Это было в Праге - Георгий Брянцев

— Ничего, ничего, — успокоил его Лукаш. — У товарища Носека на всех хватает времени. Я сам позвоню ему, и он тебя примет.

— Большего и желать нельзя. Только бы добраться к нему, а уж я расскажу ему обо всем.

— И правильно сделаешь, — заверил Лукаш.

— Я понимаю, Ярослав, что устраивать новую жизнь не так просто и в панику не впадаю. Но должен сознаться, что зло берет.

— Ничего, дорогой. Мне тоже бывает невесело. Ты думаешь, у нас в Корпусе все идет гладко? Как бы не так! Враги и к нам пробираются. Да и странно было бы, если бы Корпус не привлекал их внимания. Надо бороться, надо крепко и мужественно драться за каждый наш шаг вперед, к социализму. Дрались раньше, и теперь будем драться, и впредь будем драться, пока не закрепим нашей победы и не выбросим на свалку истории всех, кто стоит на пути трудового народа.

Труска молчал. Он понимал положение в стране, но с Лукашем был согласен не полностью. На некоторые вещи у него была собственная точка зрения. Но он был согласен с Лукашем в главном: нельзя давать потачки реакционерам, нельзя мириться с тем, что лидеры реакции, прикрываясь своей принадлежностью к Национальному собранию и правительству, почти открыто проводят подрывную работу. Им только сунь палец, они всю руку отхватят.

— Пора их решительно призвать к порядку, — сказал он. — Терпение лопается! Если, как ты обнадеживаешь, товарищ Носек примет меня, я ему все выложу начистоту.

Лукаш усмехнулся.

— Выложи, выложи. Ты у кого остановился?

— У Морганека.

— Как он там? Давно я его не видел.

— Все такой же. Балагурит, выпивает помаленьку, но делу предан.

— Хоть бы ты его ко мне затащил. Знаешь что, приходите сегодня, вместе поужинаем.

— Пожалуй, не поспею, Ярослав. Мне еще надо зайти в Центральное управление МТС, — сказал Труска. — Там работает инженер Лишка. Мне посоветовали поставить его в известность о беспорядках в снабжении МТС. А уж от него я пойду к товарищу Носеку. Морганеку передам, что ты его хочешь видеть, обязательно передам.

Лукаш снял трубку и попросил соединить его с приемной министра внутренних дел.

Владислав Морганек недавно был назначен директором крупной пражской автобазы, и дел у него было, как он выражался, по самое горло. Он зорко приглядывался к людям, изучал хозяйство, заглядывал в самые потаенные уголки базы, и все больше убеждался, что работы — непочатый край. Недочеты, неполадки и срывы его не пугали. Наоборот, он начинал волноваться, когда все шло гладко, — ему казалось, что за этой гладкостью кроется или случайность, или чей-то подвох.

Рабочий день пришел уже к концу, но Морганек и не думал покидать кабинет. Он ждал начальника гаража и механика.

Механик пришел в точно назначенное время, сел в дальнем углу комнаты и принялся разглядывать директора, который графил листок бумаги, низко склонившись над столом.

Наконец, через сорок минут явился начальник гаража. Войдя в кабинет, он тотчас обратился к Морганеку:

— Это надолго?

На губах Морганека заиграла улыбка. Он смерил взглядом начальника гаража с головы до ног и коротко ответил:

— Дело покажет. Мне сейчас еще трудно установить подлинные причины плохой работы базы. Но из того, что я уже подметил, можно сделать кое-какие выводы.

— Вы сказали — плохой работы? — переспросил начальник гаража.

— Да, вы расслышали хорошо.

Начальник гаража криво усмехнулся. Он не придавал большого значения тем мнениям, которые шли вразрез с его собственными. К тому же он был груб и резок.

— Новая метла по-новому метет, — заметил он с иронией.

Наблюдательный, терпеливый и умный Морганек не посчитал нужным ответить на эту реплику подчиненного. Его трудно было сбить с толку или вывести из себя.

— Плохая работа базы, — продолжал он спокойно, — объясняется тем, что плохо работаем прежде всего мы, руководители. А что мы работаем плохо, я вам сейчас докажу.

Морганек не заглядывал в свои записи. В этом он не нуждался. То, что он хоть раз увидел своими глазами, прочно оседало в его памяти. Он, без труда и не держась определенной системы, выложил перед начальником гаража и механиком длинный перечень недочетов и вопиющих безобразий. Суточная ведомость о работе автомашин не ведется, нет книги учета происшествий на линии, хотя таких происшествий много. Расследования происшествий не проводятся, и виновные остаются безнаказанными. Машины по возвращении в гараж никем не осматриваются, а они очень часто возвращаются с дефектами, без запасных колес и номерных знаков. Подходит зима, а у машин (на семьдесят процентов!) нет капотов. За хорошую работу шоферы не премируются, а за поломки, порчу резины не производят удержаний из их заработка. В путевках не указывается, куда и в чье распоряжение выехала машина, в какое время она покинула гараж и когда в него возвратилась. В таких условиях работу машины невозможно контролировать. Новая резина хранится в подвале вместе с утилем и сложена там «колодцем». В кузовном цехе обивочный материал валяется на земле, под верстаками. Многие шоферы не знают самых элементарных вещей: не могут перечислить основные неисправности свечей, объяснить явственные шумы в коробке скоростей, не знают, от каких причин глохнет на холостом ходу двигатель…

Механик подивился, как директор сумел за такой короткий срок разобраться в положении дел на автобазе. Но начальника гаража это разозлило. Он не терпел, когда ему указывали на его промахи.

— На ошибках мы учимся, — заметил он.

— И долго еще собираетесь учиться? Кстати, объясните мне: почему вы поддержали отсталые настроения в хозяйстве и выступили против заключения индивидуальных договоров между водителями машин?

Начальник гаража сделал такую мину на лице, будто вопрос, интересующий директора базы, был по меньшей мере ребяческим. Но одной гримасой ему трудно было отделаться.

Он ответил:

— Индивидуальные договоры только повредят делу. Психика рабочих, а тем более шоферов — психика сложная. Они не станут мириться с тем, что кто-то из их среды хочет выделиться, показаться лучше остальных.

— А ваше мнение? — обратился Морганек к механику.

— Я считаю, что без индивидуальных договоров мы провалим движение стотысячников. Договорам бригад должны предшествовать договоры между шоферами.

— То, что вы считаете, меня не интересует, — вмешался начальник гаража. — За воспитание людей отвечаю я, а не вы, а вы ответственны за качество ремонта автомашин, за техническое состояние парка, за выполнение плана ремонта и графиков профилактики.

— Больше вы не будете отвечать за людей и гараж, — спокойно заметил Морганек. — Завтра вы сдадите свою должность новому работнику, а сами примете обязанности старшего механика.

Начальник гаража побледнел.

— Это как понимать? Вы мне не доверяете?

— Если хотите — да.

— Как начальнику гаража или как члену партии?

— А вы в двух лицах? Вот потому-то я, вероятно, и не доверяю вам.

— Но я все-таки специалист.

— Мы нашли специалиста без «все-таки», — резко сказал Морганек.

Начальник гаража, ущемленный в своем самолюбии, готов был разбушеваться: ударить, плюнуть в лицо этому коммунисту Морганеку, хлопнуть дверью и уйти, но… было серьезное «но», мешающее столь решительным действиям. Он должен, он обязан был всеми силами держаться за автобазу, обслуживающую высокие правительственные учреждения. А поэтому надлежало смириться. За последние дни, с приходом нового директора, начальник гаража не раз показывал зубы. Но ничем хорошим это кончиться не могло. Надлежало смириться.

Морганек видел, что спесь слетела с начальника гаража. Своим ровным голосом он сказал:

— План профилактического обслуживания за ноябрь я утвердил, но декабрьский буду рассматривать не в середине ноября, а в последних числах этого месяца. Дальше. Когда вы можете сделать доклад о работе гаража за истекшие месяцы этого года?

— Смотря какой доклад? — сказал начальник гаража.

— Доклад обычный. Надо рассказать о технической готовности парка, о расходе горючих и смазочных материалов, межремонтном пробеге, соревновании и мероприятиях, обеспечивающих условия для его развития, о подготовке парка к зиме, о количестве происшествий.

— Мне понадобится на подготовку три дня.

Морганек пододвинул к себе настольный календарь, перевернул несколько листков и сделал пометку.

— Даю вам неделю. Докладывать будете общему собранию.

Час спустя начальник гаража соединился по телефону с врачом Милашем Неричем. Он сообщил ему, что обстановка на автобазе резко изменилась: вместо недавно снятого директора, социал-демократа, который считался с ним, назначен новый — коммунист Морганек, хорошо знающий дело и опытный. Он уже объявил о назначении нового начальника гаража и созывает общее собрание. Возникают опасения, что в автобазе трудно будет удержаться.