Девятое кольцо, или Пестрая книга Арды - Ира Аллор

— Живущих жалко — вдруг не сможем оградить от перемены чуть ли не основ мира или не успеем, и каково им будет? — горестно вздохнула Ниэнна.

— Не знаю, поверите ли вы мне, — подал голос Мелькор, — но я думаю, что мы могли бы с этим справиться, если вопрос встанет подобным образом. В Эа есть много миров, подобных Арде, во многих стихии предоставлены самим себе, и тем не менее живущие там научились управлять ими, а Тьма бережно несет эти миры в своих бесчисленных ладонях. Верю, что и нас, наш живой мир, она примет и сбережет. — Лицо Черного Валы неуловимо помолодело, стало мечтательным, словно грезил он наяву о давнем, полузабытом счастье. — Я же видел Эа и слушал Песнь Миров… — Он умолк, застыв, и лишь в глазах переливались звездные сполохи.

Внезапно Мелькор встряхнулся, движением головы отбросив волосы с лица, и оглядел Валар чуть ли не с мольбой.

— Правда, не отчаивайтесь, это не худший выход, все вместе мы сумеем сохранить Арту, и сила Эа будет нам подмогой. А может, — глаза его вновь заблестели, — Арта окрепнет в Эа и сможет жить, как любой иной мир, самостоятельно, и не пострадает, если мы — хоть по очереди — будем странствовать в бесконечных просторах… — Он улыбнулся, приложив руку к груди, пытаясь унять бешено пляшущее под музыку воспоминаний сердце.

Валар переглянулись — вера Мелькора не оставила их равнодушными, и надежда робко начала просачиваться сквозь толщу отчаяния и злости.

Хотя… кто этого бунтовщика-мечтателя знает? Те-то путешествия его до Песни были; как знать, насколько изменила их всех Арда… А если вообще этот вариант — исключительно плод их измученного сознания и ничего подобного и быть не может? А будет — война Айнур, и страх и боль за Арду, и очередной выбор — еще более тяжкий, и бесконечные годы наказаний и расправ, а может, и просто — небытие или изменение, ему, по сути, подобное… Могущества Арды грустно молчали, окутанные серебристыми туманными покрывалами.

— Твое предположение не невозможно, брат, — тихо произнес Манвэ. — Скажу более: я, видевший Эа, верю в силу, пребывающую там… Но пойдет ли на такое Единый, откажется ли от этого мира, выпустит ли из рук? Разве что… — Он неожиданно озорно улыбнулся; впрочем, тут же лицо его погрустнело и улыбка вышла горькой. — Разве что попросить Его не делать этого. Тогда, возможно, Он и впрямь выкинет нас из Чертога, лишь бы на Своем настоять… Воззвать, что ли, как обычно взывал, — в последний раз?

— Подожди! — проговорил Аллор. — Может, Он еще что-то надумает — ответить успеем. Может, Он Сам к тому придет, а может, все же успокоится. Может, хоть сейчас до Него что-то дошло?

— Подождем еще немного, — согласился Манвэ. — Право, я не рвусь как можно скорее продолжить наше с Ним общение.

— Посидим еще у Ирмо, а там разойдемся, как будто все в порядке, — кивнул Ульмо. — Только я к тебе в Ильмарин пойду, — обратился он к Манвэ, — и буду рядом. И вообще, чуть что, опять вместе соберемся.

— Если успеем, — процедил Оромэ.

— Должны успеть, — отрезал Тулкас.

Посиделки в Лориэне продолжались — расходиться никому не хотелось. Восстановленный Сад начал свою дурманящую работу, смех звучал все непринужденнее, народ заметно успокаивался. О мрачных перспективах старались не упоминать — «не трогай лихо…».

Аллор с Эльдин, невольно подсчитывая часы до предстоящего визита, совсем было помрачнели, но, взяв себя в руки, присоединились к общему веселью.

— Будь что будет, главное — постояльцев куда-нибудь услать.

— А ты их к Ауле отправь — только чтобы это им как бы самим в голову пришло, — шепнула Эльдин. — Пускай себе потихоньку общего майа делят, чтобы не переживал.

— И то верно: тогда им разговоров, да еще под выпивку, на неделю хватит, — проговорил Аллор.

Самому недомайа было сейчас особенно грустно — накатило ощущение опустошенности и отделенности ото всех… Снова казалось, что он (да и Эльдин тоже) — чужой здесь, гость; хоть он и оказался в гуще событий, но как-то почти мимовольно, бездумно-легкомысленно… Ведь не собирался же Валинор вверх дном переворачивать, право слово! А теперь сиди, наблюдай всю эту заваруху со стороны и не путайся под ногами у Могуществ. Ничтожный по сути камешек, обрушивший нечаянно лавину…

И его еще выгораживают!

А теперь Единый снизошел до беседы с занятной игрушкой…

После разговора с Творцом майа ощущал себя полным ничтожеством. «Каково же Манвэ было с Ним общаться все эти эпохи?» — сочувственно подумал нуменорец.

Аллор обвел глазами сад, глядя на пытающихся прийти в себя Валар. Как помочь тем, кого в гордыне назвал своими друзьями? За Мелькора еще успешно заступился, а Манвэ, к которому проникся едва не большей приязнью, не смог оградить ни от унижения, ни от боли.

Безответственный эгоист! Вот пусть его Эру и наказывает, как хочет, только бы от Валар отстал — хоть какая-то будет польза от непутевого пришельца. Только, похоже, мелковат он, недомайа, для достойной оплаты… А кто эту кашу заварил?!

Голос Гортхауэра вырвал нуменорца из невеселых размышлений. Черный майа уже час как стремился расслабиться, дабы мрачным своим видом не огорчать Учителя, и наконец преуспел в этом. Мелиановская настойка пришлась как нельзя кстати, и Гортхауэр пел, шутил, смеялся — словом, вполне был душой компании. Впрочем, его движения начали утрачивать точность — прорастание Ардой имело свои преимущества и недостатки.

— Аллор, помнишь ту пьянку на Менельтарме, когда нас стража забрала? — смеясь, спросил черный майа, падая рядом с нуменорцем в мягкую траву.

Нуменорец, улыбнувшись, кивнул. Гортхауэр продолжал вспоминать, а недомайа покачивал головой в такт рассказу, продумывая предстоящую (возможно) встречу. Посиделка обещала быть подобной прогулке по краю пропасти, и любой шаг мог стать роковым…

— Да ты не слушаешь меня! — обиженно воскликнул Гортхауэр, взмахнув пустым кубком. — Вечно ты словно витаешь где-то… А впрочем, ладно, не слушай, это я не тебе рассказываю, ты все и сам помнишь, и неважно это, только я не сразу хотел погибели Нуменорэ, я думал, они поймут — пусть и похожи на нолдор, но ведь люди же…

Черный майа уже смотрел куда-то внутрь себя, речь скакала, прерывалась, слова глиняными черепками раскалывались в прах.

— Я не ненавидел их или нет, ненавидел порой, но не всегда, даже Аллора… — Гортхауэр явно утрачивал связь с действительностью, черный майа уже полулежал в траве, норовя пристроить взлохмаченную голову на коленях у нуменорца. — Правда, не понимаю до сих пор, откуда у них такое взялось — такие жертвы приносить! Тем более — тебе…

«Встряхнуть его, что ли, покрепче да вручить сотворившему — пусть ему все это и рассказывает», — подумал Аллор. Словно в ответ на мысль, Гортхауэр встрепенулся: