Новый уровень - Юрий Станиславович Климонов

— Ольга. С Леной они мгновенно договорились быть сёстрами, а ещё та была шокирована, что сестра замужем. Эта новость, кстати, вывела из равновесия и бабушку. Однако вечерние разговоры за ужином изменили её отношение в лучшую сторону. Послужной список Лениного супруга, несколько фраз от деда и главную — «нам не абы кого прислали, а одного из героев», с последующим подробным рассказом Лены (Игорь скромно молчал), подняли авторитет парня в глазах новоиспечённых родственников почти на уровень главы семьи. Пока дед и внучкин зять обсуждали перипетии завтрашнего сбора молодёжи, Ольга с Леной решили посудачить о своём. Ленина сестра очень хотела попасть в роту — уж сильно ей надоели бабкины нравоучения, а та против её вступления на путь воина. И заодно поделилась информацией о будущем возможном заместителе Игоря — Юрке Шорине — том самом парне, который участвовал в реальном бою. Юрка оказался Ольгиным парнем. Лена мгновенно просекла все варианты возможного продолжения событий, но решила отложить новость, что по законам РСА Ольга с Юркой могут даже пожениться — пусть сначала сдаст экзамены.

10 июля 2028 года. г. Камызяк. Астраханская область. Утро

Михаил Александрович не обманул — начав с раннего подъёма, инициаторами которого были сами Костины, но сразу отменив их пробежку, он вместе с молодёжью быстро позавтракал и, забрав родную внучку до кучи, направился в здание администрации. Добравшись до площади Павших Борцов, они повернули налево и скоро очутились у здания администрации. На входе стоял боец охраны в камуфляже и с автоматом на груди. Увидев полковника, козырнул ему и недоверчиво оглядел сопровождавших его лиц.

— Это со мной, — сказал Севастьянов. — Сегодня получат пропуск и будут ходить самостоятельно.

В вестибюле первого этажа им повстречался другой молодой военнослужащий с погонами лейтенанта.

— Здравия желаю, тарщ полковник, — козырнул тот и кивнул на пришедших с полковником. — Это из Элисты?

— Нет, Петя. Это из главного анклава — из Тополиновска. Командир будущей роты ЮнАрмии и взводная.

— А почему ВДВ? — удивился тот.

— А потому что заслужили. Оба участвовали в боестолкновениях. Подробности потом, — махнул он рукой, видя, что любопытный лейтенант хочет ещё что-то спросить. — Кто-то уже появился из руководства?

— Никак нет. Вы — первые.

— Тогда распорядись вызвать нашу молодёжь, скажем, к 13–00. Явка всем строго обязательна. Уклонистов на карандаш.

— Так точно, — козырнул он. — Из Элисты оповещать?

— А что, они какие-то особенные? Пришли в общий дом, значит, все права и обязанности принимают как должное. Пойдёмте пока в мой кабинет, — пригласил он молодёжь. — А как все соберутся, я вас представлю.

Ждать пришлось недолго. Примерно за полчаса собралось практически всё руководство анклава и прибыл подполковник Мухин со своими бойцами. Тот самый лейтенант «Петя» оповестил полковника. Михаил Александрович вышел последним, не забыв закрыть на ключ кабинет, и стал спускаться на первый этаж. В вестибюле собралось много народу. Помимо некоторого числа гражданских, присутствовало почти столько же военных. Практически все собравшиеся заметили с полковником молодых людей — двоих в форме ВДВ и званиях и одну девушку в гражданском.

— Михал Александрыч! Ты кого это привёл? — удивился один из гражданских. — Ну, внучку твою знаю, а эти? — кивнул он на чету Костиных.

— Вот, Степан Ильич, командир роты ЮнАрмии. Помнишь, позавчера об этом говорили?

— А не рано ему ещё погоны носить? Да ещё офицерские? — с сомнением произнёс тот.

— Не рано, а даже мало будет. Тут скорее старлея или вообще капитана давать нужно. Молодой человек прошёл несколько боестолкновений, имеет ранение…

— Небось, чай заваривал, будучи на побегушках, — фыркнула дама, стоявшая рядом со Степаном Ильичом.

— Зоя, рот закрой! — осадил её полковник. — Ещё раз квакнешь не по теме, смещу в прачечную. Ты его полуседые виски видишь? А как тебе то, что год назад он ещё с сорока добровольцами выходил против пятисот заражённых с сапёрными лопатками, прикрывая свой анклав?! И они всех порубили, мля, в капусту! А вот эта девочка зачищала из автомата остатки этих нелюдей! На её личном счету двадцать штуки! Двадцать четыре, мля! Это им сейчас шестнадцать и пятнадцать, а тогда сколько было? Ещё есть желающие потрындеть впустую? Молчите? Ну и замечательно. Тогда так — в 13–00 общий сбор молодёжи. ВСЕЙ, если кому не понятно. Уклонистов буду выбрасывать из анклава, как сброд. Не служил — не мужик, а у девок — тоже дефектная.

— А если не хотят? — пискнула какая-то молодая особа из-за спины другого мужчины.

— Нет такого слова, — мотнул головой Севастьянов. — И больше никогда не будет. Никакой дерьмократии! Хватит! Наелись этого говна! Либо жёсткий порядок, либо, кто не хочет, валите куда глаза глядят и там стройте своё дерьмократическое общество.

— А если ему только двенадцать? — не сдавалась она.

— У нас мальчишка в двенадцать сержант и заместитель главного оружейника, — заметила Лена. — И восемь человек участвовали в зачистке заражённых. Пусть не с лопатками, но стреляли из «ксюх» и имеют на личном счёте по десятку «шоколадок».

— Шоколадок? — удивилась та.

— Так мы называем заражённых, — пояснил Игорь. — Вообще у нас совершеннолетие наступает именно с двенадцати. Если участвовал в боестолкновении, значит, воин и тебе доступно множество привилегий. Даже жениться можешь.

— Ты что, совсем того? — опешила эта дама, покрутив пальцем у виска.

— Конечно, наши ребята всё понимают и до такого не доводят. Обычно женятся после пятнадцати. Мы с Леной тоже супруги, — показал он кольцо на руке.

— Я в этом вертепе участвовать не хочу и Сашку в него не отдам! — завопила она.

— Замечательно, — кивнул Севостьянов. — Прокофьев!

— Я! — откликнулся тот самый лейтенант «Петя».

— Подготовь за час вещи Дарьи Солнцевой и её сына. Пусть идут на все четыре стороны.

— Михаил Александрович, Сашка не её сын, а лишь племянник, — лейтенант замолвил слово за парня. — Я с его семьёй в одном подъезде раньше проживал. И пацан не гнилой. А эта прибилась уже в конце бойни, когда сибиряки помогли.

— Добро, — кивнул полковник. — Тогда парня сами спросим, а её отсюда нахрен. Мне в анклаве дерьмократы не нужны.

— Ничего вы со мной не сделаете! — захохотала Дарья. — Руки коротки! И парня я вам не отдам. Буду опекуном