Монах - последний зиндзя - Роберт Ши

- Мы получили известие от одного из наших людей в Корее, - сказал Дзебу. - Великий Хан потерял три тысячи кораблей и восемьдесят тысяч человек Это крупнейшее из поражений, понесенных монголами со времени возвышения Чингисхана. Кублай пришел в ярость, услышав эту новость, и бегал по дворцу, крича: "Аргун! Аргун! Что сделал ты с моим флотом?" Он лишился чувств, и пришлось его лечить укалыванием китайскими иглами и уложить в постель. Теперь, говорят, он намеревается предпринять еще одну попытку вторжения.

- О нет! - Сердце Танико упало. - Мы не можем ещё раз пройти через такое испытание!

- Монголы тоже не смогут. Это поражение ослабило авторитет Кублая у его вассалов - ханов и воинов. Я не думаю, что он сможет собрать ещё одну армию и флот. Конечно, нельзя быть уверенными. Ещё много лет мы должны быть готовыми к войне.

Танико с удовлетворением представила себе варварскую ярость Кублая. "Что ты теперь думаешь о нас, Слон? - подумала она. - Ты, так презиравший всегда нашу маленькую страну. Ты всё ещё хочешь вернуть меня в свой гарем?"

- Ему сейчас шестьдесят пять лет, - продолжал Дзебу. - Он стар, а в его семье умирают рано. Я думаю, после его смерти его наследники не будут так заинтересованы в завоевании наших островов, и Монгольская империя распадется. Это уже начинается.

- Эта буря убедила жрецов и народ, что никакой захватчик никогда не сможет завоевать нас, - сказала Танико. - Они говорят, что нам помогают боги. Кое-кто из самураев считает, что эту бурю принёс рассерженный призрак Юкио. Они говорят, что Юкио сражался рядом с ними, стремясь отомстить Аргуну и его монголам.

- Я действительно видел Юкио, - сказал Дзебу. Воспоминание об этом наполнило его голос удивлением.

- Ты видел Юкио?

- Он стоял рядом со мной на поручнях "Красного Тигра", смеясь, когда я сражался с Аргуном.

- Ты думаешь, это действительно было видение, или это существовало только в твоём сознании? - спросила его Танико. - В этот момент ты, наверно, был чрезвычайно взволнован.

- Мой отец, Тайтаро, перед смертью учил меня, что ум, создающий такие видения, сам по себе чудотворен. В схватке может прийти внутреннее зрение. Иногда в такие моменты человека могут посетить видения.

Танико положила свои небольшие белые пальцы на его длинную коричневую руку.

- Когда я говорила с Ейзеном прошлой ночью, у меня было сатори, вспышка озарения. Это был момент едва ли не самого глубокого счастья в моей жизни.

Он улыбнулся, в бороде сверкнули крепкие белые зубы.

- Значит, теперь ты немного лучше понимаешь, что же я ищу всю мою жизнь.

- Дзебу, - сказала она, - моё сатори произошло, когда Ейзен сказал мне, что твой Орден хочет, чтобы ты отправился в путешествие на запад.

Дзебу немного помолчал. Наконец он посмотрел на неё глазами, полными боли и печали.

- Я собираюсь уехать, моя любовь. Я должен!

Она вздрогнула, как будто ощутив предчувствуемый ею физический удар. Она раскачивалась вперед и назад, закрыв лицо руками и плача. Он взял её за руку, но она отдернула её. Как посмел он пытаться утешить её таким банальным жестом? Она взглянула на него: он тоже плакал. На мгновение она пожалела его.

- Не говори, что ты должен уехать. Ейзен сказал мне, что решение оставлено за тобой.

- Если бы Орден приказал мне ехать, я бы чувствовал за собой право на отказ. Сначала я отказался. В последний месяц, после того как ты уехала из Хакаты, я пережил невероятные мучения из-за этого решения. Танико, я люблю тебя. Я не хочу покидать тебя. Тем не менее этой поездкой я могу сделать так много! Ейзен должен был объяснить тебе, почему это так важно для Ордена. А я буду первым человеком из Страны Восходящего Солнца, который совершит столь дальнее путешествие - на другой конец света, в неизвестные земли белых варваров. Танико, путешествия и познание составляют всю мою жизнь. Если бы я не любил тебя и мысль о разлуке с тобой не была бы невыносимой, я был бы переполнен радостью при мысли о таком путешествии. Я не могу дождаться отъезда!

- Мне жаль, что наша любовь - такое бремя для тебя, Дзебу. Но, кажется, у тебя почему-то есть силы расстаться со мной. - Казалось, он старается сделать вид, что страдает так же, как она, но это не могло быть правдой.

- Если я откажусь от этой обязанности, мой внутренний взор затянется облаками, а мой контакт с Сущностью прервётся.

- А я и наша любовь должны быть принесены в жертву твоим духовным достижениям? Вот что не нравится мне во всей этой погоне за внутренним зрением, или озарением, - называй это как хочешь. Это не что иное, как эгоизм духа!

Дзебу удивлённо кивнул.

- Давным-давно Тайтаро покинул мою мать, Ниосан, чтобы следовать за своим внутренним голосом. Она погибла во время резни в Храме Цветущего Тика. Когда он рассказал мне, как она умерла, был момент, когда я возненавидел его за то, что он покинул её. Так же, как ты должна ненавидеть меня сейчас. Но ты узнала сатори. Поэтому ты должна знать, что в озарении мы осознаем, что индивидуальное самосознание - всего лишь иллюзия. Мы все части Сущности.

Она снова заплакала. Она чувствовала себя беспомощной - она не смогла тронуть его своим гневом. Она пережила достаточно из того, о чем он говорил, чтобы понять его. Но все равно она не сможет отказаться и не откажется от него!

- Откуда ты знаешь, что отречение от нашей любви не повредит твой драгоценный внутренний взор? - спросила она. - Почему ты так уверен, что то, что ты решил, правильно?

- Я не уверен, - сказал он. - Быть уверенным, что поступаешь правильно, - вернейший способ заблудиться. У нас, зиндзя, есть способы напомнить себе, что то, что мы делаем, не обязательно правильно. Но я знаю, что должен сделать это, также как шесть лет назад я знал, что должен ответить на твой призыв и прийти к тебе в Камакуру. Чем глубже мой внутренний взор, тем больше за меня выбирает Сущность.

Она презрительно усмехнулась.

- Когда задаешь монахам трудные вопросы, они всегда скрываются за словами, которые невозможно уловить, как облака дыма.

Удивлённый, он снова заплакал, взял её рукав и промокнул глаза.

- Это так напоминает мне то, что сказала моя мать, когда я стал читать ей наставления. "Твои слова гремят, как пустое бревно в храме", - сказала она. Мне понятны твои чувства. Тем не менее, ты понимаешь, что глубоко в моих словах, как бы пусты они ни были, есть истина.

- Истина такова, что ты собираешься покинуть меня, - прошептала она, задыхаясь.

- Я не собираюсь уезжать сегодня или завтра, моя любовь, - сказал Дзебу. - Я уеду лишь весной. Мы с Сакагурой снарядим небольшой корабль и отплывем в Китай. Сакагура ещё не знает, что я решил взять его с собой. Но он хочет быть моим учеником, а мне нужен кто-то, кто поможет мне пересечь океан и станет моим спутником после этого. Я вернусь, Танико. Будь уверена в этом. Одна из причин, по которой я совершаю эту поездку, это то, что я смогу вернуться к Ордену с новыми сокровищами знания. Я вернусь, и после этого мы будем вместе навсегда. Я обещаю тебе это!