Папина содержанка - Дарья Десса

Альберт Романович своими изменами довел её сестру, Лидию, до самоубийства. Или ты до сих пор веришь, что она пошла и утонула в океане, когда ни шторма, ни даже сильного волнения не было? – спросила Кеша. – Ты же сам говорил, со слов Максим. Погода была хорошая, она играла на песке. Если бы там штормило, никто бы девочку не оставил одну на берегу.

– Тоже верно, – задумчиво ответил я. – Наверное, это было у Лидии спонтанное решение.

– Видимо, да. Или, напротив, очень обдуманное. Они наверняка крепко поссорились накануне. Альберт Романович укатил к своим шлюхам, бросив жену с ребенком. Лидия Николаевна страшно расстроилась. Потом решила разом избавиться от своего горя, – рассказала Кеша свою версию событий.

– Ну хорошо, предположим, ты прав. Тогда всё равно непонятно: Светлана Николаевна вышла за него замуж, воспитала Максим, как родную дочь, а потом в какой-то момент решила мужа убить? Зная при этом, что он никогда не был ей верен? Что никогда не любил? – спрашиваю я.

– С чего ты решил, что знала? – интересуется Кеша. – Мы, женщины, порой видим совсем не то, что на самом деле, – и вздохнула. Очевидно, вспомнила что-то личное.

– Да брось! У Альберта на морде написано: «кобель», а на затылке – «наглый», – заявил я.

– Ничего у него там не написано. Ты, пока с Максим общался до всех этих событий, знал, что Альберт Романович падок на шлюх?

– Нет.

– Вот именно!

– Одно дело я, человек посторонний. Совсем другое – жена. Уж она-то должна была видеть какие-то следы, – парирую я.

– Какие следы? Помада за рубашке? Сперма на штанах? Презерватив в сумке или трусики в кармане пиджака? Не смеши меня, Саша. Альберт Романович далеко не дурак, чтобы так подставляться. И потом, он человек богатый. То есть не ходит каждый день в одном и том же. Даже в течение дня наверняка пару раз переодевается, чтобы всегда выглядеть свежим. И что, жена такого человека сама стирает его вещи? У них наверняка слуги есть, – говорит Кеша.

Мне крыть нечем. Понимаю: права. Хотя и не слишком тесно я знаком с бизнесменами, но у меня есть пример своего отца. Точнее, кого им называю. Он, бывало, утром уйдет в одном костюме, а вечером возвращается в другом – тот остался на работе или в химчистку попал.

– Как нам узнать, действительно ли Светлана Николаевна в этом замешана? – спрашиваю Кешу. – Мы ведь не можем просто прийти к ней домой и спросить: «Скажите, это вы хотите убить вашего мужа Альберта Романовича?»

– Да, такой вариант точно не прокатит, – отвечает девушка.

Что она там увидела за окном, помогающее ей так логично рассуждать? Или это узоры помогают? Даже интересно!

– Нужен стресс. Какая-то особенная, эмоционально острая ситуация, которая позволит её вывести на чистую воду. Иначе, боюсь, это не прекратится до тех пор, пока или Альберт Романович в могилу не ляжет, или кто-то из вас… то есть уже нас. Ты же сам говорил: Кирилл Андреевич ранен, Горо был ранен, Максим в клинике. Убиты два охранника в «Лайне», один киллер и ещё четверо соучредителей секс-клуба «М.И.Р.» Кстати, а ты не подскажешь, почему японцы не стреляли в ответ, когда на нас напали?

– Горо сказал, это было бы бесполезное занятие – у тех автоматы, у нас лишь пистолеты. Умнее было отступить, не ввязываясь в затяжную перестрелку. Тем более нападавшие явно прихватили мощный боезапас, – ответил я. – И ты хочешь сказать, что это также дело рук Светланы Николаевны?

– Конечно. Кто, кроме вас с Максим, знал о встрече соучредителей клуба «М.И.Р.»?

– Черт! А ведь ты права. Мы буквально перед тем, как улететь на Кокосовые острова за Альбертом Романовичем, долго общались с ней. Потом ещё по телефону обсуждали наши планы.

– Вот видишь, – сказала Кеша. – Она единственная, кто знал о предстоящем «мероприятии», хотя и без деталей. И, кстати, её заинтересованность в смерти мужа объясняет нападение на автомагистрали: его точно так же выследили.

– Да, но мы не говорили ей ни точного дня, ни времени.

– Ей это было и не нужно. Сказали о «Пьяной малине» – этого достаточно. Дальше она повелела организовать слежку. С аэропортом то же самое. Вот почему, едва мы подальше отъехали от аэропорта, началась стрельба. Вот почему, когда Альберт Романович вошел в зал заседаний «политбюро» и пробыл там несколько минут, – киллеры убедились, что он не уйдет в срочном порядке, они и напали, – сказала Кеша.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Но скажи: какая нормальная женщина станет посылать киллеров, чтобы убивать неверного мужа, если рядом – пусть не родная дочь, но племянница? – удивляюсь я.

– Перестарались стрелявшие, вот и всё, – пожала плечами девушка. – Кроме того, им наверняка не говорили, что Максим будет рядом с Альбертом. Его жена ведь не знала об этом.

– Как её ввести в стрессовую ситуацию? – спросил я.

– Она уже знает, что Максим попала в больницу с ранениями?

– Думаю, что нет. Ей пока никто не звонил.

– Значит, нужно сделать вот что, – и Кеша тут же рассказала мне интересный план, как можно будет довести Светлану Николаевну до такого состояния, что она сама всё и расскажет. «Выложит, как на духу», – сказала моя собеседница.

Этот план мы начали реализовывать буквально на следующий день. Альберт Романович, который пришел в себя после вчерашних треволнений и выпитого мини-бара, позвонил жене и сказал, что ей надо срочно ехать во Вторую градскую больницу. Мол, это вопрос жизни и смерти. Больше ничего не объяснил, бросил телефон, который мы тут же отключили. Это происходило возле отделения реанимации, в котором лежит Максим. С медиками её отчим договорился за полчаса до того, вручив главному врачу пару тысяч евро и несколько сотен раздав лечащему доктору и медсестрам, чтобы подыгрывали.

Светлана Николаевна примчалась, встревоженная до предела, через двадцать минут. Увидев мужа в палате, кинулась к нему и испуганно спросила, не успевая даже поздороваться:

– Что случилось?!

– Максим… – ответил Альберт Романович, состряпав горестное лицо.

– Что с ней?!

– Её… убили… – бизнесмен всхлипнул, даже принялся утирать лживые слезы, а потом и вовсе разрыдался, закрыв лицо руками. «Каков артист!» – подумал я восхищённо.

– Как… убили… – растерянно сказала Светлана Николаевна. Она