Охота на магов: путь к возмездию (СИ) - Росс Элеонора

— Что-то не такого я ожидал… — прошептал юноша, думая, что вот-вот послышится голос. — И ничего нет. Может, нужно подождать? Там, еще что-нибудь сказать. Как ты делала, и что ты там шептала?

— Заклинание, — ответила Илекс, положив кулон на тумбу. Страх все же разъедал полное убеждение, что ничего больше не случится. — Оно для призыва, но тут резко подумала, что и оно сойдет. Ограничений нет и привлекает… я не совсем знаю, кого. Не упоминалось в книге. Но не злых духов.

— Ага, не злых. И придет сейчас какой-нибудь черт — добренький, конечно. А этому кулону, по-моему, энергии не хватает. Надо, что ли, напитать его. Я чуть без глаз не остался! Вот это подарочек, — проворчал Элид, потирая покрасневшее запястье. — Больше не приглашай на такое зрелище, пожалуйста, потому что смотреть невозможно, — он запнулся. Глаза его округлились, и губы раскрылись в каком-то восклицании. — Вон! Посмотри! Да не на меня смотри, на кулон! — дернул он подругу за плечо и развернул.

Он вновь засиял, но тусклее. Синие огоньки витали, кружились и вдруг стали распространяться, как чума, по всей каюте. Мелькали среди темной пелены и белые искры, точно снежинки, но мгновенно испарялись, разъеденные большими огнями, что становились черными. Элид вцепился в ее плечо, все еще потрясывая в искреннем удивлении, указывая ей, будто не видящей, на небо, разливавшееся над ними. «Сработало… — зашептал он Илекс на ухо. От шепота она поежилась, стиснула подол платья, и выжидающе молчала. — Оно, кажется, опять…» Новый яркий поток вырвался с камня, рассыпался в воздухе: выстроились темные спирали, круги и непонятные фигуры. Все это немыслимое чудо вдруг прервалось; хриплые отрывистые фразы раздались из камня, прожигая их сердца до дыр. Илекс замерла, стиснутая его напряженными ладонями.

— Черт… опять, — девичий, раздраженный голос. — Я… когда…

Связь прерывалось. И вправду, кулон мог истратить всю энергию. За столько-то десятков лет, каких он мог существовать. Послышался какой-то крик, затем звон.

— Не получилось! — отчетливая фраза.

Элид насторожился и, пододвинувшись ближе, громко сказал:

— Извините..? А Вы… кто? — язык сплетался и ничего путного выговорить не удалось. Но это его ни малость не смутило.

Внезапно шум замер: даже отголоски, похожие на эхо, не слышались. Девичий голос исчез, точно никогда его и не было. Он тяжело вздохнул и повторил раздельно:

— Слы-ши-те?

Но из камня ответа не последовало. Треск и какой-то скрип — единственное, что они услышали. Илекс вздрогнула, хотела уж потянутся к камню, но передумала: а вдруг скажет что-нибудь? Если ей нужна помощь? Не будет хорошо отступать при первой же попытке. Опасливо она поглядела на Элида, но тот лишь пожал плечами. Не прошло и минуты, как он снова сказал эту фразу с извинением. Из той стороны послышалось томное, чем-то взволнованное:

— Слышу…

— А кто Вы, и как мы… связались?

Тут же он ощутил на себе грозный, немигающий взгляд Илекс: «Что такое? — хотел спросить Элид, но промолчал. — Что не понравилось?» Именно тот вопрос о связи она видела глупым и не стоящим ответа: хоть и не многое ей было известно о такой связи, но одна вещь впечаталась в память — если не думать об определенном человеке, отвлекаться на посторонние мысли, то камень свяжет мага с другой нитью, какая исходит от любого источника. Вот, кажется, наткнулись они на сбившуюся душу. «Ему и это неизвестно? — удивлялась Илекс, уже не шутя. — Разве они не популярны, эти кулоны? И устройство их простое…» Молчание разбил очередной треск.

— С кем Вы пытались связаться? — исправился он, замечая ее попытки тяжело дышать. — Мы Вас прервали?

— Что? Нет, господа, извините, — пролепетала девушка. — Я хотела посмотреть за кое-кем. Теперь… это… важно, — фраза оборвалась.

— Вы кто? — некстати спросил Элид, довольно кивнул Илекс. — И за кем Вы хотели посмотреть? Или хотя бы… откуда Вы?

— А сами кто? — раздался ответный вопрос. Голос стал серьезен, и не дрожал уж больше.

— Мы — маги. Вы, если судить о том, через что мы разговариваем, тоже. И откуда звоночек то? — Илекс дернула его за рукав, то тот отмахнулся. — Расскажите… пожалуйста.

— Из Улэртона. А Вы, боюсь спросить? Мы одни? — последний вопрос вырвался тревожно, шепотом.

— А мы вот, на днях, в Гроунстен прибыли! Ну, не совсем. Позади моя подруга, но она хорошая. Она то и сообщила мне о кулоне этом. В общем, запутанная история.

«Запутанная история! — воскликнула Илекс про себя. — Ну да, очень. Сколько еще успеет наврать? Нам бы поторопиться и не распускать разговоры о лишнем. Без вранья. Но разве Элид послушает? Придется тогда взять все в свои руки… Я смогу. Смогу сказать и ответить, если меня о чем-то спросят». Илекс пыталась собраться, задать вопрос между их словами, но замкнутая воля никак не отпускала. Завистью пылал ее взгляд, устремлённый на товарища, которому запросто удавалось наладить контакт, так еще пускать несносные, глупые шутейки. Теперь он улыбался, ликовал про себя и более не обращал на нее, помрачневшую, и малейшего внимания.

— Что? Гроунстен?.. Не шутите? О таком стыдно шутить! Прекратите, скажите правду… Не может быть Гроунстен.

— А я и не шучу, — захохотал Элид. — Нет, правда. То есть, это все правда. Да, мы здесь. Только не в городе, а на корабле, в каюте.

— Если не шутите, то я и не знаю, что думать… А кто еще с вами, двумя, на корабле?

— Да много кто! — в голосе зазвучала пренебрежительная нотка, что Илекс, помедлив на одно мгновение, решилась подняться и принялась ходить из угла в угол, для того, чтобы держать свою волю в руках. — На любой вкус и цвет. И высокие, и низкие, и глупые, и еще глупее… Не описать всех. Но ребята тут есть и подлецы. Только такие мне и попадаются. Весело у нас тут. А в Улэртоне что?

Илекс громко затопала, царапала ногтями руку от раздражения, вырывавшегося наружу. Элид и взгляда не повел, улыбался и шутил, совершенно не обращая внимания на конкретику ответа: разговор становился для него шуткой, от которой он чуть не отмахнулся, идя сюда, в каюту. Закручивал прядь на палец, тянул и, уже нежась в гамаке, ожидал ее голоса. «Они сейчас все время проболтают в пустую, — думала она, сжимая ладони в кулаки. — Мы ничего не узнаем, и немало нужно энергии для того, чтобы зарядить кулон. Нужно как-то перевести тему. Сейчас я точно… — но собраться так и не удавалось: страх душил глотку, что даже писка не вырывалось. — Вот, они замолчали. Кажется, связь уже становится плохой. Вот, я… иду». Однако возможность такого подвига тут же оборвалась. Голос вновь появился, взволнованный и резкий.

— Нет, нет! Я не про это совсем. Кто у вас там… Командует? Главный, может, главная… Вот, что мне нужно. Скажите, пожалуйста.

— А Вам зачем? — с подозрением нахмурился Элид, подпирая подбородок об костяшки. — И что Вы — маг? Почему мне стоит доверять Вам, а?

— Я искала этого человека. Афелиса, знаете такую? Она очень мне нужна, — дрожь слышалась в нотках. — Я так рада, что, наконец, смогла связаться… Мы знакомы. Она меня знает, пожалуйста, позовите ее!

— Афелиса? — спросил он, переглянувшись с Илекс. Та стояла и кивнула ему, но он так и не понял посыла, — А… Афелис много. Вам какую именно?

— Диамет, прошу, поспешите! Мы больше так не свяжемся. Я попробую, конечно, но навряд ли получится. Поэтому…ите! — связь прервалась, и вновь раздался ее умоляющий голос сквозь потоки шума. — Же… ну же!

— А, да! Сейчас! Илекс, чего стоишь, не моргаешь? Беги скорее! — с серьезным удивлением сказал он, смотря на нее обвинительно. — Быстрее, ну, Илекс! Человеку помочь нужна, а ты…

— А я? — прошептала она и тут же опустила голову. — Но Афелиса занята, я помешаю… Там люди, там страшно. Я не взберусь на шканцы, ни за что!

Только подняла она голову, как тут же увидела его обозленного, что обида подкатила к горлу и замерла, выжидая, что дальше случится: сам ли пойдет? Или ее заставит? Сердце сжималось от боли: прижав руки к груди, она отступила к стене и стала быстро моргать, что слезы постепенно размывали его напряженное, упрекающее лицо, камень, медленно гасящий, и последний вздох донесся из него, и тут же стихнул. Кажется, это конец. То и предвещало начало — что-то должно было случиться, что-то страшное. Илекс зажмурилась, стыдливо вытерла скатывающуюся слезу на щеке и всхлипнула, омывая себя позором: «Это я… точно я. Если бы я догадалась, нет! Я знала, что нужно говорить кому-то, а не оставлять в секрете. Ненавижу… ненавижу… Я виновата. Элид не простит, а я себя тем более». Но тот лишь фыркнул и потряс кулон: ничего. Никакого шума, голоса, вздохов — сплошная тишина, уносящая Илекс все глубже в переживания. Шепча что-то про себя, Элид поднялся и искоса поглядел на подругу, сжавшуюся от страха.