Легенда Тристане и Изольде - неизвестен Автор

244. Когда король увидел монахов, он принял их с большими почестями, и монах из Оливье Вермейль, склонившись перед королем, сказал ему: "Сир, благородный король Марк, я бы очень желал переговорить с вами о племяннике вашем Тристане". На что король ему ответил: "Мой добрый приор, дал бы господь, чтобы он был сейчас при моем дворе, как и раньше". И отвел король монаха из Оливье в сторону, где и поведал ему, как безо всякой жалости прогнал он своего племянника, в чем был неправ, и как это его печалит. "О, сир, - ответил монах, - это вас враг рода человеческого попутал, дабы посягнуть на вашу душу". - "Господь свидетель, святой брат, - ответил король, - это вы правду сказали. Но расскажите же мне, будьте добры, кто эти два монаха столь дивного сложения. Я в жизни не видывал монахов столь могучей осанки. Полагаю, они должны отличаться набожностью и святой жизнью, - верно, для того и закрыли они свои лица, чтобы не зреть мирской суеты". "Во имя господа, - ответил монах, - вам должно быть известно, что эти два святых человека посланы нашим аббатом, дабы укрепить в благочестии монахов Тинтажеля, а мне ведено было их сопровождать. И потому, сир, вы хорошо поступили бы, если бы приветствовали их вместе с госпожою нашей, королевой, дабы они могли помянуть и вас и ее в своих молитвах". - "Клянусь богом, сказал король, - я сразу вам сказал, что они святостью отмечены, ибо не хотят поднимать глаза на мирян. Я желал бы, чтобы королева была сейчас здесь".

245. И он послал за нею, чтобы и она взглянула на двух благочестивых монахов, а королева была в это время в своих покоях с храбрым Блиоберисом, а еще были с ними Бранжьена и Динас, то есть те, кому она доверяла. Королеве была уже известна новость, так же как и тем, кто был с нею, и столь велика была их радость, что они не знали, как себя и держать. Посланный вошел к королеве и сказал ей, что ее ожидает король. Королева на это сказала ему: "Друг мой, передайте королю, что я немного утомлена и не могу сейчас придти к нему, но попросите его от меня, чтобы он сам пожаловал в мои покои с этими святыми людьми и скажите, что этим он меня весьма утешит; я же полагаю, что их молитвы избавят меня от всех моих печалей". Когда король услышал о просьбе королевы, то стал он упрашивать троих монахов пойти к ней, и тогда монах из Оливье Вермейль сказал ему: "Сир, поскольку королева нездорова, мы можем причинить ей вред, лучше мы навестим ее в другой раз, в чем вы можете быть уверены, ибо эти святые люди не уедут из страны, не повидавшись с королевою".

246. Король упросил их все же оказать ему любезность и пройти на половину королевы. И они не стали противиться и последовали за посланцем королевы, король же остался в зале. Когда королева услышала, что все три монаха направляются к ней, она встретила их в дверях и, взяв за руки, ввела их в свою комнату, Бранжьене же приказала немедля закрыть двери. Затем она почтительно приветствовала монахов, и, взяв за руку Тристана, посадила его рядом с собою, но не удержалась от того, чтобы не обнять его, и не прижать к своей груди, говоря: "О, милый Тристан, сколько горестей перенесла я за то время, что не видела вас, но раз уж вы здесь, то, в какой бы одежде вы ни были, я утешаюсь и скорбь моя нашла лекарство. Поблагодарите же Блиобериса, который так старался перед королем, что все теперь улажено как нельзя лучше". - "О, прекрасная моя дама, - отвечал ей Тристан, - страдания мои были стократ сильнее ваших, так что невозможно и описать их, но теперь, когда я с вами, тоска моя утихла, и ничего на свете мне не нужно, как только быть с вами наедине в этой комнате и рассказывать вам о моих приключениях". - "Предоставьте это мне, - сказала королева, - я надеюсь, что завтра тайно встречусь с вами в аббатстве и там с глазу на глаз поговорю с вами и о прошлом и о будущем, теперь же помолчим об этом, ибо мне хочется побеседовать немного с вашим верным другом и спутником Ланселотом".

247. И она, оставив Тристана, весьма приветливо заговорила с Ланселотом, сердечно благодаря его за преданную дружбу, которой удостоил он своего друга, и обещала ему, что утром пойдет слушать мессу в аббатстве Тинтажеля, после чего они всласть поговорят о своих делах. Затем она отошла от Ланселота, и подойдя к доброму монаху из Оливье Вермейль, почтительно приветствовала его и горячо благодарила за то, что он столь преданно сопровождал рыцарей. А затем она распрощалась с ними, и трое монахов вернулись в аббатство. Королева же в сопровождении Блиобериса прошла к королю Марку, а тот еще оставался в зале, и, увидев королеву, спросил ее, понравились ли ей два святых человека, которых он прислал к ней. "Что вам сказать на это, сир, - отвечала она, - я недолго с ними беседовала, ибо они не склонны к разговору и скрывают свои лица, но и от тех немногих речей, что я в столь краткий срок от них услышала, я вполне утешилась. И знайте, сир, я уверена, что пока они будут оставаться в стране, мы должны ожидать чудес, ибо они сотворят их. А потому я намерена навещать их как можно чаще".

248. "Вы хорошо поступите, - сказал король, - я и сам часто буду сопровождать вас, ибо я обратился к ним с просьбою дать мне совет, как призвать к себе и удержать при дворе племянника моего Тристана, с которым я столь скверно поступил". - "О, сир, - ответила королева, - никогда не говорите при мне о Тристане и оставьте его там, где он обретается, ибо вы заставляете меня вспомнить о постыдном и тяжком бесчестье, что вы нанесли мне из-за него без причины и без всякого на то права. Никогда не должен он возвращаться сюда, ибо я уверена, что, как только он окажется здесь, ваш советник Андрет не замедлит внушить вам еще более злонамеренные мысли, нежели раньше; слава богу, я живу спокойно с тех пор, как Тристана нет в стране, если же вы заставите его воротиться, то с ним вместе вернуться и мои горести". - "Благородная дама, - ответил король, - поверьте мне, пока я жив, ни один человек в Корнуэльсе не сможет восстановить меня против Тристана, ибо теперь я слишком уверен в нем. Разве не слышали вы, прекрасная дама, что совершил он ради меня у источника?" - "Клянусь богом, прекрасная дама, сказал и Блиоберис, - король прав, ибо я собственными глазами видел, как Тристан вступился за короля, своего дядю, и ради этого совершил неслыханные подвиги, о которых я уже и не поминаю; узнайте еще, что король Артур, зная громкую его славу, послал своих рыцарей вслед за прославленным всеми прекрасным Тристаном, дабы сделать его рыцарем Круглого Стола. Вот почему, сир, видя любовь, которую питаете вы к своему племяннику, я употреблю все свои силы, чтобы вернуть его вам, так что вы будьте в том уверены". И за это король горячо его поблагодарил.

249. С тем они и прервали свой разговор, и королева вернулась к себе до завтрашнего утра, к которому велела она седлать своего коня, чтобы ехать в аббатство. А утром она села на своего иноходца, и взяв с собой Блиобериса, Бранжьену и Динаса, отправилась прямо в монастырь {51}. Там, сойдя с коней, вошли они сперва в церковь. Королева приблизилась к алтарю и сотворила недлинную молитву, а затем призвала священника и попросила его пойти за тремя монахами из Оливье Вермейль, и тот пошел и привел их. Когда королева их увидела, она встала им навстречу и каждого из них трижды приветствовала, а Блиоберис, смеясь, сказал королеве: "Прекрасная дама, кто же из них троих удостоится чести исповедать вас?" - "Клянусь, - ответила она, - я выбрала бы самого высокого из них, ибо он поймет мои речи лучше прочих". С этими словами все трое поклонились королеве, и она, выбрав прекрасного Тристана, которого сразу признала среди других, сказала ему: "Святой человек, я бы попросила вас отвести меня в какое-нибудь секретное место, вне церкви, дабы исповедаться вам". "Госпожа моя, - ответил прекрасный Тристан, - мне некуда повести вас, кроме как в молельню возле нашей спальни". - "Что ж, ведите туда, - сказала она, - я следую за вами".

250. Тогда он повел ее в комнату, которая была весьма красиво убрана. Войдя в нее, Тристан крепко запер двери, и, не долго думая, прижал к груди королеву, а королева обняла его с такой горячей любовью, что больше часа оставались они друг у друга в объятиях, не говоря ни слова. И когда прошел час, о котором я речь веду, Тристан пришел в себя и сказал: "О, дорогая моя дама, - слишком уж мы забылись, не делая и не говоря ничего, что подобало бы верным и истинным любовникам". - "Вы правду говорите, - ответила королева, снимите же ваш длинный плащ, ибо мне очень хочется увидеть вас в одежде рыцаря, к которой я больше привыкла". И Тристан охотно ей подчинился и разделся немедля, и, едва он остался нагим, королева вновь обняла его, говоря: "Друг мой Тристан, наконец-то я сжимаю вас в объятиях так, как я и мечтала о том все это время". И они прильнули друг к другу еще на добрый час, и забыв обо всем на свете от счастья, удовлетворяли свое желание. И королева сказала прекрасному Тристану: "Любимый друг мой, пора мне вернуться, дабы не подумали обо мне плохого, ибо мое пребывание здесь слишком затянулось. Наденьте же ваш плащ и выйдем из этой молельни". Когда Тристан сделал, как она просила, они вышли. Королева нашла Ланселота, который ожидал в церкви, отвела его в сторону и сказала: "О, храбрый рыцарь, сердце мое разрывается от боли и печали оттого, что не смогла я принять вас, как хотела, за что и прошу у вас прощения. В другой раз я исправлю это, у меня слово с делом не расходится". - "О, прекрасная дама, - сказал Ланселот, - я благодарю вас за великую честь, что вы оказали мне, удовлетворив желания моего друга, ибо я люблю его больше, нежели самого себя".