Путь эльдар: Омнибус - Энди Чемберс

В некотором смысле Исклит легко отделался. Ни Исклит, ни Ниос, ни сам тиран не принадлежали к грубой и низменной расе, именуемой людьми. Они были эльдарами, детьми расы, несравнимо более развитой, чем эти сумасшедшие варвары, ныне наиболее многочисленные в Великом Колесе. Поэтому наказания, придуманные тираном, были вдохновенны, длительны и непременно смертоносны. На протяжении тысяч лет его правления пытки, достающиеся на долю предателей, были отточены до искусства, до невероятно болезненного совершенства. Совершенство во всем было даровано всем эльдарам по праву рождения, поэтому ничто иное не могло бы постигнуть Ниоса, попади он в руки великого тирана, Асдрубаэля Векта. Мучительная агония, которой завершилась жизнь Исклита, была милосердно коротка.

Как бы сказал сам Ниос тем, кто не замечал очевидных фактов, эльдары были красивыми, стройными и быстрыми существами с зоркими глазами, острыми чувствами, долгим сроком жизни и высоким интеллектом. Во всех мыслимых сферах эльдары возвышались над младшими расами, как горделивые взрослые над умственно отсталыми детьми, будь то искусство, культура, эстетика, мудрость, интеллект, технология, изящество, величие, мораль или, разумеется, жестокость. Игры, в которые играли друг с другом чистокровные эльдары, были смертельно опасны, и на кон ставилось все. Единственный неправильный шаг означал, что началось долгое падение в забвение.

Он продвигался все глубже во дворец. По мере приближения к цели коридоры становились все уже, и архонт постоянно ждал ловушек. Он выискивал лестницы, которые вели бы глубже, переходил из одной разоренной комнаты в другую и все тщательно осматривал. Но ловушек не было, и тревога усиливалась. У Ниоса было великое множество врагов, которые с радостью ухватились бы за возможность застать его одного, как сейчас. Будучи воином, натренированным с рождения, и мастером меча, он был уверен в своей силе, но достаточно умен, чтобы понимать, что он смертен и что его таланты необходимо соизмерять с целым городом безупречных убийц. Тайна в этом предприятии была важнее всего, поэтому он пришел сюда один, но чем дольше длился бесплодный поиск, тем сильнее становился страх… ложный след… приближающиеся враги. Когда-то он сам избавлялся от соперников подобным образом.

Ниос заметил ступени, ведущие вниз, в кухни, и параноидальные фантазии рассеялись, словно туман. Он по-прежнему сохранял бдительность, но обломки, частично завалившие лестницу, выглядели нетронутыми и едва ли могли служить укрытием для убийц. Он нашел дверь-арку, а за ней подвал с низким потолком, и увидел в дальнем конце помещения серебряный блеск, от которого сердце забилось быстрее.

Ниос едва сдержался, чтобы не броситься к нему. Опасное место: видимость цели отвлекает жертву, заставляет концентрироваться не на том, что нужно. Он оглядел подвал, пытаясь пронизать взглядом тьму. Крошащиеся колонны поддерживали осевший потолок, обломки и мусор неясного происхождения валялись по всему полу. Архонт шагнул вперед, готовый незамедлительно отпрыгнуть назад, в укрытие. Никакого движения. Он осторожно двинулся вперед, обходя колонны, чтобы удостовериться, что там никто не скрывается, и наконец добрался до того, за чем пришел — простой серебряной арки на дальней стене подвала.

Ниос никогда бы не признал это вслух, но, несмотря на все сиятельное величие расы эльдаров, существовала одна вещь, которой их обделила вселенная — могущество. Когда-то, много веков назад, все Великое Колесо галактики было игрушкой в руках эльдаров, и портал наподобие этого мог вести куда угодно, в другие врата на одном из миллионов миров. Эти времена давно прошли. Теперь разрозненные остатки эльдарской расы разделились на ожесточенно враждующие фракции, цепляющиеся за свои последние оплоты, а вселенная продолжала жить, не замечая их. Некогда величественные эльдары были вынуждены влачить жалкое существование в тени и строить планы возвращения к былой славе.

Ниос проговорил слова, активирующие врата. Этот портал теперь вел только в одно, проклятое место, и жителям Комморры было запрещено входить туда под страхом смерти. Таков был указ тирана.

Факт, которым Ниос менее охотно делился с другими, состоял в том, что он был убежден в своем предназначении: возглавить свой народ, который скоро будет благодарен и покорен ему, и привести его к новому золотому веку. Но этот век мог начаться лишь с устранением великого тирана, и Иллитиан поклялся своей почти бесконечной жизнью, что так оно и будет.

Хотя сейчас по его виду об этом было сложно догадаться, Ниос Иллитиан обладал достаточным богатством и властью, чтобы возродить славу своих сородичей. Он был из гордого чистокровного семейства, родословную которого без всяких перерывов можно было проследить до глубокого прошлого еще до Падения расы эльдаров. Он носил титул архонта Белого Пламени, внушающего любовь и страх предводителя одного из самых старых и благородных кабалов во всей вечной Комморре, последнем оплоте истинной эльдарской культуры во вселенной, погруженной в ночь. Белое Пламя контролировало целый ярус гигантского портового города, владели собственными доками и верфями, арсеналами и тренировочными базами.

Несмотря на все это, личное могущество Ниоса Иллитиана, равно как и любого другого архонта на просторах города, было лишь крупицей песка рядом с горой, и горой этой был великий тиран, Асдрубаэль Вект.

Много поколений Вект удерживал власть, стравливая архонтов-интриганов друг с другом и уничтожая соперников еще до того, как они становились достаточно сильны, чтоб бросить ему вызов. С самого начала власть тирана зиждилась на кровопролитии и предательстве самого низменного толка. Очевидно, что, пока Комморра находилась в руках Векта, раса эльдаров была обречена опускаться все глубже в безвестность, растрачивая энергию на кровопролитные междоусобицы.

Много, много лет Иллитиан вел тайные интриги, объединяя нужные ему силы. Сложнее всего было находить союзников — их было потенциально немало, но доверять можно было лишь немногим. Потом пришлось бесконечно распутывать паутину лжи, окружающую Асдрубаэля Векта, чтобы найти хоть какие-то намеки на то, как его можно победить. И теперь жажда свергнуть тирана привела Ниоса в заброшенные развалины Когтя Кириикс в гниющем подбрюшье Комморры. Шептались, что здесь таится то, что может сразить Векта.

Ниос уставился на зеркальную поверхность активного портала, как будто та могла выдать, что находилось за ним. Ходили слухи, что Исклит глубоко погружался в тайны запретного колдовства, которые привели его к падению. И даже сейчас оставалось возможным, что Ниос, ослепленный и обманутый, покорно идет к собственной гибели. Как демонстрировал пример Исклита и остальных, Вект особенно любил избавляться от врагов при помощи их же высокомерия. Но Ниос Иллитиан был очень осторожен и использовал лишь самые тайные источники, самые окольные пути, чтобы найти информацию, от которой теперь зависела его жизнь. Все хитроумные проверки и перепроверки показывали, что здесь не было никаких несоответствий или признаков ловушки.

Портал, бесспорно, вел в проклятый Шаа-дом, и у архонта был психически заряженный опал размером с кулак, который должен был привести его к тому, кого следовало найти. Указ тирана запрещал вход в Шаа-дом, и даже упоминание этого места было преступлением. Однако это было необходимо для следующей стадии заговора, который он так долго планировал. Когда он войдет в портал, пути назад уже не будет. Оставалось лишь надеяться, что ему хватит сил пережить те ужасы, что скрывались в проклятых залах Шаа-дома. По такому случаю Иллитиан облачился в угловатые черные доспехи, в которых обитал маленький, но свирепый дух войны. Он был достаточно умен, чтобы по команде выпускать мономолекулярные лезвия или играючи отсечь покалеченную конечность, чтобы спасти жизнь своему хозяину. Пока что доспех не был ничем украшен. Шлем архонт не надел из тщеславия. Он вытащил длинный тонкий клинок, способный резать камень, собрал всю свою отвагу и шагнул в портал.

Сначала Ниос ощутил, что ему холодно и он не может дышать, через миг чувство сменилось на влажную жару. Выйдя из арки, он оказался на краю широкого проспекта. Плиты мостовой почернели и растрескались, декоративные деревья и статуи превратились в скрученные скелеты, как будто мучительно впивающиеся когтями в пасмурные небеса. За выжженным пейзажем Ниос чувствовал эпицентр катаклизма, постигшего Шаа-дом. Он знал, что там находится разлом, где все еще горит противоестественный огонь, порожденный давней катастрофой. Скверна варпа пропитывала воздух, сама реальность ощущалась болезненной, грязной. Легкая дрожь, с которой Та, что Жаждет, медленно высасывала душу, всегда чувствовалась даже в Комморре, однако там она находилась под контролем. Здесь же это чувство проносилось сквозь Ниоса, будто порывы ветра, и холод пробежал по его спине, когда он понял, что умрет, если останется здесь надолго. Он счел Коготь Кириикс ужасным, но это была детская игрушка, рабское подобие в сравнении с Шаа-домом.