Общая психопатология - Карл Ясперс

Раздел 2

Аномальные механизмы

Аномальные внесознательные механизмы не сводятся к единому типу; они определяются с нескольких различных точек зрения:

1. Мы говорим об аномалии, когда количество явлений, их интенсивность и продолжительность выходят за рамки обычного. Рассматривая категорию аномалии с этой точки зрения, мы повсюду обнаруживаем ряд плавных переходов между тем, что можно считать явлениями средней степени выраженности, и патологическими явлениями. Возбуждение переходит в гипервозбуждение, торможение — в паралич.

2. Ассоциации, ставшие механическими навыками, перерождаются в подавляющие и связывающие факторы, в явления фиксации. Психическая жизнь, в норме характеризующаяся мобильностью, становится неподвижной и начинает руководствоваться комплексами, фетишами, окончательными, неотвязными представлениями; в итоге такая психическая жизнь заходит в тупик. С этой точки зрения мы также обнаруживаем множество переходных стадий между нормой и аномалией.

3. Вся психическая жизнь — это непрекращающийся синтез, соединение разъединенного, удержание в единстве того, что стремится к разделению; поэтому любое окончательное и полное расщепление — это аномалия. Сознание, эта всегдашняя вершина нашей психической жизни, в норме связана с бессознательным тесной двусторонней связью. Бессознательное в целом пребывает вне сознания; но все в бессознательном может быть постигнуто, схвачено, удержано сознанием. От собственно сознания, через то, что остается незамеченным, к собственно бессознательному ведет полностью доступный континуум, в котором все потенциально связано с сознанием. Все, что происходит и испытывается — если даже через мгновение соответствующему событию или переживанию суждено стать чем-то почти независимым, — обнаруживает обратную связь с личностью, принимается, вводится в некоторые пределы, оформляется в контексте психической жизни, текущей к своей целостности. Во всех случаях аномальны такие явления, как радиальное расщепление, недоступность содержания психики сознанию, невозможность его интеграции в личностный контекст, нарушение его континуальной связи с жизнью личности в целом. Это расщепление следует четко отличать от тех случаев дезинтеграции, которые встречаются в нормальной жизни и обычно завершаются повторной интеграцией в рамках единого контекста. Расщепление — это та, подобная Рубикону, граница, за которой кончается интегрированное переживание и начинается анархия. Интерпретация аномалий как феноменов расщепления предполагает значительное многообразие возможностей. Невротические симптомы, органические жалобы — это явления, оторванные от своего осмысленного витального источника. Превращение аппарата в нечто, не поддающееся контролю, ведет к беспрепятственной изоляции сенсорных полей. Термин «расщепление» применяется к неспособности вспомнить переживания, которые тем не менее сохраняют свою действенность. Отсутствие взаимосвязей внутри психических процессов, распад целостностей, беспорядочное раздвоение смыслов, двойственные толкования и другие аналогичные явления при dementia praecox обусловили новое название для этой болезни — «болезнь расщепления» (шизофрения). Переживание двойного «Я» называют расщеплением (или раздвоением) личности (или расщеплением «Я», Ichspaltung). Постоянно актуален вопрос: что именно является фактором, приводящим к разрыву целостности, и каким образом можно достичь повторной интеграции, а вместе с нею — восстановления смысла, пределов и меры?

Понятие расщепления все еще не получило методологического и систематического объяснения. Оно выступает в качестве дескриптивного понятия для обозначения чего-то реально переживаемого и используется с целью теоретической интерпретации событий, имеющих место в специфическом состоянии «расщепленности»; оно служит гипотезой для объяснения того, к чему в конечном счете приводит это состояние. С понятием расщепления, как одним из фундаментальных понятий психопатологии, мы сталкиваемся на каждом шагу. Оно, безусловно, не относится к какому-то единому феномену, но в каждом отдельном случае затрагивает тот или иной тип внесознательного механизма.

4. Существует механизм, переключающий состояние сознания. Шульц со всей отчетливостью отличает переключение при гипнозе и аутогипнозе от того, что происходит при внушении. При гипнозе переключение обычно осуществляется посредством внушения, но при благоприятных условиях и надлежащих действиях оно может происходить и автоматически. Аналогичное переключение наступает каждый раз при засыпании; оно может отчасти обусловливаться волевым, действующим по принципу самовнушения стремлением уснуть, но может происходить и без этого, просто в силу усталости, привычки или других индуцирующих сон обстоятельств. Шульц различает: а) процесс переключения, б) вызванное переключением состояние сознания и в) те явления и воздействия, которые возможны в этом состоянии. По существу, эти три аспекта составляют нераздельное единство, но могут дифференцироваться для решения теоретических задач.

Любые изменения сознания и общего состояния личности могут рассматриваться как случаи переключения, аналогичные таковым при засыпании или гипнозе. При аномальных психических реакциях, истерических явлениях, психотических состояниях — каковы бы ни были различия между ними с точки зрения смысла или направленности — мы неизменно наблюдаем один и тот же, совершенно изменяющий психическое состояние внезапный «толчок», создающий условия для возникновения новых аномальных явлений. Ясно, что различные случаи переключения могут иметь совершенно различную природу; но ввиду недостаточности наших знаний мы вынуждены пользоваться довольно-таки грубым сравнением. Каждый отдельный случай переключения по-своему специфичен, но его специфику мы можем уловить лишь более или менее приблизительно, по аналогии с нормальными внесознательными механизмами.

Обозревая различные направления, по которым мы пытались охарактеризовать аномальные внесознательные механизмы, мы приходим к выводу, что все они нам неизвестны и непонятны. Все наши формулировки — это лишь различные попытки найти подход к загадке. Мы обладаем фактическим знанием о тех явлениях, которые возможны на базе этих гипотетических механизмов; мы кое-что знаем и о факторах, приводящих эти механизмы в действие. Но проблема происхождения механизмов остается открытой даже тогда, когда они приводятся в движение стимулами, в которых психическое возбуждение играет лишь вспомогательную роль. Существование аномальных механизмов мы приписываем особого рода аномальной предрасположенности, мозговым процессам или иным соматическим болезненным процессам. Иногда — если формирование механизмов обусловливается необычайно сильными шоковыми переживаниями — мы говорим о психических причинах в более узком смысле; но даже в этих случаях нам приходится прибегать к дополнительным гипотетическим соображениям относительно каких-то конституциональных предрасположенностей, которые в отсутствие психической травмы так бы и не проявились. Известно мнение, будто жертвой аномальных внесознательных механизмов, в определенных ситуациях и при наличии определенных переживаний, может стать любой человек; это мнение зиждется на личных наблюдениях отдельных исследователей и, вероятно, не имеет достаточного обоснования. Так или иначе, следует признать факт существования совершенно особых механизмов, которые, безусловно, могут проявиться далеко не у любого человека (таковы механизмы, действующие при шизофрении); вероятно, существуют и механизмы иного рода — подобные тем, которые проявляются при резко выраженной истерии.

Если импульсом, запускающим внесознательный механизм в действие, служит какое-либо понятное переживание, нам кажется, будто мы поняли самое трансформацию так же хорошо, как и содержательный аспект происходящего; но такое мнение ошибочно. Будничный характер механизмов делает их привычными для нас, но ни в коей мере не понятными. То, что во внесознательных механизмах понимается как нечто аномальное, заключается не в их недоступности пониманию (последнее в той же мере относится и к нормальным механизмам), а в экстраординарном характере их проявления. Встречаются крайне необычные проявления понятных взаимосвязей, основанные на аномальных механизмах, в которых понятный элемент как таковой — в силу, как правило, неизвестных предпосылок — выступает в функции причинного фактора.

Переключение в измененное состояние сознания характеризуется понятностью и преднамеренностью в тех случаях, когда оно происходит под воздействием внушения и самовнушения. Оно характеризуется понятностью, но не преднамеренностью в тех случаях, когда происходит вследствие психической реакции. Оно может понятным образом иметь место также при соматических заболеваниях, отравлении, крайней усталости; все эти состояния навязывают переключение, тогда как внушение и переживание, как первопричины, требуют своего рода «согласия» («Zustimmung»). В рамках причинной связи это единственный психологически понятный момент.