Информатор - Курт Айхенвальд

– Ну, я же обещал, – ответил Уайтекер. – Правда, теперь все не так просто. АДМ хочет заморозить мои счета в Швейцарии.

Он стал рассказывать о том, как АДМ преследует его. Ему звонил Мик Андреас, сказал Уайтекер, и угрожал убить его, если он раскроет их темные делишки. Рихтер слушал, и в его голове закружились вопросы. И он решился спросить об одной из выдуманных историй, которой Уайтекер когда-то с ним поделился.

– Марк, – поинтересовался он осторожно, – хочу спросить насчет твоего усыновления… Зачем ты это придумал?

– Ну, у меня были причины, – отмахнулся Уайтекер. – Но это в любом случае несущественно.{341}

21 сентября Джим Эпстайн позвонил агенту ФБР Бассету и сообщил ему любопытную новость. Уайтекер несколько раз встречался с Рейнхартом Рихтером и уверяет, что Рихтер подтверждает все, что он говорил.{342}

– Адвокаты «Уильямс и Конноли» расспрашивали Рихтера о присвоении двухсот тысяч долларов, принадлежавших АДМ. По словам Марка, Рихтер ответил, что получил эти деньги с ведома и одобрения президента АДМ Джима Рэнделла. Адвокаты велели ему не возводить на Рэнделла напраслину, а когда Рихтер стал настаивать на своем, объявили, что он уволен. Марк утверждает, что Рихтера уволили именно из-за этого.

Рихтер может оказаться полезным свидетелем и по другим делам, добавил Эпстайн. Он присутствовал при разговоре Уайтекера с Говардом Баффетом об офшорных платежах, которые получали многие сотрудники АДМ, а также, по словам Уайтекера, при попытке Дуэйна Андреаса дать мексиканским политикам взятку в два миллиона.

– И был еще один инцидент, – сказал Эпстайн. Опять же со слов Марка, Рихтер якобы слышал, как Джим Рэнделл предлагал четыре миллиона Крису Джонсу из «Кроноса» за то, чтобы тот ушел из компании и открыл в Мексике завод АДМ по производству метионина.

Имя Криса Джонса было Бассету незнакомо, и он записал его. Только позднее он осознал, что это тот самый Джонс, который был ключевой фигурой в расследовании злоупотреблений с метионином, проводящемся в Мобиле.

Юристы антитрестовского отдела уже больше недели были в приподнятом настроении. Все шло к тому, что Терри Уилсон признает свою вину. Чтобы ускорить это событие, они позволили адвокату Уилсона Рейду Вайнгартену просмотреть имеющиеся у них видеозаписи. Они произвели на Вайнгартена сокрушительное впечатление, особенно пленка, на которой были сняты переговоры на Гавайях.

Если Терри Уилсон согласится сотрудничать, это станет поворотным пунктом расследования. Он наверняка сообщит ценные сведения о фиксировании цен на многие продукты, а по делу о лизине, возможно, станет главным свидетелем обвинения, в случае если придется отстранить Уайтекера из-за его мошеннических махинаций.

Но 27 сентября все надежды рухнули. Вайнгартен сказал прокурорам, что Уилсон пошел бы на сотрудничество с ними, если бы не некоторые обстоятельства. Он беззаветно предан семейству Андреас и никогда не согласится давать показания против них. Сын Уилсона был тяжело болен, и Андреасы ему всячески помогали, за что Уилсон им благодарен. Проще говоря, его сердце отдано АДМ и он желает ей победы.

Манн обвинила Вайнгартена в том, что он, зная о позиции Уилсона, обманом вынудил их показать видеозаписи. Адвокат уверял юристов в искренности своих намерений, но все понимали, что единственная возможность выслушать показания Уилсона – посадить его на скамью подсудимых.

Дэвид Пейдж вошел в стеклянные двери отеля «Марриотт» в Хант-Вэлли, штат Мэриленд. Следуя полученным инструкциям, он нашел адвокатов Лори Фултона и Билла Марри из «Уильямс и Конноли», которые приехали встретиться с ним.{343}

Пейдж чувствовал себя неуязвимым. После того как Уайтекер принял его в штат АДМ, Пейдж не оставил своей прежней работы, но был уверен, что они с Уайтекером замели все следы и никто не догадается об их прегрешениях.

Адвокаты начали с вопроса об обязанностях Пейджа в АДМ.

Улыбнувшись, Пейдж начал выдавать им заготовленную ложь.

Рано утром 10 октября Бассет и Д'Анжело приехали в район Чикаго Проспект-Хайтс, где обосновалась финансовая компания «Хаусхолд интернэшнл». Припарковавшись, они вошли в здание, предвкушая интересный разговор. Рон Феррари, к которому они направлялись, и не подозревал, что к нему пожаловало ФБР.

Список доступных свидетелей быстро сокращался, и пришел черед Феррари, бывшего футболиста «Сан-францисских золотоискателей» и друга Марка Уайтекера. Рихтер и Швейцер жили за границей, Оллисон успел обзавестись адвокатом. Из четырех сообщников, которых назвал Уайтекер, легкой добычей был лишь Феррари.

Агенты сказали в приемной, что хотят поговорить с Феррари по конфиденциальному делу.{344}

Феррари вышел через несколько минут и, когда агенты представились, заметно занервничал.

– Надо же, – произнес он. – Быстро вы нашли меня!

Как интересно. Значит, Феррари ожидал их, пусть и позднее.

Феррари провел их в один из укромных кабинетов.

– Мы приехали побеседовать с вами о Марке Уайтекере из АДМ, – сказал Бассет. – Мы хотим установить истину. Об этом деле говорят всякое, и мы решили дать вам возможность изложить свою версию.

– Ладно, – кивнул Феррари.

– Расскажите сначала о себе, – предложил Бассет.

Феррари стал сбивчиво рассказывать, где он жил и что делал, все время повторяя, что он «гонял мяч». Агенты не сразу поняли, что он имеет в виду. Уайтекер не рассказывал им о футбольной карьере своего друга.

– Я был простым парнем с фермы, – сказал он, – и, как знать, может, я и в АДМ-то попал только потому, что гонял мяч.

«Уже в четвертый раз говорит об этом», – мысленно подсчитал Д'Анжело.

– А где вы его гоняли? – поинтересовался он.

– Ну как? – ответил Феррари. – Я играл в «Сан-францисских золотоискателях» с восемьдесят второго по восемьдесят седьмой год.

Агенты критически оглядели Феррари. Он не был похож на футболиста.

– Ну да, мне просто повезло, – сказал он, словно читая их мысли. – Я не такой уж сильный игрок, но продержался в команде шесть лет, и как раз в это время мы выиграли «Суперкубок». Такая удача выпадает раз в жизни!

Запинаясь и повторяясь, Феррари продолжал рассказывать о том, как «гонял мяч». Агентов это устраивало – когда люди нервничают, они чаще ошибаются. Вскоре в его рассказе стало повторяться новое выражение – «поговорил с Джо». Они не стали спрашивать, кто такой этот Джо.

– До того как я пришел в АДМ, я, знаете ли, раздумывал о том, чем бы заняться, – повествовал Феррари. – А потом поговорил с Джо, и он дал мне ценный совет.