая штормтрап, чтобы визитеры могли подняться на борт.

— Интересная разработка, — согласился Хелм фон Зейл, — Надежность, экономичность, малозаметность, простота управления, но крейсерская скорость лишь сто узлов.

— Достаточная скорость, — возразил снизу вануатианский флит-лейтенант Квумп. Он в данный момент сидел на краю кабины, и ждал, пока абориген-полинезиец средних лет поднимется с экраноплана на борт «Слейпнира», а самоанский германец наоборот, спустится вниз с парохода на экраноплан.

— Я не думаю, что скорость достаточна, — ответил фон Зейл, — в случае сетевого фронта с интервалами пятьсот миль между ключевыми узлами, слишком велико запаздывание.

— А оперативный прогноз на что? — парировал Квумп, — Без оперативного прогноза нам никакой скорости не хватит, чтобы метаться по океану туда — сюда.