Самая страшная книга 2022 - Сергей Владимирович Возный
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Врачи в синих жилетах курили в стороне.
Толпа гудела.
Сергей медленно пошел в сторону переулка.
Сперва ему показалось, что головой Артем лежит в обычной луже, но чем ближе он подходил, тем ярче вспыхивала мигалка скорой, тем отчетливее он видел, что лужа слишком уж маслянистая.
Дыхание перехватило, он подскочил к Артему, упал рядом на колени.
Подошел мужик в кожаной куртке.
— Вы знаете его?! Вы родственник?!
Но Сергей не мог говорить — он считал, понимая, что, если собьется, если цифры ускользнут — случится что-то очень плохое, что-то непоправимое.
Светлые волосы Артема почернели и слиплись, левая сторона лица превратилась в сплошной синяк.
Один.
— Я повторяю вопрос! Вы родственник?!
Два.
— Они убежали вон в ту сторону.
Три.
— Майор полиции Кириенко! Кем вы приходитесь…
Четыре.
— Да совсем пацанята…
Пять.
— Дождемся труповозку и…
Шесть.
— Да он с ними не разговаривал даже! Я из окна видела! Они просто накинулись…
Семь.
— Вы родственник?!
Сергей перестал считать, позволяя воскреснуть забытой с детства ярости. Темнота сгустилась, не оставив места другим эмоциям.
— Ближе, — прохрипел Сергей.
Их поймали тем же вечером.
Три местных пацана, старшему едва стукнуло девятнадцать. Они божились, что не хотели убивать. Случайно вышло. Хотели просто проучить пидора. Ведь на районе все знают, что он пидор. А ходит по улицам гордый, ничего не боится. Одно слово — пидор.
Тело Артема из морга забрала мать, отказавшись даже говорить с Сергеем. Похороны прошли без него.
Пацаны давали показания, перебивая друг друга, рассчитывая на снисхождение.
А ледяная, словно зима, ярость внутри Сергея шептала.
Он никогда не связывался с чернушеством, но понимал: ни гоэтические ритуалы, ведущие к пространным разговорам с уставшими демонами, которые, если настойчиво приказывать, в лучшем случае могли показывать лоскутные обрывки прошлого и будущего, ни симпатическая магия, способная, дай бог, вызвать грипп, ему не помощники.
Сергею следовало опуститься глубже. Много глубже.
Спустя неделю после похорон Сергей купил водки и, дождавшись темноты, пошел на старое кладбище, раскинувшееся за городской чертой. У входа оставил две бутылки: одну для Хозяина погоста, другую для Хозяйки.
— Черное дело пришел творить. Разрешения прошу.
Издалека донесся собачий вой, с деревьев взлетели птицы, зашумела листва. Откуп приняли.
Три безымянные могилы нашлись быстро, с каждой Сергей собрал по горсти земли.
Холодный, далеко не летний ветер пронизывал до костей. Сергей вышел на кладбищенский перекресток и высыпал землю на каждую из сходящихся тропок, сверху полил водкой из третьей бутылки. Отпил сам, на языке остался привкус тины.
— Братушки-чертушки, водочкой вас угощаю, с вами выпиваю и о помощи прошу.
Кто-то сверлил взглядом спину. Деревья скрипели под порывами ветра. Со стороны могил доносились шепотки.
Со следующими словами Сергей выплюнул в ночь всю ярость, кипящую внутри.
— Развейте мудаков по ветру. А родных их поцелуйте крепко, пусть покой и сон забудут. Да станут слова мои тяжелее земли могильной, плиты надгробной, тоски посмертной. Быть тому.
До суда не дожил ни один из убийц.
В магии необходим самоконтроль.
Раз.
Ты должен понимать и контролировать все мысли, желания, страхи.
Два.
Бессознательное не должно управлять тобой. Ты хозяин себе, а значит, хозяин мира.
Три.
Каждый человек — звезда. Но что если с рождения в тебе черная дыра, пересекая горизонт событий которой любое сияние исчезает?
Четыре. Как Димка Игнатов.
Пять. Как родители.
Шесть. Как дед.
Семь. Как Артем.
Сергей стоял посреди бардака и считал.
Панику удалось смирить, сознание — очистить, и теперь он понимал: оригиналы уничтожены, но картины живы в Сети, в «облаке», в телефоне, в конце концов. Кристально ясно Сергей ощутил, как часть него, самый темный кусок души, изо всех сил рвется пройти через Чертовы Ворота навстречу судьбе.
«Что бы они тебе ни говорили, ты не такой».
Он медленно, стараясь не смотреть на уничтоженные полотна, пересек комнату и замер у окна.
Тучи разошлись, устав проливать воду. Выглянуло солнце. Хорошо проглядывался дворянский дом, который давным-давно рисовал Артем. В один момент администрация города спохватилась и решила восстановить объект культурного наследия, а впоследствии проявила невиданную щедрость и отдала здание под корпус краеведческого музея. Теперь оно гордо щеголяло отреставрированными барельефами и новыми стеклами.
— Ты был рожден для избы, — раздался квакающий женский голос из угла. — Что тебе понравилось больше: целовать Димку Игнатова или бить его? Что принесло настоящее наслаждение? Разве ты не испытал блаженство, когда те трое смешались с грязью могильной? Ты ведь даже не видел их ни разу, а смел без жалости и сожаления… Разве ты не пытался представить, насколько им было страшно и больно? Неужели это может сравниться с ночами, которые ты делил с Артемом? Ответь честно и поймешь, что ты рожден для избы.
Сергей резко развернулся, прошел в переднюю, достал из гардероба пуховик и накинул на плечи. Там, куда он идет, будет холодно.
Немногочисленные прохожие шарахались от него, некоторые переходили на другую сторону улицы. Спроси их — они бы не смогли объяснить, чем их так напугал небритый мужчина с уставшими глазами, одетый явно не по погоде. Но инстинкт предупреждал о том, чего не мог знать разум.
Сергей шел, а за ним след в след полз холод. И кое-что похуже.
Он замер у первой же пары деревьев, стоявших достаточно близко друг к другу, и они неспешно сплелись ветвями, образовывая арку.
Сергей подавил желание оглянуться и вошел в Чертовы Ворота.
Шесть
Пуховик не спасал от холода, который окружил Сергея, сковывая движения, мешая дышать полной грудью. От яркой белизны заболели глаза, он выставил перед лицом руку и поковылял вперед, с трудом вырывая ноги из сугробов, которые напоминали зыбучие пески. Замешкаешься, останешься на одном месте, и тебя медленно утянет на глубину, которой нет предела.
Сквозь мельтешение снежных хлопьев Сергей отчетливо видел вдалеке бесчисленную вереницу бледных огоньков, дрожащих, как пламя свечей, но сияющих ярче, чем огонь маяка. Скоро Сергей понял, что не один. Рядом шли черти. Они напоминали сгустки черного дыма, постоянно меняющего форму. Силуэты ростом с ребенка могли через мгновение вымахать до высоты многоэтажного дома, а потом рухнуть вниз и стать не больше кошки. Через несколько десятков шагов из белой круговерти впереди выплыла низенькая, плотная женщина, ведущая за руку хныкающую девочку.
— Твой… сука ты… вся в… сбежали…
