ПРОИСХОЖДЕНИЕ ЧЕЛОВЕКА - Юрий Губин

Групповое поведение и связанные с ним зачатки общественных отношений никогда не возникали в отсутствии стимулов. От этого зависело благополучное существование ассоциаций и популяций видов гоминид, а затем и праобщин поздних хабилисов и архантропов. Поведение коллективных образований точно им следовало и никогда при этом не реагировали на другие. Например, если появлялся групповой сигнал «на охоту», то он ни как не связывался с сигналом перекочевке на новое место и наоборот. Группа отвечала конкретным поведением именно на конкретные стимулы.

Данный психологический тандем стимул – поведение, позволял охотничьим группам поздних хабилисов и ранних первых людей, без большого проявления разума, быть сплоченной и действовать сообща. Это было очень важно не только в охотничьих, но и в каких-то других мероприятиях повседневной жизни, требовавших определенных совместных действий, например, при защите от хищников, непогоды, перекочевке на новое место обитания, строительства убежищ на стоянках и т.д.

Сплоченность у гоминид/гоминин являлась не столько сознательным актом, сколько действием вырабатываемых в процессе обучения и научения подсознательных моментов поведения в составе групп и структур популяций и праобщин, под действием БАВ, эффективность которых конкретизировалась в процессе группового отбора. Этим она отличалась от сплоченности стадных животных. При этом набор стимулов – ключей и сигналов у каждой популяции и праобщины сформировавшегося вида были свой, для того чтобы их структурные составляющие, и ее члены одинаково на них реагировали. Именно таким образом нарабатывались не только определенные компоненты видового поведения, но и элементы праобщинного обособления, которые в дальнейшем будут особозначимыми в повседневной жизни архантропов.

Для того чтобы в праобщинах стали происходить какие-то совместные действия, были необходимы такие условия и предпосылки, которые заставили бы сформировать определенное совместное поведение. Оно должно было активно функционировать, чтобы должным образом реагировать на определенные сигналы общие для данной популяции, праобщины. В процессе образования определенных психологических форм, появившиеся стимулы становились ключами или сигналами поведенческих актов, которые и ставились под контроль данных стимулов. При отсутствии каких-либо средств хранения такого количества информации, она могла передаваться только при непосредственном контакте. Причем такой контакт должен был быть при очень доброжелательных отношениях и положительном эмоциональном климате в праобщинах и создающихся на новом организационном уровне охотничьих группах. В противном случае механизм передачи информации, скорее всего, мог не сработать или на его усвоение потребовалось бы очень много времени. Кроме того, групповой отбор тех первобытных коллективов был очень строг к нарушению установленных норм и правил. Отклонение от них вело к большим неприятностям т.к. мозг пока еще не мог реагировать должным образом и плохо защищал индивида в форс-мажорных обстоятельствах. Поэтому стал вырабатываться механизм вытеснения из памяти всего негативного, что нарушало непрерывность и тождественность процесса охоты. Это достигалось бессознательным принятием комплекса отношений в окружающем пространстве даже без участия второй сигнальной системы, но при действии биологически активных веществ, которые вырабатывал развивающийся головной мозг, вызывающий чувство удовлетворения или не удовлетворения.

Вот на данном этапе формирования человека такое направление в психологии начала XX века как бихевиоризм(189) попадает в самую точку. Только там, в то время, он, в чистом виде и имел место. При исследовании того далекого времени не нужно учитывать зарождающееся сознание как высший уровень психического отражения и саморегуляции.

Грегарный отбор в популяциях Homo habilis довольно эффективно налаживал групповую совместимость прамужчин, без которой невозможна зарождающаяся коллективная охота. У этих поздних гоминид на том интеллектуальном уровнем, групповая сплоченность в достижении цели при проведении охотничьих мероприятий, предполагала наличие психофизиологической совместимости темпераментов и характеров всех членов охотничьих групп. В связи с этим в них активно началась стратификация, на фоне жесточайшей системы линейного доминирования. В протоколлективах стала формироваться социально - политическая иерархия, основанием которой служил, как мы теперь знаем, зарождающийся половой и возрастной принцип структурирования коллективных, функциональных образований. Теперь уже с достаточно концентрированным выражением воли охотничьих групп, т.е. их политикой, которая стала зависеть от окружающих факторов и психологической атмосферы внутри популяций. Таким образом, в охотничьих группах главным психологическим моментом было удержание в ее среде на должном уровне своего индивидуального достигнутого статуса. Хотя необходимо отметить, что достижение хабилисами - прамужчинами определенных успехов в обыденной жизни и в дальнейшем мужчинами архантропов и палеоантропов не гарантировало попадания в высокостатусный слой охотничьей группы. Все зависело от того, как он вел себя в процессе охоты, что в свою очередь зависело от физического развития и совершенства нервной системы, темперамента(190). Таким образом, в группах прамужчин, скорее всего поздних хабилисов, были мужские особи различных возрастов, но с разной перспективой достижения своего статусного состояния в активной политической жизни охотничьих групп, а значит и в популяции в целом. Им, чтобы пробиться в основное звено, уже нужно было быть не только физически здоровым, но умным и хитрым, т.е. хорошим политиком. Зачатки же кооперативности на новом прогрессивном уровне выразил механизм грегарного и индивидуального отборов, своей самой сутью. То есть при проведении охоты с большим числом участников шансов выжить было больше у наиболее сильных физически, с хорошей реакцией, мобильной нервной системой за счет менее развитых в этом отношении индивидов. Эти в какой-то мере ущербные особи с определенными дефектами как бы подставлялись в экстремальных ситуациях охотничьих мероприятий под гнет смертельных обстоятельств, давая возможность более развитым остаться в живых.

Взаимодействия внутри популяции хабилисов, праобщины ранних архантропов и отношение к окружающему миру, теперь можно назвать протокультурным полем действия. Потому, что в своем изначальном понимании оно определяло совокупность адаптационных возможностей и условий, как для охоты, так и для собирательства, и обозначало цели для их достижения, определяло средства, т.е. орудия, ландшафты, время суток, времена года и т.д. Самое главное в этом они, по-видимому, могли уже устанавливать границы возможностей в соответствие имеющейся информационной базы, используя жизненный опыт. Человека умелого из-за его способностей можно назвать родоначальником или пограничной формой перехода от гоминид к подсемейству гоминин – собственно людей.

Представители переходных форм гоминидгоминин со временем стали намного лучше держать в руке орудие, чем хабилисы, а значит и более эффективно им пользовались. Концевые фаланги пальцев приняли приплюснутую форму, что говорит о том, что поздним хабилисам уже приходилось много заниматься определенными трудовыми действиями, в которых работа пальцами рук имела уже большую практику, а архантропам еще в большей степени приходилось заниматься ручным трудом. На результативность охоты в существенной степени стал влиять наложенный на наблюдательность уровень имеющегося опыта, полученного в процессе решения задач поставляемых самой жизнью в процессах охоты. На это также влияло накопление знаний с зачатками их подсознательной систематизацией и, хотя и на интуитивном уровне эффективное применение.

У автора постоянно возникает вопрос,- почему на стоянках начиная от хабилисов до первобытных людей, археологи находят большое количество орудий, когда никаких следов катастроф не обнаружено? Просто встали и ушли и инстинкт собственности, который записан генетически и определяет в собственность все жизненно важное, что окружает любую особь или в данном случае индивида почему-то не срабатывает по отношению к орудиям труда. Здесь возможно то, что или орудия у гоминид и гоминин на ранних этапах их становления не являлись такими уж важными атрибутами их жизни в отличии от орудий нападения и защиты, или это было, что так же вероятно, не умение долгое время сосредоточится на определенном виде деятельности, событиях или предмете, ведь это требует определенных волевых усилий. То есть можно сделать вывод, что у гоминид, а затем и гоминин было очень слабое произвольное внимание и не достаточно сильная воля. При том их деятельность осуществлялась без сознательных намерений, а путем интуитивно эмоциональных механизмов психики. Активность произвольного внимания только еще формировалась под действием вырабатываемых социальных форм поведения и коммуникации. Только осознанный труд окончательно его сформировал. Не произвольное у всех приматов являющееся настроенным и исходным по отношению к другим видам внимания (у человека они появляются в процессе усложнения трудовой деятельности), имеет пассивный характер. У животных и у человека, в основном, оно служит для ориентирования в окружающей среде, т.е. навязывается внешними по отношению к целям деятельности, раздражителями. Не произвольное внимание имеет механизм настройки, который помогает настроиться (при наличии помех) на восприятие необходимой информации при движении к цели.