Творения и Гимны - Преп. Симеон Новый Богослов

Такое покаяние, бывающее, как мы сказали, всегда до самой смерти, с болезнованием и скорбением сердечным, делает мало–по–малу то, что мы начинаем проливать горькия слезы, которыми отмывается и очищается сквернота души нашей. Из этого (болезненнаго) покаяния раждается потом покаяние чистое (отрадное), превращающее горькия слезы в сладкия, вселяющия в сердце наше непрестанное некое радование и делающия нас достойными и способными узреть неприступный оный свет, который если не восподвизаемся со всем усердием узреть, то не можем ни освободиться от страстей, ни стяжать добродетели, ни сподобиться достойно, со слезами по Богу, причащаться божественных таин, ни возъиметь чистое сердце, ни достигнуть того, чтобы вселился в нас Дух Святый, осязательно для чувства нашего, ни удостоиться узреть Бога, как Его узревали святые, ни в сей жизни, ни в будущей.

Нам же с вами даруй, Господи, паче и паче очищаться покаянием, и когда очистимся, сподоби узреть Бога. Ибо, которые отходят из сей жизни без сих двух — без очищения сердца и узрения Бога, для тех сомнительно конечное решение, имеющее быть произнесено над ними; сомнительное же неверно и ненадежно. Кто не удостоверяется в сем в сердце своем благодатию Св. Духа, тот, мне кажется, ничем другим не стяжет уже никогда непостыдной и неколеблющейся надежды. А кто не имеет такой надежды, тот чем другим может быть восхищен вместе со святыми на воздух в сретение Господа? И чем другим возжет он тогда светильник свой, погасший еще здесь, скажи мне? Скажи мне, откуда тогда достать елея? И каким светом зажечь светильники свои? Откуда и как добыть тогда то и другое, чтоб приготовиться, и сами сияя, со светлыми светильниками, сретить жениха Христа? Тотчас, как только возстанем мы, какбы от сна, как слышим от Божественных Писаний, имеем мы тещи в сретение Господа. Итак, когда вострубит последняя труба и возставит нас из гробов, тогда, если души наши не окажутся от настоящей еще жизни возженными, подобно светильникам, а явятся или совсем погасшими, или чуть–чуть горящими и тотчас имеющими погаснуть, по слову Евангелия, где можем мы тогда найти елея, чтоб возжечь светильники свои совсем погашенные, или прибавить елея в те светильники, которые скоро готовы погаснуть, потому что мало имеют елея? Тогда нигде ничего уже не возможем найти. Почему позаботимся отселе светло возжечь светильники свои, посредством покаяния и слез, чтоб, по воскресении, светло сияя, светло сретить нам жениха Христа и вместе с Ним внити в царство небесное и получить вечныя блага, — каковыя когда бы сподобились получить все мы, силою Христа Бога нашего, — Коему подобает всякая слава, честь и поклонение, со Отцем и Святым Духом, ныне и присно, и во веки веков! Аминь.

СЛОВО СЕМЬДЕСЯТ ШЕСТОЕ

Что имею я сказать любви вашей ныне, то следовало бы сказать в прошедшее воскресенье. Но как я знал, что в первую седмицу Четыредесятницы все почти христиане с радостию и великим усердием держат добрый и спасительный пост, всякий охотно возлагает на выю свою иго его, и ни одного не найдешь даже из таких, которые, не чая себе спасения, проводят жизнь свою в безстрашии и нерадении о богоугождении, который бы не соблюдал закона поста в эту неделю и не хранил воздержания вместе с другими христианами, сколько это ему под силу, то и решил доныне отложить беседу мою с вами о пощении в прочия недели Великаго поста.

Все христиане, как я сказал, подвизаются в первую великопостную седмицу. Но, как в субботу празднуем мы преславное избавление от осквернения, бывшее христианскому народу чрез посредство св. великомученика Феодора Тирона, а в воскресенье творим праздник в воспоминание православия и благодарим всеблагаго Бога славословиями и песнями, то в это время лукавый диавол, завидующий всякому нашему добру, подходит тайком к каждому христианину и, связав его нерадением и леностию, внушает отвратиться от св. поста, столь для нас спасительнаго и опять вдаться в прежние свои злые обычаи. По сей причине, я и напоминаю вам ныне и прошу любовь вашу, отнюдь не слушайте врага нашего диавола, не начинайте следовать опять злому навыку ненасытнаго чревонеистовства и не возвращайтесь более к удовлетворению недобрых пожеланий, коим удовлетворяли прежде столь долгое время; но как почтили мы первую неделю Великаго поста сего, так да почтим и вторую, а потом последовательно и все прочия.

Да, братия мои возлюбленные, пожалеем себя самих и не попустим себе сгубить в наступающую седмицу, что собрали в прошедшую. Напротив надлежит нам паче поревновать о том, чтоб к стяжанному прежде приложить и другое что, а не разбрасывать зле, что прежде уэкономили добре. Для того воспоминай каждый, сколь великую доставил ему пользу пост, и сколь великую благодать получил он от Бога в эти немногие дни первой недели, и возгревай тем ревность на дальнейший подвиг поста. Пост, как врач душ наших, у одного христианина смиряет плоть, у другаго укрощает гнев, — от одного отгоняет сон, другаго возбуждает на большее доброделание, — у одного очищает ум и делает его свободным от злых помыслов, — у другаго вяжет неудержимый язык и страхом Божиим, как уздою, удерживает его, не позволяя ему говорить праздныя и гнилыя слова, — а у иного не дает глазам смотреть туда и сюда и любопытствовать, что делает тот или другой, но всякаго располагает внимать себе самому и свои собственные разсматривать грехи и недостатки. Пост мало–по–малу утончает греховный покров, лежащий на душе и разсеивает мысленный мрак ея, как солнце разсеивает туман. Пост делает нас способными зреть умно духовный воздух, в коем всегда сияет умное солнце правды, Господь наш Иисус Христос. Пост, взяв в помощники себе бдение, отгоняет ожестение сердца, и из того, кто прежде был ядца и пийца, извлекает потоки слез сокрушения, — что позаботимся, прошу вас братия, возъиметь и все мы. Ибо если придем в сокрушение, то, с помощию благодати Божией, легко избавимся от всякаго мятежа страстей и от бури вражеских искушений, — и достигнем безмятежной пристани безстрастия.

Это, братия мои, не достигается в один день или в одну неделю, но исправляется, с помощию благодати Божией, в более или менее продолжительное время, трудом и потом, смотря по ревности и усердию каждаго, также смотря по мере его отрешения от всего видимаго и мысленнаго, и еще смотря по горячности его покаяния и непрестаннаго умнаго делания, т. е. умной молитвы, непрестанно движущейся во глубине сердца его. Вот как исправляется сие, — у одного скорее, у другаго медленнее.

Без поста никто никогда не может исправить ничего из того, о чем я сказал, — не может преуспеть и ни в какой другой добродетели; ибо пост есть начало и основание всякаго духовнаго делания. Какия добродетели ни наздашь ты на основании поста, все оне будут непоколебимы и непотрясаемы, как назданныя на твердом камне. А когда примешь это основание, т. е. пост, и на место его положишь насыщение чрева и другия неуместныя пожелания, тогда все добродетели будут потрясены и разнесены от худых помыслов и от потока страстей, как песок разносится ветром, — и все здание добродетели рушится. Итак, чтоб не случилось этого и с нами, будем с радостию стоять на твердом основании поста, будем стоять, добрые братия мои, будем стоять со всем нашим желанием. Ибо кто принужденно от других взойдет на камень поста без собственнаго желания, тот не устоит, но будет сдвигнут с сего основания похотением и низринется в тайноядение, начав есть скрытно; начавший же есть скрытно пожрен будет злым диаволом.

Пост есть закон и повеление Бога, и тех, которые преступают сей закон Божий, берет в свою власть первый преступник воли Божией диавол и мучит их, как тиран. Хотя это не тотчас случается, потому что Бог долготерпит на нас, ожидая покаяния нашего, однакож всячески не убежим от рук сего врага нашего, в сей ли жизни или в будущей, если пребудем во грехе и не покаемся. Ибо если пребудем в таком состоянии (тайноядения), то осуждены будем праведным судом Божиим на вечныя мучения вместе с диаволом; потому что от людей хоть и укроемся и можем делать это скрытно, но от Владыки нашего и Бога никак не укроемся: Он и воздаст нам по делам нашим. Будем же, братия мои, всевозможно блюстись не только от тайноядения, но и от насыщения яствами, предлагаемыми на трапезе. Ей, — так творите, прошу вас.

Вспомните прошедшую святую неделю, посмотрите на пользу, принесенную постом, в союзе с бдением, молитвою, псалмопением. Какое у всех было сокрушение, какое благоговение и безмолвие! В ту неделю все христиане мне казались не человеками, а Ангелами; потому что я не слыхал тогда никакого другаго слова, кроме славословия, которое возсылали все вы к Богу, — что есть дело Ангелов. Верую, что как вы творили дело Ангелов, так и Ангелы вращались среди вас невидимо и пели вместе с вами. Не отделяйтесь же от сообращения Ангелов чрез свое многословие и празднословие, и своими безчинными гласами и безмерными криками не отгоняйте от себя Ангелов и не приближайте к себе демонов, но всякий да внимает себе самому, занимаясь своим рукоделием и исполняя свое послушание, как бы находился пред лицем Бога. Не оставляйте, братия мои, церковных служб и чтения Божественных Писаний, — и один другаго побуждайте на это. Ибо как за обычною трапезою вещественною мы побуждаем есть сидящих близ нас и любимых нами, так и на этой духовной трапезе, питающей души наши, долг имеем мы, внимая сами, и братий наших побуждать внимать, чтоб не быть осужденными от Бога, как не любящие друг друга, и не потерять полученной нами чести быть учениками Христа, Который так говорит во святом Евангелии: о сем разумеют вси, яко Мои ученицы есте, аще любовь имате между собою (Ин. 13:35). Кто не понуждает друга своего есть на вещественной трапезе, тот нередко большую ему доставляет пользу; но кто не побуждает друга своего к духовной трапезе, т. е. к слушанию божественных словес, тот причиняет ему большой вред. Ибо насыщение вещественными яствами растлить и повредить может и душу и тело, а то, что говорится святыми на чтениях, просвещает ум, освящает душу, а чрез нее передает освящение и телу, делая его более здоровым и крепким.