Миры под лезвием секиры. Между плахой и секирой - Юрий Брайдер

— Не слышу. Ничего не слышу. Куда вы пропали?

Однако связь с гаванью как ножом отрезало. Компьютер не реагировал больше ни на какие команды, а на его экране беспорядочно роились тусклые точки (в целом картина напоминала процесс размножения дрожжевых бактерий, снятый с большим увеличением).

— Падение напряжения в сети, — пропел приятный голосок информатора системы внутреннего жизнеобеспечения. — Переключаюсь на аварийное питание.

Под потолком вспыхнула красная лампочка, и все, как завороженные, уставились на нее, словно это была путеводная звезда, обещавшая явить истину и даровать спасение. Однако уже спустя пару секунд лампочка стала угасать, и информатор тем же жизнерадостным тоном объявил:

— Переключения на аварийное питание не происходит. Срочно начать эвакуацию здания. Использовать только пожарные лестницы. Ни в коем случае не пользоваться лифтом. Не поддаваться панике. Вам немедленно придет на помощь служба экстренного спасения.

Вам немедленно придет на помощь…

Красная лампочка окончательно погасла, а вместе с ней и экраны всех компьютеров. Снаружи снова грохнуло, да так, что огромное здание словно на пружинах качнулось. В другое время Эрикс включил бы экраны панорамного обзора, позволявшие любоваться даже морскими пляжами, отстоящими от этого места на десятки километров, но сейчас ему пришлось прильнуть к все еще вибрирующему оконному стеклу.

Узкое ущелье улицы выглядело сумрачно, как будто бы уже наступил вечер. Возможно, причиной этого был дым пожара, застилавший дневной свет. Вдоль стены расположенного напротив здания еще сыпались обломки строительных конструкций, образовавшие внизу завал, перекрывший уличное движение.

Дабы выяснить, что же такое случилось у соседей, Эриксу пришлось нагнуться к самому подоконнику и закатить вверх глаза. Только тогда он смог разглядеть хвостовую часть аэрокара, косо торчавшую из стены примерно на уровне пятидесятого этажа и похожую на оперение стрелы, пробившей сверкающие доспехи великана. Горючее струилось вниз по огромным зеркальным стеклам и вот-вот должно было вспыхнуть, что и произошло несколько мгновений спустя прямо на глазах у Эрикса. Пламя рвануло к небу и одновременно поползло по фасаду к земле. Одиночные взрывы слились в канонаду, и в воздухе засвистела стеклянная шрапнель.

Это словно вывело Эрикса из оцепенения и заставило присоединиться к сослуживцам, кинувшимся вон из здания, превратившегося вдруг в смертельно опасную ловушку. Пожарной лестницей не пользовались, наверное, с момента окончания строительства, и за это время на ней скопилось множество всякого хлама: пришедшей в негодность мебели, списанной техники, пустых бутылок и еще черт знает чего. Современники Эрикса надеялись на системы автоматического пожаротушения, как грудные дети на свою мамочку, и даже не допускали возможности, что эти узкие и крутые лестницы когда-нибудь придется использовать по прямому назначению.

Сразу возникла давка, быстро переросшая в массовый психоз, усугубленный мраком и духотой, царившими здесь. Ком человеческих тел, сорвавшийся с тридцать девятого этажа, вскоре налетел на тех, кто спасался с тридцать восьмого, а сзади уже наступали беженцы с сорокового и так далее вплоть до несчастных обитателей восемьдесят пятого, которые должны были прибыть сюда не ранее чем через час. В тесной, лишенной вентиляции и света лестничной шахте сразу оказалось несколько тысяч человек, которых гнал вниз уже не только страх, но и законы гравитации. Упавший больше не мог подняться, и ноги бегущих скользили в кровавом месиве его тела. Людей спрессовало так плотно, что нельзя было даже шевельнуть рукой, чтобы помочь старику или женщине. То, что пережил на этой лестнице Эрикс, навсегда осталось для него одним из сильнейших потрясений в жизни, хотя впоследствии ему случалось попадать и в более жуткие переделки. Впрочем, надо заметить, что творившийся здесь ад не мог идти ни в какое сравнение с тем, что происходило в то же самое время в соседнем, горящем небоскребе.

По мере движения вниз давка неуклонно возрастала и количество затоптанных все увеличивалось. Ноги ощущали уже не бетон ступеней, а только податливую чавкающую человеческую плоть. Эрикс подумал, что через десяток этажей трупы целиком забьют лестницу, превратив ее тем самым в братскую могилу.

Спасла его случайность. В здании напротив что-то со страшной силой взорвалось, и один из достаточно увесистых обломков проломил стену на два марша ниже того места, где находился Эрикс. Это стоило жизни немалому количеству людей, зато в лестничную шахту сразу хлынули свет и свежий воздух (правда, изрядно попахивающий гарью). На минуту образовался затор, но мертвецов догадались выбросить в образовавшуюся брешь, и лавина спасающихся вновь стронулась с места.

Бочком пробираясь мимо зияющей дыры, Эрикс не мог не заглянуть в нее. Далеко внизу — словно дно горного ущелья — виднелась улица, засыпанная дымящимися обломками наполовину обвалившегося соседнего здания, а всего в трех метрах ниже пробоины поблескивала прозрачная труба надземки. Один из только что выброшенных наружу трупов так и остался лежать на ней.

Раздумывать было некогда. Удачный прыжок обещал спасение, неудачный — быструю и легкую смерть на мостовой, вместо медленного и мучительного умирания в лестничной шахте, под завязку наполненной человеческими телами. Впрочем, Эрикс верил в свое счастье. Труба, казалось, находилась совсем рядом, нужно было только посильнее оттолкнуться перед прыжком.

Эрикс пружинисто присел, резко взмахнул руками и прыгнул. Он был молод, достаточно тренирован и жаден до жизни, но даже этого оказалось мало для того, чтобы удержаться на гладкой и покатой поверхности трубы. В самый последний момент, уже соскальзывая в бездну, он инстинктивно ухватился за ногу трупа, занимавшего весьма удачную позицию поперек узенькой пешеходной дорожки, являвшейся как бы гребнем трубы.

Это могло отсрочить гибель Эрикса разве что на пару мгновений да еще предоставить напарника для совместного полета к земле. Однако мертвец хоть и дернулся, но с места не сдвинулся, что позволило Эриксу единым духом вскарабкаться наверх. Отдышавшись немного, он попытался перевернуть своего невольного спасителя на спину, однако не преуспел в этом деле — пряжка брючного ремня покойника накрепко застряла в стыке между двумя плитами пешеходной дорожки.

Затем внимание Эрикса привлекли крики, раздававшиеся из дыры, край которой послужил исходной точкой его спасительного прыжка. Эрикса просили отойти в сторону, чтобы освободить место для очередного смельчака. Первой полетела вниз девушка, которую сначала раскачали, а потом с силой вышвырнули наружу. Она даже не смогла дотянуться до трубы, и Эрикс успел заметить тоску в ее больших зеленых глазах, которым суждено было через несколько секунд выскочить от страшного удара о мостовую.

Теперь в дыру лез стройный темноволосый парень, даже не удосужившийся ослабить узел своего галстука. Эрикс хотел крикнуть, чтобы он цеплялся за мертвеца, но не успел — парень уже летел вниз, как заправский парашютист, раскинув в стороны руки и ноги. Он не дотянулся до пешеходной дорожки всего на какую-нибудь пару сантиметров, но, как и девушка, успел обменяться с Эриксом прощальным взглядом. После этого никто уже не рискнул высунуться из дыры.

Убедившись, что его помощь больше никому не понадобится, Эрикс стал искать способ спуститься на землю. Ближайшая станция надземки находилась в пяти или шести кварталах к югу от этого места, но в той стороне тоже что-то горело и труба тонула в завесе смрадного дыма. Оставался единственный путь — на север, к центру города, которым и воспользовался Эрикс.

Вскоре выяснилось, что труба не является цельной конструкцией, как это казалось издали, а состоит из сегментов, длиною приблизительно в сто метров каждый. В некоторых сегментах имелись люки, дающие доступ внутрь, но Эрикс предпочитал балансировать на узкой, ничем не огороженной дорожке, чем лезть в какую-то трубу — хоть горизонтальную, хоть вертикальную. Замкнутые пространства отныне стали для него кошмаром.

Удалившись от горевшего дома на безопасное расстояние и немного успокоившись, Эрике попытался оценить сложившуюся ситуацию. Сейчас он находился на уровне двенадцатого этажа и мог видеть только полоску неба над головой, провал улицы внизу и громады зданий по обе стороны от нее.

Небо, еще недавно довольно-таки ясное, выглядело так, словно над городом собирался дождь. Исчезли все летательные аппараты, в обычное время роившиеся над крышами, как мухи над выгребной ямой. Машины на улице сбились в беспорядочные стада и замерли, словно узревшие опасность парнокопытные. Еще пытались как-то двигаться только те из них, которые имели гироскопические аккумуляторы, но даже они не могли выбраться из столь безнадежных заторов. Погасли все рекламы, исчезли созданные светом иллюзии, так украшавшие фасады домов, затихли фонтаны. Город приобрел дикий и незнакомый вид.