Стражи волшебных миров - Владимир Геннадьевич Лавров

небольшого общего похолодания на севере начнет расти шапка полярного льда, лёд будет отражать тепло, из-за чего станет ещё холоднее. Через три сотни лет с севера поползёт ледник в версту толщиной, ледник закроет все наши страны и дойдёт до тех мест, где сейчас только жаркая песчаная пустыня. Там тоже будет холодно, но безо льда.

— Как будем спасать культуру и учение Бога-из-огня? — спросил Главный.

Боги начали обсуждать идею присоединить ещё один мир. Я ничего не понял, но по этому поводу можно было не огорчаться, так как боги решили, что это плохая идея. Слишком большие глобальные повреждения типа волн в версту высотой, землетрясений и извержений вулканов.

— Значит, придётся эвакуировать людей в соседние миры. Но не факт, что они потом оттуда вернутся. А в этом мире как будем культуру сохранять? — опять спросил Главный.

— Есть большой остров… Мир, который мы присоединили много лет назад. Там будет относительно тепло, можно будет пахать и выращивать злаки. Эта культура про него не знает. Там живут люди — кошки. Проблема в том, что корабли этой цивилизации по техническим возможностям не очень могут до него доплыть, — доложил Радо.

— Значит, нужно, чтобы присутствующий здесь смертный открыл этот остров и запустил процесс совершенствования техники и кораблей. А ещё надо основать там колонию под любым предлогом, с полным запасом книг и истории, — решил Главный.

Все боги посмотрели на меня. Я и одного-то взгляда боялся, а тут сразу все… Я чуть не помер.

— Задачу понял? — спросил Главный.

— Только в общих чертах, — признался я.

— В подробностях её пока вообще никто не знает. Как придумаем, доведём. Кто с тобой чаще работает? Радо? Вот его и попросим. Пока учи язык южного народа.

Главный перевёл взгляд пониже, после чего посмотрел на Нуму:

— Я тебя сколько раз просил так с парнями не делать?

— Так хочется хорошее сделать выдающимся, — хихикнула Нума.

— Радо, верни маленького на место.

Одрамас встал и нарисовал рукой проём в стене из облаков. За отверстием обнаружились ступени, уходящие вниз. Я соскользнул с опостылевшего стульчика и поспешил за провожатым.

Проём за нами закрылся. Одрамас заговорил:

— Я умышленно веду тебя длинным путём. Надо обсудить кое-что о твоих последних изменениях. Сейчас после принятия полного беззлобия у тебя должны были возникнуть проблемы с параличом дыхания и стеснённостью в движениях.

— Откуда вы знаете?

— Суть проблем в том, что твой организм — это тоже сложная многоуровневая система, не менее сложная, чем государство. Тебе потребуется много смирения и терпения, чтобы научиться управлять этой системой мягко. Надо будет разрешить все противоречия между разными уровнями. Я даже не смогу тебе за один раз рассказать всё, что надо сказать. По-хорошему тебе должны были это всё рассказать более опытные люди, но среди ваших монахов много алкоголиков, много молитвенников, много постников… Но принявших правило правой и левой щеки нет. Смотри, после принятия правила полного беззлобия нарушается привычный строй управления телом. Обычно высшие уровни духа и души принуждают низшие уровни к действию, используя запомненные с детства страхи и боли. Когда низшие уровни хотят лениться или им больно двигаться, высшие уровни вытаскивают воспоминание о какой-то старой боли или стыде и говорят тем самым: «Надо двигаться, иначе будет больно, как вот тогда». Получив такой пинок, низшие уровни бегут куда сказано, но при этом высшим уровням тоже больно осознавать это старое воспоминание. Как его подавить? Создать образ себя — великого убивателя препятствия. Поэтому для, того, чтобы работать, людям надо разозлиться, если не вспомнить, то придумать врага, чтобы потом гневом и агрессией подавлять все неприятные впечатления. А ты себе гнев запретил, соответственно, образа «великого убивателя препятствий» нет. Вот и полезли все старые ожесточения и страхи, которые нечем преодолевать.

— И как их удалять?

— Никак не удалишь. Это память плюс действие встроенных в тебя животных систем обработки информации. Тут придётся действовать сразу по трём направлениям. Во-первых, не доводить себя до такого перенапряжения, чтобы организму приходилось включать героизм ради преодоления боли. Но это не всегда возможно. Поэтому необходимо продвигаться и по второму пути. По пути мягкого властителя. Ты сейчас думаешь, что можешь плохие чувства выключить или запретить, а хорошие мысли и чувства установить. Это не так. Считай, что твой разум — это слабый властитель государства, в котором действует множество сил… типа кланов разных буйных баронов. Ты можешь властвовать только до тех пор, пока принимаешь сторону одного клана против другого.

Вот и перестань считать своё сознание активных игроком. Будь правителем, который всех слушает и ничего не предпринимает. Только так ты сможешь увидеть действия разных систем и использовать их в своих интересах. Даже когда чувствуешь, что не можешь вздохнуть, просто не дыши. Не используй старый способ дышать. Возникновение такого ощущения означает, что животные системы обработки информации нашли этот способ очень грубым, использующим слишком сильную боль. Не бойся, не задохнёшься. Через некоторое время организм сам продышится.

— А третий путь?

— Третий путь — надо перевести неприятное ощущение из разряда страха и боли в разряд осознанных воспоминаний. Так, чтобы животные системы не могли больше использовать это воспоминание в качестве пугала. Для этого существует много способов, поскольку эти боли разные бывают. Некоторые можно вспомнить, а некоторые бывают настолько сильными, что к ним даже мыслью больно приблизиться. Как правило, это болезненные ощущения, полученные при родах или на грани выживания. С ними в любом случае придется работать, так как именно их используют животные системы, чтобы перехватить контроль над поведением во время конфликта, чтобы включить гнев, или чтобы включить панику. Об этих методах поговорим в другой раз, а пока вот тебе самый простой способ: если чувствуешь, что какой-то кусок боли мешает дышать, спроси себя, к какой такой большой боли запрещено приближаться мыслью. А потом представь, что каждая клеточка тела заполняется тихой радостью от того, что всё может быть таким, каким оно должно быть, как у Бога, и три раза повтори «Я отпускаю боль и ожесточение и заменяю их тихой радостью от того, что всё может быть таким, каким оно должно быть». Для болей, которые мешают дышать или действовать, пока хватит.

— Про какие другие миры говорили…

— Я тебе потом расскажу.

— Когда?

— Когда вырастешь. Всё, мы пришли.

Одрамас нарисовал дверь в тупике перед ним, и мы вышли из стены в мою комнату. Серен до сих пор обалдело смотрел на то место, где была круглая дыра в пространстве. Одрамас исчез.

Серен повернулся ко мне с запозданием:

— Господин, где вы