Харьков – проклятое место Красной Армии - Валерий Абатуров

Вот как описывает события 19–20 августа немецкий историк П. Карель: «К утру 19 августа, невзирая на заградительный огонь немецкой артиллерии, танки Ротмистрова двинулись тремя клиньями через воронки и поля подсолнухов прямо на главную дорогу из Ахтырки в Харьков. Они атаковали и оказались на шахматной доске противотанковых и зенитных орудий. То, что несколько недель назад случилось с немецкими танковыми полками и дивизионами штурмовых орудий в Курской битве, теперь переживали советские танковые батальоны па подходах к Харькову: хорошо спланированная противотанковая оборонительная система била их в огромных количествах. Последние прорвавшиеся группы были атакованы затаившимися «Пантерами», «Тиграми» и штурмовыми орудиями, уничтожены или обращены в бегство. На поле битвы осталось сто восемьдесят четыре подбитых «Т-34». Но Сталин жаждал Харькова.

На следующий день генерал Ротмистров изменил свою тактику. Огромным танковым клином – двести «Т-34» – он пошел в наступление вдоль железнодорожной линии. Бронированная армада исчезла на двухстах гектарах подсолнухов. Будто скошенные невидимым жнецом, подсолнухи выше человеческого роста падали под гусеницы танков. Стальной флот приближался. Однако на краю этого моря подсолнухов лежали в засаде охотники – фаланги «Пантер», «Тигров» и штурмовых орудий типа «Фердинанд». Между ними возвышались непреодолимые 88-мм пушки… Сто пятьдесят русских танков были разбиты на краю поля подсолнухов»[454].

Но наиболее подробно рассказывает об этих событиях их очевидец – командир 11-го армейского корпуса Э. Раус. Он пишет, что едва только 19 августа 96 танков «Пантера», 32 танка «Тигр» и 25 самоходных штурмовых орудия успели занять свои позиции, как 5-я гвардейская танковая армия перешла в наступление. Первый мощный удар по ней нанесла немецкая авиация еще в исходных районах для перехода в наступление. «Звено за звеном бомбардировщики беспрепятственно подходили к точке бомбометания и выполняли свою работу. Вскоре все деревни, занятые советскими танками, были в огне… Благодаря этому жестокому удару, нанесенному по советским войскам, было получено столь необходимое время для перегруппировки 11-го корпуса» – так описывает Раус ход событий 19 августа.

Касаясь событий 20 августа, он отмечает, что ночью советские пехотные части в нескольких местах прорвали оборону и неожиданно ворвались на артиллерийские позиции в районе Люботина. В силу того что немецкие пехотные части были слабо укомплектованы, после продолжительного и упорного сопротивления орудийных расчетов 12 гаубиц попали в руки противника. С утра вновь атаковали советские танки. Танки «Пантера», входившие в состав дивизии СС «Рейх», встретили передовые «Т-34» сильным огнем, не давая им приблизиться к переднему краю обороны. Однако они в конечном итоге вклинились в немецкие оборонительные позиции. Но здесь попали под огонь противотанковых и зенитных орудий 88-мм истребителей танков «Шершень» и 105-мм полевых гаубиц на самоходных лафетах, которые рассекли боевой порядок советских танков на отдельные группы и большинство из них вывели из строя. Последние их группы еще пытались осуществить прорыв, когда «Тигры» и штурмовые орудия, входившие в мобильный резерв, атаковали русских и, нанеся им серьезные потери, вынудили отступить. «Командование 5-й гвардейской танковой армии заплатило за это 184 подбитыми танками «Т-34»…» – такие цифры советских потерь в танках приводит Раус по итогам второго дня.

Далее командир 11-го армейского немецкого корпуса пишет, что 21 августа 5-я гвардейская танковая армия изменила свою тактику, нанеся удар с востока «одним глубоким клином, задействовав одновременно более сотни танков». Но уже во время движения по открытому участку вдоль железной дороги многие танки были подожжены на дальности более 3000 метров дальнобойными орудиями «Тигров» и истребителей танков «Шершень». После полудня, как только русские танки вышли из полей, они были встречены сосредоточенным огнем всех орудий «Тигров», «Пантер», истребителей танков «Шершень», штурмовых орудий «StG III», 88-мм зенитных и противотанковых орудий. Атака захлебнулась, «противник при этом потерял 154 танка. Слабое пехотное прикрытие, следовавшее за танками, было прижато к земле сосредоточенным огнем нашей пехоты и артиллерии».

Следующий день, 22 августа, вопреки всем ожиданиям, прошел спокойно, но «около полуночи шум танковых двигателей в кукурузных полях возвестил о начале нового приступа. Противник решил попытаться достичь ночью то, что не удалось ему днем». По свидетельству Рауса, в ночь на 22 августа на подступах к Харькову обе стороны вели встречный танковый бой: «Гул выстрелов слился воедино, на многие мили было видно ужасное зрелище, как две танковые армады сошлись в железной схватке. Постепенно битва переместилась к северу, и вспышки выстрелов появлялись все дальше и дальше от нашей линий обороны. Лишь через два или три часа тишина восстановилась и у нас в тылу… Таким образом, попытка советских войск захватить Харьков в ходе широкомасштабного ночного удара силами 5-й гвардейской танковой армии потерпела полное фиаско. Ее потери составили более 80 танков, сотни убитых и тысячи раненых солдат, значительная часть вооружения была уничтожена в ходе одного ночного боя. Таким образом, за три дня боев за Харьков советские войска потеряли 420 танков, а сам город оставался в наших руках».

И наконец, весьма интересный вывод по итогам всех этих дней с точки зрения компетентного военного профессионала: «Грубые ошибки со стороны русских командиров лишь отчасти являлись причиной того, что каждая из пяти предпринятых советскими войсками атак окончилась неудачей, хотя советские войска и сражались с удивительным героизмом. Меня поразил тот факт, что танковые атаки не были в достаточной мере обеспечены артиллерийским огнем и имели слабое пехотное прикрытие, что авиация противника практически не принимала участия в боях. В таких условиях нельзя было говорить ни о каком прорыве и дальнейшем развитии успеха. Я предполагал, что 5-я гвардейская танковая армия была вынуждена предпринимать преждевременные действия под сильным давлением Ставки»[455].

А теперь вопрос: разве все написанное Раусом опровергает утверждения советской историографии о том, что «войсками 5-й гвардейской танковой и 53-й армий в ходе исключительно напряженных боев (выделено нами. – Авт.) были перерезаны железные дороги Харьков – Золочев, Харьков – Люботин – Полтава и шоссе Харьков – Люботин»? Другое дело, что данные о потерях 5-й гвардейской танковой армии в боевой технике, приведенные Раусом, требуют тщательной проверки и не должны восприниматься читателем как истина в последней инстанции.