Лазурные берега - Сара Ларк

Сималуа снова всех удивила. Она упала перед Макандалем на колени и поцеловала край его одеяния.

— Богу я молюсь, — сказала она своим низким мелодичным голосом. — Скот принадлежит мне. Но Цезаря… я любить. Есть разница между Богом, имуществом и мужем.

Она встала, послала Макандалю виноватую улыбку язычницы и подошла к Джефу, чтобы протянуть ему руку.

Макандаль сглотнул слюну.

— Мирей, — пробормотал он.

Мирей подошла к нему и затем, стоя рядом с ним, обратилась к оставшимся.

— Если Макандаль бог, значит, я — богиня, — произнесла она спокойно, — потому что я его жена, доверенная ему Богом, который прислал его сюда. Так что идите. Соединение произойдет так же, как уже происходило. Победа будет за нами, в этом нет никакого сомнения! Смерть плантаторам! Огонь, яд и погибель на их дома! Сегодня ночью вы будете руками Духа Эспаньолы, его мечами, его факелами! Сделайте это. Ступайте с духами!

Остальные сподвижники поняли намек. Они открыли дверь для последних слушателей.

— А сейчас идем! — коротко сказала Мирей своему супругу, когда все ушли. — Мы должны очиститься. Мы все пропахли кровью и водкой. Это привлечет к нам внимание, если мы в таком виде отправимся к остальным.

— Мы пойдем на рождественский праздник на этой плантации! — настаивал Макандаль.

У него был вид побежденного, но он снова выпрямился, стараясь сохранять достоинство. Если ночью все пройдет хорошо, то этот вечер будет забыт.

Мирей и приближенные Макандаля навели порядок в сарае и вытащили из своих котомок чистую одежду. Вечером, конечно, повстанцы будут одеты не в яркие кафтаны, а в обычную хлопчатобумажную одежду рабов. О воде для стирки и мытья им заботиться не нужно. В это время как раз начался обычный для раннего вечера тропический ливень. Он смыл все следы церемонии вуду с их тел, когда сначала Мирей, затем Макандаль, а после него и его помощники вышли голыми на открытый воздух за сараем.

Пара у входа в сарай не замечала сырости. Под струями дождя обнимались Джеф и Сималуа.

Глава 6

Бонни чувствовала себя немного виноватой, потому что ей нечего было делать, в то время как Амали почти круглосуточно была занята, заботясь об одежде и о прическе Деирдре. Уже на то, чтобы отутюжить вечерние платья, правильно завязать все ленточки и расправить рюши, требовалось несколько часов. Праздничные послеобеденные платья тоже были очень сложного покроя, они ведь состояли из нескольких юбок с кринолином, подъюбников, кружевных вставок и мантилий. Бонни, конечно, сразу же предложила свои услуги, чтобы помочь Амали, однако, как и раньше, не проявила большой сноровки в роли служанки.

— Лучше займись детьми! — Амали рассмеялась, когда Бонни первую же кружевную тунику повесила в шкаф шиворот-навыворот. — Или иди развлекайся с Леоном!

Леон целый день провел вместе с людьми из своей музыкальной группы. Он репетировал с ними вечернее выступление — они должны были играть на танцах в поселении рабов. Встреча с музыкантами помогла Леону преодолеть странное напряжение, вызванное атмосферой, царившей в поселке черных. Он уже думал, что ему это просто показалось. Между тем не только Бонни почувствовала напряжение, которое к вечеру стало еще сильнее. Везде в доме и в саду шла какая-то лихорадочная подготовка — слишком торопливая для дома, привычного к гостям и большим праздникам.

Даже Нафия обратила на это внимание. Малышка утром пошла в дом, чтобы найти себе занятие. Ей очень хотелось побывать на балу, полюбоваться вечерними платьями и сложными прическами гостей, услышать музыку и увидеть танцы. Амали обещала ей замолвить за нее словечко перед домашними слугами, и сначала они даже нашли небольшую работу для девочки. Однако домашние служанки и слуги сбивали Нафию с толку, давали ей противоречивые указания и проявили к ребенку такую нетерпимость, что расстроенная малышка уже к обеду снова вернулась к Бонни. Теперь ей самой хотелось нянчить детей, а не быть втянутой в эту суматоху, царившую в доме.

Тем самым она отобрала у Бонни занятие, и молодая женщина в конце концов пошла в кухню. Здесь уже хозяйничала Сабина. Она сразу же взяла на себя самые важные задачи, потому что поварихи и повара Дюфренов в этот день почему-то ничего не могли сделать толком.

— Надин всегда удавались торты, — удивлялась Сабина, указывая на молодую женщину, которая тщетно старалась придать форму жалкому подобию бисквита. — А теперь она наделала неизвестно что. А Пьер пересолил суп — можно подумать, что он влюблен, но смотрит так, как будто три дня идет дождь… Я не знаю, что здесь происходит. Если ты мне поможешь, Бонни, мы сделаем это…

Для того чтобы накормить почти триста гостей, нужны были, конечно, не только помощники, но и хорошо продуманный подход — вот только в кухне, казалось, никто не был в состоянии работать как следует. Бонни сразу же схватила нож и принялась чистить целую гору овощей. Она зачарованно смотрела, как Сабина взяла тетрадь с рецептами в руку, и стала наслаждаться каждым мигом этого рождественского вечера. Повариха явно была не очень загружена работой в городском доме Виктора, в котором устраивали только маленькие вечерние приемы.

Между тем на улице стемнело. К счастью, дождя уже не было, когда слуги, стряпавшие для рабов, разожгли на улице большой костер, на котором готовились разные вкусные кушанья для черных. Там были маринованные свиные лопатки с соусом из лука и чили, а также рис с бобами. Тут же жарились кормовые бананы и козье мясо, в больших горшках варились цыплята в остром соусе. Пища была несколько грубее, чем те кулинарные изыски, которые готовили Сабина и другие повара для белых, но тем не менее у Бонни уже сейчас текли слюнки. Когда ужин закончится, она и другие помощники на кухне смогут устроить праздник под открытым небом. Леон и Нафия, конечно, припрячут для них лучшие куски. Однако повара, казалось, не особо радовались предстоящему пиру. Напротив, чем дольше делались приготовления, тем небрежнее и раздраженней становились слуги, работавшие на кухне. Сабина качала головой. Она была похожа на скалу среди прибоя.

— Может быть, здесь слишком много помощников? — в конце концов предположила она, попробовав суп и признав его съедобным. — И к тому же официанты бегают туда-сюда. Ты свободна, Бонни. Ты хорошо, очень хорошо работала, но сейчас иди праздновать к своему Леону. Слышишь? Они уже играют!

И действительно, до кухни доносились первые зажигательные ритмы.

Бонни развязала фартук.

— Ты серьезно? — радостно спросила она.

Сабина кивнула и, к своему удивлению, почувствовала, что один из поваров развязывает ленты на ее собственном фартуке.