Бандитская россия - Константинов Андрей Дмитриевич

А вот с делом об убийстве Цветкова было сложнее, хотя правоохранительные органы несколько раз и рапортовали о его скором раскрытии, По «рыбной» версии задерживались Артур Анисимов и Сергей Филипенко, якобы крышевавшие рыболовецкие предприятия. Потом был задержан ещё один человек - уроженец Азербайджана Масис Ахунц, считавшийся одним из помощников исполнителя убийства.

В розыск также были объявлены Юрий Ражкин, Александр Захаров, Мартин Бабакасян [188], Сергей Гордиенко. Однако время шло, доказательная база не пополнялась, и Филипенко в конечном итоге пришлось освободить под подписку. Что же касается Артура Анисимова, то он предстал перед судом совсем за другое преступление.

Между тем в 2005 году в Приморье была осуждена банда Голбана (Молдавана), которой инкриминировался ряд убийств, в том числе и заказных. Как сообщали СМИ, с бандой Голбана пытались связать и убийство магаданского губернатора. Пытались - но так и не связали. Следствие по шести эпизодам, включая убийство Валентина Цветкова, было приостановлено до поимки подозреваемых в исполнении убийства - Коршунова и Ковалева, числящихся в федеральном розыске. Кстати сказать, не исключено, что их уже нет в живых. Правда, есть информация, что Ковалева милиция таки задерживала в одном из московских аэропортов сразу после убийства Цветкова (причем в парике, с паспортом на чужое имя и переклеенной фотографией); Это событие осветили в программе «Дежурная часть» на Центральном телевидении. На родине Ковалева эту передачу видели и разыскиваемого за прежние подвиги киллера узнали. Кинулись было звонить в Москву, но оказалось поздно - Ковалева уже отпустили, чем он и не преминул воспользоваться, затерявшись во вселенских просторах. Так что, кто и за что заказал магаданского губернатора, до сих пор так и остается загадкой.

Голодранцы усих краин, геть до кучи!

На протяжении последних полутора десятков лет выходцы из бывших союзных республик смело покоряют дальневосточные просторы. Если конкретизировать, то к концу девяностых здесь особо выделялись чеченское и азербайджанское преступные сообщества.

Чеченцы в разное время рассеялись по Хабаровскому и Приморскому краям, они же неплохо обжились в Еврейском автономном округе и на Камчатке. Одним из авторитетов дальневосточной чеченской диаспоры считался житель Находки Асланбек Хатуев (Аслан). У Аслана имелось собственное ОПС, участниками которого контролировался целый ряд коммерческих объектов (в первую очередь, это банки и промышленные предприятия). Всего сообщество насчитывало около десятка преступных групп общей численностью более ста человек. Кстати, не тот ли это Хатуев, который впоследствии засветился при разборе полетов после трагедии Беслана?

Азербайджанское сообщество к середине девяностых было как минимум в два раза больше чеченского - и по количеству группировок, и по числу активных участников. Но к концу прошлого века границы сообщества стали размываться - азербайджанцы стали принимать в свои ряды представителей других национальностей, уменьшив при этом количество ОПГ, но сохранив общий численный состав. Большинство из таких группировок обосновалось в Хабаровском крае: здесь азербайджанцы преуспели в незаконном обороте наркотиков и фальсифицированного спиртного, а также в экспорте цветных металлов и промышленного золота.

Но едва ли в Дальневосточном регионе выходцы из бывших союзных республик чувствуют себя увереннее, чем переселенцы из-за рубежа - корейцы и китайцы. Это на Северо-Западе и в Центральной России они боязливо жмутся на окраинах городских рынков, принимая покровительство тех же кавказцев. А вот на Дальнем Востоке они чувствуют себя чуть ли не хозяевами жизни - и это ещё одна особенность региона, правоохранительным органам которого приходится противостоять оргпреступности зарубежных стран. Численность «импортных» ОПГ растет год от года (сказывается незаконная миграция, напрямую связанная с туриндустрией: не секрет, что часть китайцев и корейцев приезжают к нам как туристы, после чего на родину уже не возвращаются).

Барыши с криминального транзита получают по обе стороны границы, кроме того, есть сведения, что в незаконной миграции заинтересованы и зарубежные спецслужбы. Вместе с «гостями» в Россию прибывают наркотики: опийной группы из Северной Кореи и эфедрона из Китая, а также китайский ширпотреб, В обратную сторону движутся караваны с более ценными вещами - драгоценными и цветными металлами, лесом, нефтепродуктами, биоресурсами.

Наиболее сильна из международных группировок китайская. Криминальный шлейф за выходцами из Китая тянется с конца 80-х - начала 90-х годов прошлого века, когда первые из них кинулись осваивать российские экономические просторы. Поначалу пределом их мечтаний были приморские вещевые рынки, однако очень быстро китайцы осмелели, обнаглели и принялись осваивать и другие направления деятельности.

По имеющейся информации, в Приморье верховодили выходцы из двух беднейших северных китайских провинций - Хэйлунцзян и Цзилинь. Были известны «ванцинская» (г. Ванцинь) и «янбенская» (г. Янбень) группировки, а также группировки с названием «Голова змеи» и «Рассерженная собака». В конце 90-х здесь также орудовала банда Джень Хаб по кличке Инно. Методы «работы» его парней были просты - избить и отобрать. Инно и ряд его сподручных были задержаны китайской полицией в 2000 году, а ещё через два года на родину из Владивостока депортировали главу группировки «Волки» Старого Хулигана (он же Пахан - Лао Да), который терроризировал соотечественников в российском городе [189].

В наши дни, по оценкам правоохранительных органов, в Приморье действует порядка полусотни чисто китайских и смешанных (китайско-российских) группировок. Они многочисленны, организованны, хорошо законспирированы и стремятся легализоваться через бизнес и власть. Судимость в их рядах считается не признаком «авторитетности», а свидетельством никчемности - если человек не умеет обходить закон, то о чем с ним разговаривать? Сферы интересов традиционны - производство фальсифицированного алкоголя, криминальный экспорт металла, промышленного леса - пород дуба, кедра и ясеня, а также биоресурсов. Ну и, конечно, наркотики, проституция, нелегальная миграция.

О методах работы «лесных братьев» поведал приморским убоповцам арестованный в 2004 году лидер одной из группировок Цзянь Юн. Его «представительство» находилось в Дальнереченске, откуда по всему Приморью разъезжались агенты. Главной целью были небольшие поселки, где древесину у местных можно было покупать фактически задарма. В райцентрах маленькие партии формировались в большие, которые вместе с купленными у тех же заготовителей бланками сертификатов (в них, естественно, вписывались только нужные цифры) отправлялись морем в Японию.

Корейцы в большинстве своем исторически оседают в Хабаровском крае и на Камчатке, гораздо меньше их в Приморье и в Сахалинской области. К концу девяностых «актив» корейского преступного мира на Дальнем Востоке составлял около полутора сотен человек.

В основном, это специалисты по кражам и разборке машин, разного рода мошенничествам, поставке наркотиков и живого товара - проституток.

В криминальные хрестоматии вошла сахалинская группировка во главе с Ким Кен Ченом (Камбалой). Ее главарь имел дюжину приближенных, те, в свою очередь, поддерживали связь ещё с семью бандитами. За безопасность старших отвечал некто Се Дон Киль (с милым русским прозвищем Груня) и два десятка бойцов - молодых людей 20-25 лет. Группировка занималась чистой уголовщиной - кражами, разбоями, грабежами, пиратствовала, ну и, естественно, поставляла наркотики.

Понятно, что при таком раскладе дальневосточная преступность давно стала транснациональной. Геополитика - страшная штука… Пока главы стран улаживают дела на высшем уровне и в лучших дипломатических традициях, главы дальневосточных преступных кланов развивают международные отношения на свой манер. И график встреч у них - на зависть всем министрам и президентам!