Коукс и Бакстер - Дэниел Коул

Он утаивал от нее информацию.

Так или иначе, она узнает почему.

Глава 17

Понедельник, 14 декабря 2015 года,

8 часов 39 минут утра

Только что навел справки: он страшный злодей и жрет котят. У тебя отличный нюх!;) Постараюсь позвонить в обед.

Эдмундс нажал кнопку «отправить», зная, что ему неизбежно придется расплатиться за свою эсэмэску, когда Бакстер проснется.

— Опять торчишь в телефоне? — спросил его гнусавым голосом сидевший напротив за столом коллега, когда он засунул мобильник в карман.

Проигнорировав вопрос, Эдмундс вновь вбил на компьютере пароль и открыл новую сессию. Он презирал Марка Смита, это вечно недовольное и пресмыкающееся перед начальством ничтожество. Невероятно, но факт — самым интересным в этом человеке было имя. Алексу даже не нужно было поднимать глаза, дабы убедиться, что костюм этого прилизанного тридцатилетнего парня сильно ему велик, а рубашка под пиджаком наверняка пожелтела под мышками. Из-за него в офисе вечно стоял запах несвежего белья.

Когда Эдмундс ничего не ответил, Марк откашлялся и настойчиво повторил:

— Я говорю, ты опять торчишь в телефоне.

Стараясь войти в телепатический контакт с Бакстер, Эдмундс выглянул из-за компьютера и выставил средний палец:

— А это ты видел? — сказал он и опять уткнулся в экран.

Подобная враждебность, совсем не в характере Алекса, была абсолютно оправданна. Сейчас в это уже не верилось, но были времена, когда он боялся коллег, подстрекаемых этим невзрачным хлюпиком, который играл роль их предводителя. Давление на него все нарастало, пока, наконец, не достигло такой степени, что ему стало страшно по утрам ходить на работу.

Это было довольно давно, до того, как он перешел в отдел по раскрытию убийств и других тяжких преступлений, чтобы принять участие в расследовании дела Тряпичной куклы, и встретил в Бакстер своего учителя — вечно раздражительного, иногда несносного, часто изменчивого, но зато способного вдохновить и увлечь за собой.

С ней никто и никогда не говорил свысока. Она такого попросту не позволяла. Бакстер категорически не допускала, чтобы другие — будь то начальники или подчиненные, правые или нет — обливали ее своим дерьмом. Вспомнив об ослином упрямстве лучшей подруги, Эдмундс улыбнулся. Порой она была сущим кошмаром.

Перед его мысленным взором как наяву возник тот день, когда он, наконец, решил подать рапорт о переводе. Ему всегда хотелось стать детективом отдела убийств. В университете он изучал криминальную психологию, но природная тяга к цифрам и схемам, умноженная на неуверенность в себе, обеспечила ему верное и надежное место в отделе по борьбе с финансовыми преступлениями. Он встретил Тиа, и вместе они поселились в таунхаусе, который отчаянно сопротивлялся любым попыткам ремонта и реконструкции. А потом она забеременела.

Всю его жизнь будто наперед высекли в камне… и в этом как раз заключалась проблема.

После одного особенно паршивого дня на работе, ставшего таковым стараниями Марка и его лизоблюдов со сросшимися на переносице бровями, Эдмундс наконец подал рапорт о переводе в отдел по расследованию убийств и других тяжких преступлений — это была его давняя мечта. Узнав об этом, коллеги подняли его на смех. А когда Алекс вернулся домой, Тиа закатила ему скандал и отправила спать на диван — впервые за все время их совместной жизни. Однако он был настроен решительно, его подгоняла ненависть к коллегам, тоскливость работы и осознание, что он зарывает свои таланты в землю.

Решение вернуться обратно в отдел по борьбе с финансовыми преступлениями и сесть за тот же стол, который он покинул чуть меньше полугода назад, стало для него одним из самых трудных в жизни. Весь отдел решил, что Эдмундс, лишенный качеств, необходимых для поиска матерых убийц, и больше приспособленный к электронным таблицам, нежели к трупам, попытался прыгнуть выше своей головы. Но на самом деле это был самый яркий момент в его карьере. Эдмундс внес существенный вклад в расследование дела Тряпичной куклы и вернулся в финансовый отдел с затаенной досадой. Все эти люди понятия не имели, сколь многого он достиг в работе над самым громким делом последних лет.

Об этом не знал никто.

Вершина его сыскных достижений скрывалась за облаком секретности, пролившимся обильным дождем измышлений, сотканных из правды и лжи для защиты доброго имени столичной полиции и, косвенно, детектива Коукса. Алекс был одним из немногих, кто знал позорную тайну правоохранителей и располагал точными сведениями о том, что произошло в том залитом кровью зале суда, но ради Бакстер молчал, понимая, что у него нет выбора.

С горечью в сердце он сохранил официальный пресс-релиз, посвященный исчезновению Волка, и теперь время от времени его перечитывал, напоминая себе, что поговорка «хорошо там, где нас нет» справедлива далеко не всегда… Пока, наконец, не понял, что в жизни совсем не важно, где ты — здесь или там.

Сплошное надувательство:

«…детектив Вильям Коукс разыскивается для дачи показаний и прояснения ряда вопросов по делу Тряпичной куклы, в том числе его предполагаемого нападения на Летаниэля Масса в момент ареста последнего, повлекшего за собой серьезные увечья.

Всех, кто знает о его местонахождении, просят немедленно обратиться в полицию».

Вот и все.

Ему хотели задать несколько вопросов.

От одной мысли об этом Эдмундсу становилось тошно. Волк быстро опустился вниз в списке приоритетов и сумел свести на нет вялые попытки полиции его отыскать.

Эдмундсу очень хотелось провести собственное расследование, однако у него были связаны руки: преследуя Волка, он рисковал подставить Бакстер, сделав достоянием гласности ее причастность к побегу бывшего напарника. В итоге ему не оставалось ничего другого, кроме как смириться с несправедливостью, заключавшейся в том, что Волк по-прежнему гулял на свободе, и не пытаться опровергнуть приглаженную версию событий, низводившую его участие в этом деле до уровня пустых сплетен.

Вот почему он так презирал коллег, свою работу и саму жизнь: все по-прежнему считали его полным ничтожеством.

— Тебе прекрасно известно, что телефоны здесь запрещены, — пробурчал Марк, загружая компьютер.

Эдмундс совсем о нем позабыл:

— Боже мой, Марк, как же я тебя ненавижу.

В этот момент у Эдмундса зажужжал мобильник, он его демонстративно вытащил и ответил на эсэмэску от Тиа.

— Итак… — завел старую песню Марк.

— Заткнись, у меня нет никакого желания тебя слушать.

— Где ты был вчера? — спросил коллега, едва сдерживая охватившее его возбуждение. — Я полдня тебя искал. Хотел кое-что узнать, даже спросил Гатисса, куда ты ушел, но он тоже не знал.

Эдмундс безошибочно чувствовал