Воин Забвения. Гранитный чертог - Счастная Елена

Млада присела к земле, надеясь, что хоть так что-то увидит. Стена едкого дыма, которая, кроме слепоты, других ничем, казалось бы, не беспокоила, ей выедала нутро. Как будто шарила в груди и кишках чья-то шершавая рука. К этому жуткому ощущению примешивалось стороннее и отдалённое, но очень похожее на её. Так в детстве Млада чувствовала боль, когда сестра, соскользнув на камнях у реки, расшибала себе коленку. Она почти на четвереньках поползла в ту сторону, откуда доносился до неё отклик чужого страдания, и чем больше приближалась, тем страшнее ей становилось. Так страшно, как никогда не было, хоть она отчётливо понимала, что так безумно бояться просто не способна. Продолжалось это всего несколько мгновений. Затем со спины налетел порыв ветра и, словно корова языком, слизнул серо-чёрное марево со двора.

Люди застыли в тех позах, в которых их застало избавление от напасти. Одни были уже у самых ворот, другие поднимались с земли и помогали товарищам. Они настороженно озирались, не веря, что этот мимолётный морок, задурманивший умы, прошёл так же внезапно, как и начался. Им как будто даже стало неловко оттого, как малодушно они себя повели, когда ничего страшного не случилось. Все живы и здоровы, не считая синяков оставленных соседями в суматохе. Вечером они вспомнят о том и посмеются или смущённо помолчат. А сейчас с лиц людей постепенно сходил испуг, сменяясь непониманием: что это такое было?

Млада отряхнула колени, оглядываясь. Оказывается, всё это время, что продолжалось безумие, она уверенно и точно ползла в направлении князя. Кирилл ещё был здесь, и первый раз в его взгляде виделась растерянность, которую он тут же подавил. Хальвдан, продолжая держать его за грудки, хмурился, но попытки увести прочь оставил. Бажан, оказывается, сжимал в руке обнажённый меч, и тут же поторопился убрать его в ножны. Виген держался рядом со стражниками, даже в полной неразберихе продолжая ими руководить. Вот уж кого ничем не проймёшь.

Опростоволосившегося ката и след простыл. Не видать ему обещанной награды. Да он, верно, рад, что живым остался.

Млада подумала, что совсем скверно будет, если случившееся припишут Роглу. Напуганные люди захотят обвинить кого-то в колдовстве – это к бабке не ходи. А кто последний был рядом с посадником? Вельдчонок.

Но горожане, похоже, от радости совсем о нём позабыли.

– Славен хранитель воинов, Индра! – грянул над головами уверенный голос Кирилла. Он совсем уже согнал с себя неподобающее смятение и вернулся к своему креслу.  – Никакому колдовству не суждено в этот день омрачить наш праздник. Жрец вельдов пустыми уловками хотел запугать нас, и это не пройдёт для него даром. Всё воздастся ему и то, что случилось только что – тоже.

Горожане сначала неуверенно, а потом более громко поддержали его.

– Возвращайтесь к гуляниям, – продолжил князь, и люди одобрительно загомонили. – Сегодня они будут продолжаться дотемна! Пиво и мёд не иссякнут нынче. Ристания станут ещё неистовей во славу Богов и покровителей будущего похода!

Кирилл поднял руку в приветствии, и последние из тех, кто решил убраться домой подобру-поздорову, передумали, вернулись на двор. Снова послышались зазывные выкрики торговцев, предлагающих отведать лакомств и напитков. Стражники принялись убирать то, что осталось от казнённого посадника, подоспевшие отроки присыпали кровавое пятно снегом и утащили плаху. Князь вместе со старшинами ушёл, чтобы вечером снова появиться здесь вместе с остальными почётными зрителями. Ещё миг – и всё вернулось в привычный круг, будто ничего и не было. Снова вспыхнули праздничная суматоха и веселье. Лишь витал в воздухе едва уловимый дух недавнего страха, который ненадолго накрыл всех. Страх перед неизвестным и непонятным.

Пока князь говорил, Млада, еле-еле заставляя себя делать шаг за шагом, отошла в сторону, чтобы не мешать отрокам наводить порядок. Ей самой стоило бы окончательно прийти в себя, хотя от былых ощущений, сводящих с ума, не осталось почти никакого следа. Только невыносимая слабость, как если бы она весь день таскала брёвна. Она всё силилась понять, что же это было? Послание от вельдского жреца, чтобы не забывали, с кем связываются? Или снова загадочные способности Рогла, о которых тот, как он говорит, ничего не знает? Но так или иначе, а видимого вреда этот жутковатый морок никому не принёс – и на том спасибо.

– Ты в порядке?

Она повернула голову. Медведь. Он взял её за плечи и внимательно посмотрел в глаза. А Млада чувствовала себя в этот миг деревянной куклой, не способной ни ответить, ни пошевелиться толком.

– Как ты? Ну? Говорят, у вас тут жуть что приключилось! – кметь слегка встряхнул её.

– Я в порядке, – наконец пролепетала Млада сухим, как тряпка, языком и слабо дёрнулась из его рук.

Медведь не стал настаивать – отпустил, продолжая, однако, встревоженно её оглядывать.

– Что-то мне не верится…

– Ничего мне не будет! – Млада раздражённо отмахнулась и одёрнула тулуп. – Расскажи лучше, как твои ристанья. Всех извалял в снегу?

Уж лучше говорить о чём-то другом – может, скорее отступит слабость и до сих пор скользящий внутри холодным червём страх. Кметь вздохнул, смирившись с тем, что его заботу снова отвергают, поразмыслил и прищурился с оттенком самодовольства. Знать, его ристания и правда шли удачно.