Фантастика 2008 - Серей Палий

Народу внутри было — не протолкнуться. Влад запоздало сообразил, что вечеринка уже давно началась. Зачем тогда было назначать на девять? А ведь он специально задержался на работе, сидел один, чистил папки со старыми проектами — и не мог дождаться назначенного времени, то и дело поглядывал на часы.

— Привет! — прекрасным видением перед ним возникла Ева. Забавное платьице, словно костюм «снежинки» с детского утренника, всё в кружевах и звёздочках, на голове корона из бусин «под жемчуг», в руках букетик с белыми лилиями — королева эльфов, не иначе.

Влад вспомнил о цветах — как всегда, слишком поздно. Вздохнул, когда понял, что ее уже поздравили, и хотя это означало, что она специально устроила так, чтобы он опоздал, все равно достал из кармана коробочку с подарком.

— Вот, это тебе.

— Спасибо, — удивилась Ева, пожалуй, слишком наигранно. Повертела подарок в пальцах. — А что здесь?

— Посмотри, — улыбнулся Влад.

Он так соскучился по ней! И больше ни на что не обижался. Пусть будет так, как есть — он по-прежнему любил её, такую сумасшедшую, наивную и волшебную.

— Ев, прости меня… — Он потянулся к ней, чтобы поцеловать, но она пристально посмотрела куда-то за его плечо, отшвырнула коробочку и со всей силы отвесила Владу пощёчину. Развернулась на каблуках и под аплодисменты и смех скрылась в толпе. Какой-то парень в золотом жилете и с венком на голове обнял Еву за плечи и увёл за собой.

Влад почувствовал, что все вокруг смотрят на него, и покраснел. На душе было пусто и как-то до омертвения спокойно. Он предчувствовал, что всё так и кончится, но не хотел признаваться себе в этом, отгонял эту мысль, надеялся на что-то. Может быть, на чудо?

— Ох, ну зачем же она так!.. — Знакомая шляпа мелькнула у самого пола, и Соня выпрямилась, бережно и жалостливо прижимая к груди отвергнутый подарок.

В её глазах блестели слёзы.

— Прости, это всё из-за меня, — прошептала она.

Влад покачал головой.

— Ты тут ни при чём. Ну, ладно, пошли… Морган здесь?

— Морган здесь, — из прокуренного сумрака возникла маска.

— И кто ты? Что оно означает? — Влад указал на выступы и складки чёрной маски, пёстрые перья, торчащие под неожиданным углом над клочками рыжеватого меха — словно хохочущее и одновременно страдающее лицо, искажённое в болезненной гримасе.

— А что ты видишь?

— Опять ты за свое! — раздражённо воскликнул Влад, направляясь в сторону бара. — Можно же нормально ответить…

— А тебе нужно указание, чтобы знать, что ты видишь? — усмехнулся Морган, следуя за ним, словно тень. Он был в чёрном бархатном плаще, наверняка просто кусок синтетической подделки из ближайшего магазина, но даже этот издевательски простой наряд шёл ему.

Влад, тяжело вздохнул, заказал пиво, услышал клубные расценки и окончательно расстроился.

— Знаешь, я сегодня отдал нехилую сумму, чтобы получить по морде, окончательно потерял любимую девушку, а теперь пью пиво, которое не стоит тех денег, которые я за него заплатил. Очень, очень замечательный вечер!

— Она по-прежнему твоя любимая?

Влад с горечью взглянул в глаза маске.

— Прости. — Морган отвёл взгляд.

— Вот. — Соня протянула Моргану коробочку. Внутри звякнули, рассыпаясь, черепки и осколки.

— Кстати, а что там было? — поинтересовался Влад.

— А что там могло быть?

— Ты опять? — Влад приподнял бутылку. — Я… Ты когда-нибудь меня…

Морган забрал у него пиво, отдал его Соне, вложил Владу в руки таинственную коробочку, а потом накрыл её своими ладонями.

— Ну, давай, сейчас самое время. И место подходящее… — Маска придвинулась ближе. — Что там может быть? Что бы ты хотел ей подарить? От себя — ей?

Влад криво усмехнулся. Подумал о пощёчине. Вспомнил, сколько презрения и усталости было во взгляде Евы. А потом вернулся в то утро, когда она впервые осталась у него на ночь. Он тогда проснулся и увидел её лицо, близко-близко, её закрытые глаза, длинные ресницы на щеках, белый след слюнки в уголках губ, смятую подушкой щёку — тогда его сердце наполнилось незнакомым счастьем, солнечным восторгом, от которого хотелось прыгать до потолка.

Потом они завтракали — тоже впервые вместе, — и она поднесла к губам чашку, и посмотрела сквозь поднимающийся пар, и вдруг потянулась к лилиям, стоящим в банке, и поцеловала цветок…

Влад закрыл глаза и отвернулся. В пальцах покалывало, ладони вспотели, и он вытер их о джинсы. Коробочка осталась у Моргана.

— Красиво, — сказала маска. — Ну, давай посмотрим.

Соня восхищённо вздохнула: высоко, на уровне глаз, Морган держал чайную чашку, и та светилась в темноте. Поворачивая подарок, Морган открывал каждую новую грань и изгиб, пока Влад не увидел, что это белая лилия, полураспустившаяся, обхватывающая живыми лепестками тончайший белый фарфор с лёгкими складочками, которые едва заметно трепетали, словно кожа при дыхании.

Влад отпрянул, когда маска протянула ему цветок, оставив чашку себе.

— Нет. — Влад отошёл ещё дальше. — Мне пора.

Маска смяла одновременно лилию и чашку — и они рассыпались тающей в воздухе пыльцой. Влад почувствовал, что у него кружится голова, опёрся о стойку — и оказалось, что это стойка в магазине.

Вокруг столпились неведомые полуживые твари, в воздухе мигали язычки пламени, потрескивали и тянулись вверх. Соня в своей неизменной шляпе сидела на корточках перед пятнистым жирафо-аистом, который держал в клюве зажженную свечу, а Морган, уже без маски, протягивал Владу стакан с водой.

— Спасибо… Что же они подмешивают в своё пиво? — простонал Влад, опускаясь на стул. — Может, это Ева их попросила? Чтобы избавиться от меня?

— Может быть. — Морган пододвинул табурет и уселся напротив.

— Что это было?

— Что было?

— Там, в клубе? В коробке? Что там было с самого начала?

— Подарок для твоей любимой. — И предупреждая поток уже привычных обвинений и просьб выражаться яснее, Морган вложил ему в руки комок бурой смолы, ещё мягкой, но уже успевшей принять форму. — Попробуй это.

— Что это?

— Ты мне скажи.

— Я должен знать, что это?

— А что ты видишь?

Влад вгляделся в комок. Ему показалось, что он разглядел выгнутую спину, лапки с коготками. Комок зашевелился — Влад брезгливо отбросил его. Соня бросилась к смоле, подняла, прижала к груди, ласково зашептала над ним. Влад увидел чёрный хвостик, скользнувший между тонкими белыми пальцами.

— Дурдом какой-то. У тебя тут просто какой-то дурдом! Что это такое?

— Это зависит от того, что ты видишь.

— Вещь или есть, или нет, это всегда что-то определённое!

— Всё зависит от твоего взгляда.

— Буддизм какой-то. Йога-магия! В чём ты пытаешься меня убедить? Своими дурацкими фокусами…

— Я лишь выполняю твою просьбу. Выгляни на улицу.

— Что?

— Выгляни. Но порога не переступай.

Влад встал, кивнул с видом «Ну, если ты так хочешь!», широкими шагами пересёк магазин и распахнул дверь. Посмотрел на бескрайнее поле перламутровой травы — или шерсти, или водорослей под водой — и поспешил захлопнуть дверь.

— Я смогу выйти?

— Да хоть сейчас.

Влад снова выглянул, увидел знакомую улицу — и поспешно выскочил наружу.

Дома было тихо. Он устало упал на диван, вжался лицом в подушку и уловил знакомый запах — то ли крем, то ли духи, то ли шампунь. Её запах. Евка, которой нет…

«Ну и что, найдёшь другую, — подумал он с каким-то исцеляющим опустошением. — Которая не будет требовать от тебя ничего необыкновенного».

Влад вспомнил тёплый комок в пальцах. Ладони непроизвольно сжались, обхватывая невидимый шар. Показалось, что внутри бьётся что-то тёплое и пыльное. Он разжал руки — и увидел белую бабочку.

«Просто моль. Престо моль залетела».

Бабочка метнулась и куда-то пропала — наверное, опять спряталась.

Смутная догадка заставила его вскочить и распахнуть дверцы шкафа. Так и есть. Влад проверил комнату, кухню, прихожую, но уже с самого начала было понятно: Евка забрала свои вещи и ушла. Он не хотел думать к кому. Может, к тому, с венком в волосах и хвостом — Влад вспомнил, что у парня в клубе был ещё и хвост. Вот ведь придурок!

Придурок — не придурок, но Евы больше нет.

— И что, если бы я прицепил себе хвост, уши и крылья — ты бы была бы довольна? — вслух спросил он, чувствуя, как что-то мокрое стекает по щекам. — Тебе это было бы достаточно?! Ты этого хотела?! Ну, сказала бы мне!

Без картин и волшебных амулетов стены казались голыми, словно в квартире никто никогда не жил. Остатки сандалового аромата, эхо шагов, выщербленные ряды книг на полках — и вспоминаются, как назло, только самые лучшие дни… Как вернувшись из книжного с покупками, Ева сбрасывает босоножки и, забравшись с ногами на-диван, начинает читать, забыв обо всём, забыв про Влада — но он-то не обижается… Как она напевает, склонившись над шитьём, а потом они вместе собирают рассыпавшиеся бусины, сталкиваются лбами и хохочут. Как она спрашивает его мнение — о юбке, браслете или фильме, — а он может лишь пробормотать своё неизменное «круто», «прикольно», «здорово». И она улыбается через силу, но всё равно улыбается ему.