Двойная звезда - Ирина Успенская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да кто же?!
– Жена сударя Безе, – рассеянно отмахнулась Айлин.
– А она и есть карлонка! – удивленно возразил Саймон. – Я как-то раз слышал, как она говорит – по дорвенантски, но акцент у нее – в точности как у мэтра Ладецки, не отличишь! Да что ты там такое вычитала, дай взглянуть!
– Карлонка, – прошептала Айлин и на мгновение зажмурилась. – Погоди. Я… потом тебе покажу, ладно? Сперва проверим, вдруг тут ошибка и дело в чем-нибудь другом?
– Ладно, – вздохнул Саймон и деловито уточнил: – Как будем проверять?
– Свеча понадобится, – объяснила Айлин. – И заговор… ну, это вроде как заклинание, только по-карлонски! И молчи, ладно? Что бы ни случилось, молчи! Они мужчин ненавидят! А пока ты с ней не заговоришь, она тебя и не увидит…
– Да кто они?!
– Т-с-с! – шикнула она, и Саймон поспешно зажал рот ладонью.
Айлин, мысленно горячо благодаря мэтра Кирана, вытащила из сумки свечу, зажгла и, то и дело заглядывая в гримуар и чувствуя себя очень неуверенно, торопливо забубнила:
– Как лампада путь во тьме указала, как на небе ясны звезды из-за туч глядят, так и ты, душа беспокойная, ворота отвори, укажи мне путь…
Глаза Саймона округлились, и Айлин сердито показала ему кулак. Ну да, заклинание странное! Но если оно сработает, то какая разница? А если нет… впрочем, должно сработать, уж мэтр Киран-то хорошо знал, о чем писал…
Пушок зашипел.
Гораздо громче, чем днем, и очень, очень сердито.
Айлин замерла, услышав с другой стороны ворот стук засова.
Саймон со свистом втянул воздух сквозь зубы, но промолчал.
Ворота открылись, и в проеме застыла та самая молодая женщина из кондитерской. Разумеется, это и должна была быть она! И все-таки Айлин почувствовала укол почти болезненного удивления пополам с разочарованием. Сударь Безе всегда казался таким хорошим!
Женщина поманила ее в ворота, и Айлин, придерживая Пушка за ошейник, подошла, всей кожей чувствуя, как Саймон поднял вокруг нее целых три щита – и это кроме универсального!
– Зачем к нашему порогу пришла служанка Претемнейшей? – спросила карлонка, улыбаясь так приветливо и ласково, что Айлин невольно поежилась. Конечно, нежити бояться нельзя… Или по крайней мере очень нежелательно, это проходят еще на первом курсе. И она вовсе не боится! Чего ей бояться, ведь рядом Саймон и Пушок, да и щиты… Но очень уж не подходили друг другу голос карлонки и ее же улыбка! Ой, не вовремя, совсем не вовремя эти мысли!
– А почему ты не ушла в Сады, когда пришло твое время? – тихо спросила Айлин, глядя, как дрожат и двоятся черты лица сударыни Безе и как слепо глядят ее совершенно черные глаза. Ни зрачка, ни радужки, одна сплошная чернота… Да это, пожалуй, пострашней упыриных морд! – Какое злодеяние тебя удерживает?
Карлонка наклонила голову к плечу – таким гибким движением, словно у нее и костей не было. Вот ведь, а у сударыни Безе эта самая шея завтра наверняка будет болеть!
– Ты знаешь, кто я, – прошелестела она с каким-то даже изумлением и, подумав, добавила: – Так даже лучше. Меня он не понимает…
– Я сама не понимаю, – призналась Айлин. – Мы вас еще не проходили. Но я хочу помочь! Он – это сударь Безе?
Карлонка резко, как-то рвано кивнула, как кукла, которую дернули за ниточки.
– А сударыня Безе – твоя сестра?
Новый кивок. Претемнейшая, благослови мэтра Кирана!
– И он не может тебя отпустить?
Карлонка сгорбила спину и жутко взвыла. Вокруг Айлин тут же возник четвертый щит, а холка Пушка под пальцами пружинисто напряглась.
– Я… поняла, – шепнула Айлин. – Я постараюсь помочь, обещаю! Я изо всех сил постараюсь!
– Если не сможешь – знаешь, что будет, – ответила карлонка безнадежно-тоскливым голосом.
Развернулась на месте.
И пошла по тропинке, через сад, к дому. Даже калитку не закрыла.
Саймон за спиной кашлянул.
– Уже можно говорить, – устало выдохнула Айлин и жалобно попросила: – Только давай в Академию вернемся, ладно? Все равно на нас отвод глаз, тебя никто не заметит. И я все-все расскажу, обещаю. Ой, и еще я должна Иоланде золотой!
* * *
В комнате было тепло и уютно: Иоланда, сегодня подрастерявшая обычную вредность, уже во второй раз варила шамьет на всех троих и даже выставила на стол пирожные, прихваченные с собой еще днем. Вот только Айлин на эти пирожные даже смотреть не хотелось! А вот Саймон и соседка в ожидании обещанного рассказа уже успели умять по два и то и дело поглядывали на Айлин с нетерпеливым интересом, а она все не знала, как начать.
Ладно, нужно начать уже хоть как-нибудь!
Еще раз почесав Пушка, она наконец решилась.
– Я читала про одну нежить. Давно… ну, это неважно. У нас они не водятся! И в Итлии, и в Арлезе, и в Вольфгарде, и даже во Фрагане. Только во Влахии и Карлонии!
– Так бывает? – удивилась Иоланда, и Саймон кивнул.
– Еще как! Эндемичная, она же территориальная, нежить. Очень даже ее много, вот, например, вольфгардские утбурды! Чтобы такой вылупился, должен замерзнуть насмерть грудной младенец, причем не просто, а брошенный замерзать родной матерью. В Арлезе, сама понимаешь, такое не заведется. За недостаточностью условий, как мэтр Ирвинг говорит. Ну а тут что, Ревенгар?
– Они редкие, – поспешно заговорила Айлин и отвела глаза от передернувшейся Иоланды. – В общем, им тоже нужны условия для вылупления. Вот если две сестры от одного отца и одной матери родились в один и тот же месяц, день и час, с разницей… с разницей… ну, неважно какой разницей, хоть год, хоть пять, главное, один месяц, день и час! И будут дружны между собой, это тоже очень важно, то они могут стать повилэчкой. Саймон, не смотри так, я не виновата, что у карлонцев такие слова!
Она потерла виски, пытаясь объяснить как можно понятнее:
– Но просто родиться и дружить – мало! Одна из сестер должна умереть… ну, это понятно! Но вот если, когда она умрет, а ее кто-то любит и начнет говорить второй сестре… ну, что-то вроде того, что лучше бы она умерла… или что умершая была во всем лучше… или еще как-то удерживать, то вот тогда повилэчка и вылупляется! Душа умершей вселяется в живую, понимаете?
– Как у одержимой? – удивился Саймон и задумчиво признал: – Вообще-то, она и правда похожа…
Айлин мотнула головой.
– Нет же! То есть… не совсем! Повилэчка не пытается подчинить тело, ведь
