Гаммельнская чума (авторский сборник) - А. Бертрам Чандлер

— Хорошо, что нам делать? Ждать?

— Очень похоже на то.

— Если у Алана хватит ума выключить прожектора, у нас будет шанс.

— Алан последнее время с головой не дружит, — фыркнул Дадли. — Чертов сукин кот.

— Вероника… Но…

— Ты про какую Веронику? — парировал он.

Затем мы услышали голос Алана.

— Джордж, Дадли… Держитесь.

— Ах, как мило с его стороны, — проворчал я.

Я вскарабкался на край воронки и выглянул через насыпь. Похоже, внешний люк шлюза закрыт, зато мощный свет прожекторов еще освещал площадку вокруг корабля. Затем прямо у меня над головой коротко сверкнула вспышка — крайне опасная. Я вскрикнул. Пожалуй, не стоило так решительно высовываться. Взрыв снаряда заставил меня поспешно скатиться на дно воронки.

— Этот подонок задраил люк! — заорал я. — Он задраил люк! Старина Джим уже наверняка починил насос. Сейчас они запустят двигатель. Сперва Вероника, а теперь мы… Дадли, как низко может пасть человек?

— Жди, — сказал Дадли.

— Но я же тебе только что объяснил. Насос исправлен. Он разогревает двигатель. Он бросил нас, Дадли. Он всем готов пожертвовать ради своей проклятой мечты!

— Жди, — повторил Дадли.

Легкое покашливание разогреваемого двигателя вдруг стихло, затем раздался утробный рев. Я знал, что происходит, хотя не осмеливался поверить. Я видел яркий свет пламени, бьющего из дюз “Леди Удачи”. Я представил, как она стартует, поднимается, уменьшается — и превращается в крошечную звездочку на черном небе, которая исчезает на глазах. Единственная вещь, которая противоречила здравому смыслу, — это присутствие на борту Старины Джима. Неужели он заодно с Аланом? А может быть, он думает, что мы уже на борту, в безопасности. Или Алан сказал ему, что мы погибли.

Сейчас корабль был хорошо виден из нашей норы. Под ним полыхало пламя, но он не поднимался. Он висел в воздухе, балансируя на вершине раскаленного газового столба, на огненной струе, которая со свистом вырывалась из дюз. Наверно, у них сломался насос.

Я поймал себя на мысли, что был бы этому рад. Тогда корабль упадет, и Джимми с Аланом постигнет участь, которую барон Блиг и его помощники приготовили для нас. Позже я раскаивался, вспоминая эти размышления. Но обиду человека, уверенного в предательстве товарищей, можно понять.

Затем корабль исчез из поля зрения. Но он двигался не вверх, а горизонтально. Мы слышали, но слабо, беспорядочные выстрелы винтовок. Потом — если я не ошибаюсь — тонкий, высокий свист.

Потом ветер донес жуткую вонь — не то горелых овощей, не то паленого мяса.

Дадли восторженно завопил и полез наружу. Я последовал за ним. И тут я понял, что делает Алан. Как только у нас кончались ракеты, корабль становился беззащитным. И Алан решил превратить в оружие сам корабль. Медленно, методично он летал взад–вперед, работая вспомогательными реактивными двигателями. При этом корабль сохранял вертикальное положение. Степь под его дюзами превращалась в выжженную площадку. Мы видели почерневшие фигурки, лежащие в нелепых позах. Кто‑то пытался бежать, но гигантский пламенный меч настигал их. Мы видели, как они исполняют несколько странных па в потоке раскаленных газов — и исчезают.

“Довольно, — подумал я. — Довольно. Можно не сомневаться”.

“Леди Удача” остановилась, поднялась повыше. Затем медленно, спокойно она двинулась в нашу сторону. Нас охватил трепет. Только бы Алан узнал нас и не принял за уцелевших гвардейцев барона. Мы были готовы бежать со всех ног, когда увидели, что корабль снижается. Он мягко приземлился всего в нескольких ярдах от нас. Люк распахнулся, из него высунулся трап.

Счастливые, благодарные, мы побежали к кораблю.

Глава 14

Время — понятие относительное.

Если судить объективно, путешествие из логова пиратов было недолгим. Субъективно — оно просто не могло быть долгим. Дел было по горло, и мы посвящали этим делам каждую минуту. Нам пришлось работать почти непрерывно, чтобы внести необходимые коррективы в эти безнадежно устаревшие звездные карты.

По нашим ощущениям, это не должно было занять много времени — но ощущения иногда обманывают. Мы скучали по Веронике — Старина Джим, Дадли и я. Мы скучали по ней и ненавидели Алана за то, что он предал ее, ненавидели себя за то, что позволили Алану осуществить эту сделку — продать ее за стопку допотопных карт. Атмосфера на борту была напряженной — в первую очередь потому, что мы трое дали нашему капитану понять, что по прибытии в Порт Прощания мы выходим из его предприятия.

Напряжение немного ослабло, когда Далекая — такая огромная — наконец‑то показалась за стеклами наших иллюминаторов. Алан был счастлив. Он возвращался домой — он почти вернулся. Он уже видел огни Порта Прощаний, брызги света на ночной стороне планеты, слышал знакомый голос капитана Валлиса, начальника порта, который раздавался из динамиков межкорабельной связи, приглашая нас на посадку.

Мы шли на Эренхафте. Мы вошли в атмосферу под небольшим углом, и первые молекулы газовой оболочки Далекой, еще тонкой, но уже вполне ощутимой, проносились мимо, словно ощупывая все его выступы. Мы спускались. Несколько коротких импульсов вспомогательных реактивных двигателей — и мы развернулись, не прекращая движение навстречу далекой поверхности планеты.

Затем заработал главный реактивный. Теперь мы снижались осторожнее, а под дюзами вырос огненный столб. Мы еще никогда не садились таким образом — но в рубке, за пультом управления сидел капитан и владелец корабля. И мы знали, что наше суденышко способно на такое… было способно, до того как накрылась лопасть турбины.

Кемп не колебался.

— Давай, Дадли, — сказал он. — Ты же знаешь эти движки не хуже меня. Джордж, скажи Джиму, пусть запускает запасной насос. Скажи ему, что все будет в порядке.

Мы начали падать.

Сколько мы падали, я не могу сказать. Все, что я запомнил — это темный шар под нами, который увеличивался с ужасающей быстротой. Затем, совершенно неожиданно, двигатель кашлянул — раз, другой, третий. Потом послышался оглушительный грохот. Это произошло, когда Старина Джим Ларсен пришел в рубку.

— Алан выгнал меня, — пожаловался он. — Он хочет, чтобы все мы перебрались в безопасные помещения. Я оставил его в двигательном — он там мучается с ручным насосом.

— И ты его оставил? — возмутился я.

— Да. Я оставил его. Как ты не понимаешь? — Джимми заговорил мягче: — Он должен это сделать. Теперь его очередь — расплачиваться за все, что случилось. У него нет выбора. Иначе он просто не сможет жить.