Летопись Серафимо-Дивеевского монастыря - Серафим (Чичагов)

Архимандрит Даниловский, приехав в Дивеево без теплой одежды и почувствовав в ней нужду, купил в Сарове овчинную шубу. Из сего сочинили сказку, что Саровские подкупили его, подарив две рясы.

32) Партия о. Иоасафа старалась всеми силами отплатить клеветою Н. А. Мотовилову за его заступничество, и наговоры дошли до Петербурга. Так, митрополит Филарет писал архимандриту Антонию 20 августа 1862 г. (с. 357):

Неприятные есть вести о Дивеевском монастыре в отношении нравственном. Я, слыша сие, сказал, что это, вероятно, относится к партии Г., но мне отвечали: нет. Прибавляют, что М. личность сомнительная; но он близок к монастырю и будто читает там в церкви проповеди. Не бесполезно было бы знать, есть ли сколько-нибудь правды в сем последнем показании.

Между тем у родного брата и секретаря преосвященного Нижегородского живет Г. с несколькими сестрами, и на ярмарке собирают пособия на изгнанных, прибавляя в оправдание свое, что нынешняя начальница сама желает, чтобы Г. возвратилась для управления.

Глава XXVIII

Перевод Серафимо-Дивеевского монастыря в Тамбовскую епархию и возвращение Е. А. Ушаковой начальницей обители. Критическая минута для обители в хозяйственном отношении. Преосвященный Феофан. Саровский игумен Серафим. Указы Св. Синода и решение Дивеевского дела. Пострижение Е. А. Ушаковой в монашество [с наречением имени - Мария]

18 ноября прибыл в Серафимо-Дивеевский монастырь благочинный Тамбовской епархии архимандрит Черняева монастыря с указом, что обитель временно переведена в ведение преосвященного Феофана и Елисавета Алексеевна Ушакова возвращается начальницей. В каком положении оказался монастырь при управлении Лукерьи Занятовой, было упомянуто в письмах митрополита Филарета к графу А. П. Толстому и наместнику Троице-Сергиевой лавры архимандриту Антонию. Если бы не распорядительность епископа Феофана, который уговорил Саровского игумена Серафима помочь Дивеевской обители, то сестрам пришлось бы буквально голодать. Все запасы, приготовленные Ушаковой на зиму, были истрачены, и долги на обитель увеличены.

В участии таких благодатных рабов Божиих, как митрополит Филарет, преосвященный Антоний Воронежский, преосвященные Иеремия и Иаков, наместник лавры Антоний и теперь, наконец, преосвященный Феофан, в делах Серафимо-Дивеевской обители нельзя не видеть особой воли Божией и Царицы Небесной. Преосвященный Феофан, конечно, всем сердцем расположился к обители отца Серафима и быстро уразумел, какого она духа и направления. Сердце его согрелось невидимым для многих других духовным огнем, которым светились лица стариц и сирот Серафимовых, и взаимная братская любовь покрыла скорби, вражьи наветы и испытания, приходившие по молитвам блаженного старца Серафима к победному концу.

Игумен Саровской пустыни Серафим, пострадавший по наговорам сторонников о. Иоасафа, был преемником о. Исайи, одиннадцатым строителем, и происходил из государственных крестьян Пермской губ., в миру его звали Спиридон Андреев Пестов. Он поступил в Саров 14 лет, в 1823 году, вместе со своим отцом Андреем (в монашестве Арсений) и долго находился послушником при игумене Нифонте. С 1842 по 1852 год Серафим исполнял должность казначея и по кончине о. Исайи, по общему братскому избранию, определен в должность строителя. В нанесенной им невинно клевете за участие к Дивеевской обители нельзя не видеть промысла Божия. Будучи послушником, он особенно нападал на о. Серафима за заботы старца о Дивеевских сиротах и даже в один прекрасный день сломал от злобы печь в Серафимовой пустыни, чем, разумеется, заставил пострадать невинно блаженного Серафима; теперь же он сам пострадал невинно за тех же Дивеевских сирот, чем и искупил свой прежний грех.

В марте месяце 1862 года в Дивеевскую обитель был прислан следующий указ Святейшего Синода о высылке трех учениц о. Иоасафа и определение по делу, возбужденному неправильным избранием Гликерии Занятовой в начальницы монастыря.

Указ Его Императорского Величества Самодержца Всероссийского из Святейшего Правительствующего Синода преосвященному Феофану, епископу Тамбовскому и Шацкому

По указу Его Императорского Величества Святейший Правительствующий Синод слушали дело об обстоятельствах избрания в мае месяце 1861 года настоятельницы для Дивеевского общежительного монастыря и о внутреннем состоянии сей обители, приказали: Святейший Синод, рассмотрев дело это во всей подробности, находит, что в настоящее время подлежат в нем обсуждению следующие главные предметы: во-первых, произведенное в мае месяце 1861 года, при объявлении указа Святейшего Синода от 10 февраля того года о переименовании Дивеевской общины в общежительный монастырь, избрание настоятельницы для этой обители и некоторые сопровождавшие это событие обстоятельства, во-вторых, внутреннее состояние сей обители и меры, которые ввиду смущающих общество сестер несогласий необходимо принять к ее умиротворению, и, в-третьих, имеющиеся в деле сведения по предположению касательно устройства близ Дивеевского монастыря особенного скита; по соображении относящихся к означенным трем предметам свидетельских показаний и других собранных следователями сведений Святейший Синод усматривает.

I. По предмету избрания настоятельницы

Упомянутым указом Святейшего Синода от 10 февраля 1861 года за № 473 объявлено было преосвященному Нектарию, епископу Нижегородскому, для надлежащего с его стороны к исполнению распоряжения Высочайше утвержденное, в 24-й день января того же года, определение Святейшего Синода о возведении состоящей в Ардатовском уезде Дивеевской женской общины на степень третьеклассного общежительного монастыря с предоставлением сей обители права избирать настоятельниц всегда из сестер ее, с тем, однако же, чтобы как об утверждении настоятельницы, так равно и о пострижении в монашество сестер сей обители представляемо было Святейшему Синоду. Объявление изъясненного указа в Дивеевской общине, — что ныне монастырь, — преосвященным Нектарием отложено было до личного посещения им обители, в которую он и прибыл для сего по случаю обозрения им епархии вечером 18 мая 1861 года. На другой день, то есть 19 мая, утром одной из послушниц, Глафирой Семеновной Маккавеевой, представлено было преосвященному просительное письмо за одной ее подписью, в котором изложено было от имени тридцати сестер ходатайство о назначении вместо Елисаветы Ушаковой начальницей обители Гликерии Васильевой и Парасковьи Павловой, или же в случае затруднения сменить Ушакову об избрании начальницы по жребию. Ходатайство это в тот же день подкреплено было и словесными просьбами некоторых из сестер, лично являвшихся к преосвященному, впрочем, вследствие уже выраженной им в церкви пред литургией в собрании всех сестер мысли о предстоящем избрании настоятельницы. Того же числа после всенощного бдения все сестры приглашены были в трапезу, где преосвященный предложил им назначить три лица для избрания из них настоятельницы по жребию; некоторые из сестер наименовали Гликерию Васильеву Занятову. Число их по преобладающему большинству свидетельских показаний простиралось до 40, из них же некоторыми названа была вместе с Гликерией Парасковья Павлова Ерофеева, чего, впрочем, большинство свидетелей не подтверждает. Все прочие сестры числом до 400 просили преосвященного оставить начальницей Елисавету Ушакову, объясняя, что обитель уже имеет в ней настоятельницу, и решительно отвергая выбор новой настоятельницы по жребию. На другой день, 21 мая, пред начатием св. литургии положены были на престол изготовленные и запечатанные самим преосвященным три пакета, на блюде под покровом, которое по окончании литургии и по прочтении указа Святейшего Синода о переименовании общины в монастырь поднесено было ключарем преосвященному, находившемуся среди храма на амвоне. Преосвященный вынул из-под покрова один из трех пакетов и передал протодиакону. По распечатывании сего пакета протодиаконом провозглашено: «В игумений новоучрежденного Дивеевского монастыря Господь Бог избирает рабу Свою Гликерию Васильеву Занятову». Остальные два пакета утром 22 мая преосвященный через своего письмоводителя сдал запечатанными церковнице Ксении Васильевой Путковой, для хранения в монастырской ризнице. По вскрытии их следователями оказалось написанным рукою преосвященного в одном: в игумений новоучрежденного Дивеевского монастыря Господь Бог избирает рабу Свою Парасковью Павлову Ерофееву, а в другом: начальницею остается Елисавета Алексеева Ушакова. По соображении таковых обстоятельств избрания Гликерии Занятовой настоятельницею Дивеевского монастыря Святейший Синод находит, что вышеизъясненный указ Святейшего Синода от 10 февраля 1861 г. за № 473 о переименовании Дивеевской общины в монастырь, как уже объяснено Святейшим Синодом преосвященному Нижегородскому в указах от 29 июня за № 2 и от 15 февраля за № 3251, вовсе не представлял основания к избранию новой настоятельницы, когда обитель уже имела единогласно избранную и в законном порядке утвержденную настоятельницу Елисавету Ушакову, по ходатайству которой последовало и самое переименование общины в монастырь и которая посему вместе с усвоением обители звания монастыря получала звание настоятельницы его, сохраняя те же права и обязанности в отношении к обители, какие имела до переименования последней в монастырь. На основании означенного указа сестры Дивеевского монастыря только тогда могли бы приступить к избранию для себя настоятельницы, когда бы настоятельское места сделалось вакантным; таковым же место настоятельницы монастыря делается по случаю или смерти занимавшего оное лица, или увольнения от должности по собственной просьбе, или, наконец, отрешения от места за обнаруженные беспорядки; но по Дивеевскому монастырю ни одного из трех означенных случаев не было. Хотя некоторые из сестер, составляющие в обители незначительное меньшинство, и просили преосвященного Нектария о перемене начальницы, но в основание сего ходатайства ни в составленном от имени их послушницей Глафирой Семеновой Маккавеевой просительном письме, ни в словесных просьбах об этом, как видно из содержания данных ими при следствии показаний, не представляли против Ушаковой никаких подвергающих отрешению от должности обвинений, кроме только отзывов, выражающих личное их неудовольствие о ее недоступности и недостатке в ней материнской любви и попечительности об их нуждах. Во всяком случае, хотя бы даже все сестры обители изъявили желание перемены начальницы и представили к тому уважительные причины, место настоятельницы не прежде могло быть признаваемо вакантным и подлежащим замещению иным лицом, как по надлежащем обследовании возбужденных против наличной начальницы обвинений и постановлений определения об ее отрешении с утверждения при том собственно по Дивеевскому монастырю Святейшего Синода, от которого зависит окончательное определение настоятельницы для этой обители. Впрочем, сопровождавшие избрание новой начальницы обстоятельства показывают, что преосвященный Нижегородский не только не считал Елисавету Ушакову по изъявленным против нее со стороны некоторых сестер неудовольствиям подлежащею отрешению или даже только временному устранению от места, но, напротив того, введя ее с Занятовой и Ерофеевой в жребий, тем самым признавал ее достойной дальнейшего прохождения настоятельской должности. В этом мнении утверждает и то обстоятельство, что преосвященный как пред избранием новой настоятельницы, так и после того неоднократно предлагал Ушаковой занять должность начальницы в Давыдовской общине. Наконец, кроме несвоевременности назначения для Дивеевского монастыря при существовании в нем начальницы иной настоятельницы самый допущенный в этом случае образ избрания ни в каком отношении не соответствует условиям свободного и правильного выбора. На основании указа Святейшего Синода от 10 февраля 1861 года за № 473, в случае, когда бы действительно открылась надобность в назначении новой настоятельницы, избрание ее принадлежало бы сестрам обители. Со стороны сестер могло последовать или единогласное избрание, или разделение голосов. В последнем случае преимущество принадлежало бы той стороне, которая считает большее число голосов, а если и может быть допущен жребий, то, первое, не иначе как с общего и добровольного согласия избирательниц и, второе, только в виде меры к достижению соглашения разделившихся голосов в избрании одного лица, которому преимущественно пред другими избирательницами желали бы предоставить настоятельство, а не в смысле окончательного назначения настоятельницы, ибо за силой того же указа от 10 февраля 1861 года окончательное определение избранной настоятельницы принадлежит Святейшему Синоду, от усмотрения которого при разделении голосов зависит или утвердить назначенную жребием, или, отвергнув ее, отдать предпочтение другой, получившей избирательные голоса. Между тем обстоятельства избрания Гликерии Занятовой показывают: во-первых, что прежде собрания сестер в трапезу сильнейшее большинство сестер объявляло нежелание перемены начальницы, но возражения их не были уважены, и таким образом самое открытие выборов имело уже вид нарушения свободы избрания; во-вторых, что в трапезе то же большинство сестер настоятельно выражало желание оставаться под управлением Ушаковой, но голоса их и здесь не были приняты во внимание, и, в-третьих, что жребий употреблен был не по единогласному желанию сестер, но, напротив того, при положительно выраженном со стороны большинства несогласии на эту меру, и при том употреблен не в видах простого соглашения разделившихся голосов к избранию одного лица для представления на утверждение высшего начальства, но как решительный способ к окончательному назначению настоятельницы, уже не подлежащему отмене и не требующему утверждения, какового значения жребий в отношении избрания начальницы для Дивеевского монастыря не мог иметь и потому, что ни сами сестры, ни епархиальное начальство не могли предоставлять случайности жребия такого обстоятельства, окончательное разрешение коего им самим не принадлежало. Все сии соображения непосредственно приводят к тому заключению, что избрание в настоятельницы для Дивеевского монастыря Гликерии Занятовой, как допущенное без всякой надобности на непраздное место, и кроме того неправильное и по самому способу избрания, подлежит уничтожению; напротив же того, начальница обители Елисавета Ушакова — восстановлению и утверждению во всех правах со званием настоятельцы монастыря соединенных. При рассмотрении сопровождавших избрание настоятельницы обстоятельств остановил на себе внимание Святейшего Синода, между прочим, частный случай, именно поступок старицы Устиньи Ивановой Кузнецовой, дозволившей себе, по собственному ее сознанию, после провозглашения настоятельницей Гликерии Занятовой сказать преосвященному Нектарию при выходе его из церкви в виде упрека: «Батюшка Серафим нас собрал, а вы будете разгонять! Бог вас накажет!» — и бывшее последствием этого поступка удаление Кузнецовой из Дивеевского монастыря в Ардатовский Покровский монастырь. Возвращение Кузнецовой в свою обитель при иных обстоятельствах подлежало бы ближайшему усмотрению и постановлению епархиального начальства, тем боле что от сей старицы жалобы на означенное распоряжение в Святейший Синод не поступало. Но как ныне Кузнецова по местопребыванию в Ардатовском монастыре состоит в ведении Нижегородского епархиального начальства, а Дивеевская обитель указом Святейшего Синода от 15 октября 1861 года подчинена Тамбовскому епархиальному начальству, в управлении коего Святейший Синод признает необходимым оставить ее и ныне впредь до усмотрения и особого распоряжения, то в этом, собственно, внимании Святейший Синод, входя в непосредственное рассмотрение означенного обстоятельства, хотя и не может оправдать поступок Кузнецовой, как несовместный с подобающим архипастырю и епархиальному начальству уважением, но вместе с тем предполагает в оном скорее действие простоты, чем духа противления власти, и потому, а также и по уважению к преклонной старости Кузнецовой, 43-летнему пребыванию ее в Дивеевской общине и к похвальному отзыву о ней настоятельницы Ардатовского монастыря, признает справедливым немедленно возвратить ее в Дивеевскую обитель.