Толкование Евангелия - Борис Гладков

Сказав о победе над сатаной, Иисус дал Своим ученикам власть наступать на змей и скорпионов и на всю силу вражью. Слова эти нельзя понимать буквально; нельзя считать, что отныне ученики Иисуса будут вполне безопасно наступать на ядовитых змей и скорпионов. Слова – и на всю силу вражью – убеждают нас в том, что здесь речь идет опять-таки о власти над злыми духами, над этой враждебной людям силой, а не над змеями и скорпионами как пресмыкающимися гадами. Выражаясь иносказательно о победе над диаволом, Иисус в такой же, то есть иносказательной форме выразился и относительно данной ученикам власти над ним и всей его вражьей силой.

Однако ж тому не радуйтесь, что духи вам повинуются, но радуйтесь тому, что имена ваши написаны на небесах.

По объяснению епископа Михаила, в Писании Бог иногда представляется с книгой, в которой записываются имена и дела верных рабов Его. Поэтому быть написанным на небесах – значит быть гражданином Небесного Царства, или получить блаженство вечной жизни (Толковое Евангелие. 2. С. 409–410).

Беседа Иисуса с законником о заповедях

Где именно происходила эта беседа Иисуса с учениками, наедине или в присутствии толпы народа, – Евангелист не поясняет; ничего не говорит он также и о том, куда затем пошел Иисус, а прямо переходит к повествованию об искушении Иисуса одним из законников, то есть книжников, изучавших Писание. По всей вероятности, законник искушал Иисуса всенародно, так как в противном случае искушение это было бы, с точки зрения самого законника, бесцельно: нельзя было бы обличить Иисуса в неправильном понимании закона.

Учитель! – сказал он, – что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?

Христос заставляет лукавого законника самого ответить на этот вопрос. «Ведь ты знаешь, что в законе написано? Как читаешь, как понимаешь его?»

Законник дословно повторил закон, содержащийся во Второзаконии (6:5) и в книге Левит (19:18), о любви к Богу и ближним.

Выслушав его, Иисус сказал: «Правильно ты отвечал; поступай так, как в законе написано, и достигнешь жизни вечной».

В то время вопрос о ближнем решался законниками различно: основываясь на букве закона, изложенного в книге Левит (19:18), законники исключали из числа ближних всех не евреев; но некоторые из них считали своими ближними только таких же праведников, какими признавали себя, всех же прочих евреев называли грешниками, гнушались ими, презирали их и поэтому не причисляли их к своим ближним. Любя только таких ближних, законник хотел сказать Иисусу, что он в точности исполняет требование закона; но, подозревая, что Иисус не согласится с таким учением о ближних, сам спрашивает Его: а кто мой ближний? (Лк 10:29).

Притча о милосердном самарянине

На этот вопрос Иисус ответил чудной притчей. Шел священник и увидел лежащего при дороге едва живого человека, раздетого, израненного, истекающего кровью; служитель Божий даже не остановился, увидев несчастного, и прошел мимо. Следом за ним шел левит, подошел к нему, из праздного любопытства посмотрел на него и пошел своей дорогой. Проезжал той дорогой и самарянин; и он увидел страдальца. Самарянин, презираемый евреями (о самарянах см. с. 221), глубоко убежденный в том, что ни один еврей никогда не окажет ему помощи в несчастии, видит израненного, умирающего еврея; чувства жалости и сострадания заставили его забыть народную вражду и оказать врагу своему такую помощь, какую вправе были бы ожидать от него лишь самые близкие родственники: он размыл раны вином, помазал их для утоления боли маслом и перевязал их; посадил несчастного на своего осла и повез его в ближайшую гостиницу, а сам шел пешком; ухаживал за больным и в гостинице, и, отъезжая на время, поручил его попечению содержателя гостиницы, приняв все расходы на свой счет.

Этот самарянин лучше священника и левита, лучше всех законников понял, что для жалости и сострадания, а следовательно, и для милосердия, нет различия между самарянином, евреем и язычником, что в этом отношении все люди равны, все – ближние нам.

Понял это и законник, искушавший Иисуса; но все-таки гордость еврейская помешала ему назвать самарянина ближним еврею, попавшемуся разбойникам, и на вопрос – кто из этих троих… был ближний попавшемуся разбойникам? – отвечал: оказавший ему милость. Тогда Иисус сказал: «Иди, и ты поступай так же по отношению ко всем без исключения людям, и в таком только случае можешь рассчитывать на Жизнь Вечную».

Просьба учеников научить их молиться

После встречи этой с законником Иисус, по всей вероятности, продолжал путешествие по Галилее; и вот, один из учеников Его попросил научить их молиться и сослался на пример Иоанна Крестителя, научившего своих учеников. Надо полагать, что этот ученик был не из двенадцати Апостолов, которых Иисус научил молиться раньше этого.

Исполняя просьбу ученика, Иисус произнес ту же молитву, которой учил Апостолов в Нагорной проповеди (см. с. 356), а затем и то же самое учение о неотступности в молитве.

Некоторые толкователи полагают, что Евангелист Матфей соединил в одну Нагорную проповедь много поучений Иисуса Христа, сказанных им в разное время. Если считать это мнение основательным, то придется признать, что Иисус не во время произнесения Им Нагорной проповеди, а только теперь впервые научил Своих учеников молиться; но такое заключение более чем неправдоподобно: трудно допустить предположение, что Христос лишь в конце Своего служения научил Своих Апостолов молиться; в то время, к которому относится повествование Евангелиста Луки, Иисус изложил уже перед Апостолами все Свое учение, и Ему оставалось лишь убедить их, что Ему, по воле Отца Его, надлежит пострадать, быть убиту и воскреснуть в третий день; следовательно, силе неотступной молитвы и самой молитве Он научил их значительно раньше.

Молитва Господня, записанная Евангелистом Лукой, не вполне тождественна с молитвой, записанной Евангелистом Матфеем, в отношении просьбы о хлебе насущном.

Матфей 6:11

Хлеб наш насущный дай нам на сей день.

Лука 11:3

Хлеб наш насущный подавай нам на каждый день.

Думаю, что тут нет никакого противоречия. Во-первых, Евангелист Лука записал не ту молитву, которую Господь преподал в Нагорной проповеди, а другую, которою Он значительно позже научил молиться постоянно ходивших за Ним слушателей (учеников), а Господь мог несколько изменить прежде данную молитву. Во-вторых, в молении о хлебе насущном главная мысль выражена словом насущный, а не словами сей или каждый. Христос научил нас просить у Бога только того, без чего мы не можем существовать, что составляет существенный, насущный предмет наших потребностей, но не более; поэтому просим ли мы хлеба насущного на сей или на каждый день, это нисколько не изменяет главной мысли. К тому же, молясь каждый день о даровании нам хлеба насущного на сей день, мы невольно привыкаем к мысли о том, что молим о даровании нам его на каждый день моления, или на сей день, что одно и то же. И ученики Господни могли, таким образом, невольно изменить это слово молитвы, а с их слов, вероятно, и записал эту молитву Евангелист Лука.

По сказанию Евангелиста Луки, учению о неотступности молитвы Иисус предпослал притчу о человеке, пришедшем к другу своему в полночь просить три хлеба; просьба была заявлена крайне несвоевременно и, однако, была исполнена, и притом не по дружбе, а по неотступности ее. Применяя эту притчу к обращающимся к Богу с молитвой, Христос сказал: Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам (Мф 7:7). В словах – просите, ищите, стучите – невольно слышится, как неисполняемая вначале молитва, при постоянном повторении ее, доходит до неотступности, как она смело и уверенно стучится в двери милосердия Божия.

Глава 27

Обличение фарисеев и законников на обеде у фарисея. Наставления ученикам. Беседа о любостяжании. Притча о богаче. Притчи о рабах, ожидающих возвращения господина своего, и о благоразумном домоправителе. Речь Иисуса по поводу известия о казни Пилатом галилеян. Притча о смоковнице. Исцеление скорченной женщины

Иисус на обеде у фарисея

После того один фарисей просил Иисуса к себе обедать. Иисус принял приглашение, вошел в дом фарисея и возлег за обеденным столом, не умыв рук. Фарисей заметил это и удивился, то есть высказал Гостю свое удивление. По установившемуся обычаю, освященному преданием, перед обедом и после него надлежало умывать руки; по всей вероятности, обычай этот возник вследствие того, что на Востоке не употребляли ни вилок, ни ложек, а брали все руками из общего блюда. Против этого обычая Христос едва ли стал бы что-нибудь говорить, если бы фарисеи не придавали ему значения закона, без соблюдения которого нет спасения. Но так как они соблюдали лишь чистоту тела и пренебрегали чистотою сердца, то Иисус уже обличал их в этом, когда они в большом числе собрались к Нему в Галилее с целью указать народу на нарушение Им закона. Весьма вероятно, что фарисей, пригласивший теперь Иисуса обедать, был в числе тех фарисеев и слышал прежние обличения (см. с. 490), но настолько предан был соблюдению внешней чистоты, что не утерпел и сделал замечание своему Гостю.