Властелин Некронда - Джейн Уэлч

Внезапно уши его наполнил оглушительный рев, подобный гулу водопада. Голова просто раскалывалась, к горлу подступала тошнота – но все это означало, что он еще жив. Боль – чудесно, тошнота – замечательно! Еще жив!

Сжавшись в комок, он отшатнулся от жуткого рева, но вдруг осознал, что это всего-навсего звук его же собственного срывающегося, натужного дыхания.

Волчье тело Гвиона больше не прижимало Каспара к стене. Он снова мог двигаться! Поднеся руку к горлу, юноша ощупал рваную рану, пальцы мгновенно намокли в крови. Оценивать всю тяжесть раны он не осмелился. В пещере снова было совершенно темно, и из этой тьмы раздавались какие-то хрипы, визг, шум борьбы. Пронзительно взвыл волк, но этот вой оборвался коротким тяжелым ударом каменной палицы, проломившей ему череп. И снова воцарилась тишина, гнетущая тишина мглы.

Ощупью оторвав от края рубашки длинную полосу, Каспар в меру сил перевязал шею. Вокруг веяло невыразимым холодом и смертью. Он до того обессилел, что когда вокруг пояса у него сжались холодные руки, лишь вздрогнул. Все в той же беспросветной тьме Каспара потащили куда-то наверх, заслоняя ему голову, чтобы уберечь от ударов о низкие своды пещеры.

– Быстрее! Быстрее! Сюда! – успокоил пленника низкий рокочущий бас.

Скалы затряслись, начали рушиться, и Каспар увидел пробивающийся сквозь клубы пыли слабенький лучик света и смутные очертания двух огромных серых ножищ и приземистого круглого туловища.

– Перрен! Ты все же пришел! – воскликнул он, но призрачное видение уже таяло.

Широкая рука взметнулась в прощальном жесте, глухой голос казался дальним шелестом:

– Отнеси Некронд к твоей матери, пока еще не слишком поздно!

Когда все затихло, Каспар бросил взгляд на узкий лаз наверх, что разверзся в неровных сводах пещеры. С трудом, медленно, беглец полез по нему, истерзанными пальцами цепляясь за каждую трещинку в скале. В голове царило полное смятение, водоворот самых разных чувств. Несмотря на усталость и боль, юноша знал: раны только поверхностные, волк не задел крупных кровеносных сосудов – иначе все закончилось бы в считанные секунды. Но Каспар был жив, а тяжкий груз его ноши давил сильнее, чем когда-либо прежде.

– Я должен вернуться домой, – вслух произнес он. Невыносимо оставлять Халя здесь – но сейчас, в одиночку, ему ничем не поможешь. Только бы тот знал: Каспар ни за что не бросит его на произвол судьбы и вернется с помощью как можно скорее.

Обломав все ногти, торра-альтанец кое-как выполз из норы и перекатился на спину, подставив лицо ласковому солнцу.

Лошадь. Где его лошадь? Спотыкаясь, пошатываясь, юноша поднялся на гребень холма и огляделся по сторонам. В каменоломне царила полная тишина, в воздухе стояла отвратительная вонь раздавленных и разлагающихся хобгоблинов. На их тела не польстились бы даже вороны и стервятники. Наконец Каспару удалось разглядеть золотую вспышку, которая не могла быть ничем, кроме блеска солнца на гладкой спине одного из скакунов Талоркана.

Очень не скоро беглец сумел-таки добраться до лошади. При его приближении та тихо заржала и легко понесла своего измученного седока через Желтые горы и дальше, по лесистой равнине, к манору Бульбака. Почти не видя ничего вокруг, Каспар промчался по полям и остановился перед закрытым воротами. Вокруг руин замка, теснясь к стенам манора, выстроились разноцветные шатры, но не зрелище сбирающегося войска заставило юношу притормозить. Из ближайшего леска к нему бежал во весь дух Папоротник, а за ним поспешали Придди с Изеллой.

– Что вы здесь делаете? Я же велел вам отнести Изольду моей матери, – упрекнул Каспар.

– Да, но я боялся показаться им на глаза с известием, что ты вновь исчез – теперь, когда ты так им нужен. Вижу, ты не сумел выручить Халя, – жалким голосом ответил лесик.

Молодой воин покачал головой и взволнованно потянулся к Изольде. Обняв и поцеловав малышку, он положил ее в перевязь и двинулся к воротам. Папоротник, Придди, Пеннард и Изелла шли за ним по пятам, а Трог заливался лаем впереди.

– Стойте! Именем короля, стойте! – раздался возглас из сумрака.

Усталый солдат наставил пику прямо в грудь фыркающей лошадке Каспара. Глаза же часового так и прилипли к Изелле. Каспар тронул коня.

– Посторонись, не то не успеешь даже вздохнуть.

– У меня приказ. Я…

– Посторонись и проводи меня к барону Бульбаку, – прорычал юноша.

Он мог сейчас думать лишь об одном: Халю нужна помощь!

Ошеломленный часовой потрусил по полям, между шатрами. Повсюду возле костров спали беспокойным сном, часто вскрикивая и стеная, израненные, измученные солдаты. Среди них сновали женщины с бинтами и кувшинами воды. На всем лежала унылая печаль обреченности. У Каспара сжалось сердце, к горлу подкатил комок.

– Что тут произошло? – спросила Изелла.

– Битва, – уверенно отозвался молодой воин, огромными глазами обегая лагерь.

В ближайшем шатре надрывно кричал раненый, другой, кожа которого вся облезла и пошла пузырями от ожогов, лежал на носилках рядом, а вокруг беспомощно плакали женщины. Поодаль лежали, ожидая погребения, груды обугленных тел.

– Они умирают, – скорбно произнесла Изелла.

Каспар уже практически ничего не воспринимал. Отчаянно болела голова. Сгорая от нетерпения узнать, что с его родными, он галопом поскакал к манору, разметая в сторону всех на своем пути – люди в страхе кричали, уворачиваясь от стремительного золотого вихря.

Разгромленное войско! Каспар мгновенно понял, что это не торра-альтанцы. Никакие не воины, а честные пахари и земледельцы, которых сдернули с полей и всунули в руки мечи. Объятые паникой, они дрожали и разбегались, крича о демонах, дьяволах и драконах.

Каспар заколотил кулаком в дверь манора. Стражники были слишком напуганы его появлением, чтобы преградить путь.

Юноша знал: его мать здесь, внутри. Каким-то непостижимым образом у него развилось чувство, безошибочно сообщавшее ему, что Керидвэн рядом. Но ведь была такая страшная битва. Как там отец? Слуги впустили нежданного гостя в дом, и молодой дворянин, не думая о своих спутниках, которые изрядно отстали, бросился в главный зал, откуда доносились отзвуки горячих споров.

На миг остановившись в дверях, он обегал глазами помещение, ища своего отца. Но того не было и в помине. Взгляд Каспара метался между присутствующими. Юноша мгновенно узнал Пипа – тот стоял рядом с Кеовульфом. Калдеец, кажется, пытался урезонить Бульбака и какого-то толстяка в пурпуре. Молодой воин заморгал, но нет, зрение его не подвело. И вправду король Дагонет! Невероятно! Затем взор юноши остановился на рыжеволосой женщине, что стояла к нему спиной. Она медленно повернулась, несколько мгновений смотрела на него через весь зал и протянула руки.