Мир приключений 1963 - Алексей Бобровников

Эта жадность в конце концов и погубила Дика. Чтобы не затрачивать много времени, сообщу вам о последней встрече, погорая произошла на десятом году их знакомства.

Но прежде мне придется немного уклониться в сторону, пойти другим галсом.

Слыхали вы о капитане Дэви Джонсе? Не слыхали?

Так вот в чем дело. Как вы имеете честь знать, на корабле Летучего Голландца обитают лишь утонувшие матросы. Сам дьявол, не к ночи будь помянут, позавидовал Летучему Голландцу, но вербует он на свей корабль живых и здоровых моряков. В образе капитана Дэви Джонса он шатается но морским тавернам и подпаивает доверчивых мореплавателей. Когда человек очумеет от вина да еще увидит перед собой золотые огни червонцев, он по корыстолюбию своему способен на все. В это время Дэви Джоне подсовывает ему договор, всячески расхваливая службу на своем корабле. Бедняга сдуру подпишет, а потом и поминай как звали. Тело его вечно носится по волнам, а душа… не спрашивай.

На удочку проклятого Дэви Джонса попался и Дик Долгонос, как форель на крючок старого Эдди. Случилось это таким образом. Сидел он с Гау в кабачке «Кошка и мышь», в двухстах кабельтовых от Портсмутской гавани. Кроме них, в кабачке никого не было. Хозяин дремал у стойки. Кеннета после спиртного тоже клонило в сон. Накануне Дик проиграл в кости около пяти гиней и был не при деньгах, поэтому сидел мрачный, молча покуривая трубку. В полночь открылась дверь, и в зал вошел человек небольшого роста во всем черном. При его появлении огонь в лампе подскочил вверх длинным языком, точно сквозняком пахнуло. Вошедший сел в темный угол и заказал две пинты ямайского рома

С его приходом Дик беспокойно заерзал на стуле, задвигал носом и сделал знак: подожди, мол. Был Гау в то время, что называется, вполпьяна, а поэтому все, что происходило вокруг, пего, мелькало какими-то отрывками. Когда Дик подсел к столу незнакомца, он не помнил. Будто сквозь сон всплыла картина. Чадит лампа. По комнате плавают облака табачного дыма. За дальним столиком сидит Дик, попивает ром и весело притопывает ногой. На столике блестят монеты, белеет бумага в четвертую долю листа. Напротив Дика незнакомец показывает пальцем на бумагу и о чем то говорит скрипуче-гнусавым голосом. Лицо у незнакомца бледное, удлиненное паршиноп черной козлиной бородой, с испанскими, расходящимися вширь усами. Глаза круглые, сверкающие, как у кота. Кеннета точно в сердце молотком стукнуло: Дэви Джонс, будь он трижды проклят!

— Дик, — крикнул он, — пойдите на минуточку. Дик!

Но Дик только отмахнулся, а Дэви Джонс пристально посмотрел на Гау, усыпляя своим взглядом.

До конца жизни Кеннет считал себя повинным в гибели Долгоноса. Но что он мог сделать? Прочитать молитву… Но он был матросом, а не церковным служкой, не смог бы толком прочитать ни одной до конца. Вышвырнуть из кабачка эту гадину Дэви Джонса… Но он был пьян…

— Грешный человек, — признавался он моему прадеду, — очнулся я только на другой день часов в десять, па мягкой перине, как йоркширский фермер, а не моряк с фрегата.

Хозяин таверны сообщил ему, что, услышав крик, он доставил его сюда при помощи достопочтенного капитана Джонса и его друга Дика Долгоноса; что его друг Дик очень сожалел, не имея возможности попрощаться с ним, таи как завербовался на весьма выгодных условиях на корабль достопочтенного капитана Джонса и вместе с последним сегодня на рассвете ушел в плавание в южные моря.

Будь я трижды повешен на утлегари карантинного судна, если эта история не испортила жизни обоих друзей.

Больше Гау не встречал беднягу. О Дике он расспрашивал всех знакомых и незнакомых матросов, но никто не мог рассказать ничего нового. Хозяин таверны «Кошка и мышь» умер от удара через месяц после их посещения, а малознакомые люди только охали да пожимали плечами.

Более толковое известие о Дике Долгоносе принес лет через семь после того проклятого вечера юнга Томми, лежавший в марсельском госпитале вместе с моряком погибшего судна «Королева Маргарита». Этот моряк в бреду перед смертью рассказывал, что «Королева Маргарита» встретила за сутки до гибели какой-то черный корабль. По его верхней палубе ходил Дик Долгонос, размахивая руками, и что-то кричал. Вот и все, что Гау узнал о своем дорогом товарище.

Тогда он решил пуститься на поиски Дэви Джонса, чтобы при встрече вытряхнуть, как пепел из трубки, его черную душу. Но сатана, будь он не к ночи помянут, джентльмен хитрый. Предчувствуя взбучку, он старглся избегать Кеннета. Ведь даже его адскому величеству не хочется познакомиться с доброй парой матросских кулаков, натренированных боцманом Лесли Смитом! К тому же капитан Джоне бродил в одиночку, избегая свидетелей своих нечистых похождении.

Как-то во время увольнения на берег Гау зашел в лондонский кабачок «Собака и забор». Хозяин кабачка был его старым приятелем, а поэтому он впустил его через черный ход, часу в четвертом ночи. Посетители разошлись. Только в зале у залитого вином столика крепко спал рябой матрос, положив голову на бумагу в четвертую долю листа.

Кеннет не обратил бы на него внимания, но тут хозяин кабачка рассказал историю, заставившую его насторожиться.

Этот матрос был известный пьяница и пуританин Джо Нокс. Как все пуритане, он был страшным ханжой и скрягой. Лил он всегда на дармовщину, за чужой счет, а увидев деньги, бросался на них, как фокстерьер па крысу. И какое бы дело он ни начинал, обязательно перед этим прочитает молитву, хотя бы дело было самое паскудное. Матросы любили его подпаивать: когда он выпьет, то всегда песет такую ахинею, что па животах ремни лопаются от смеха.

Около полуночи парод разбрелся по домам, а Джо покачивался на стуле, ворочая осоловелыми глазами. В это время в зал вошел сухощавый джентльмен среднего роста, одетый во все черное. Бросив хозяину шиллинг, он проскрипел голосом, похожим на блеяние козла:

— Две пинты рома. Уже поздно. Вы можете запереть ваше заведение. Подайте и уходите. Мне нужно поговорить с этим почтенным матросом.

Трактирщики — народ любопытный, и мой хозяин, поставив на стол заказанные пинты, спрятался за перегородкой

Черный джентльмен подсел к столику Джо и угостил его хорошим голландским табаком. С час они молча курили и пили, а потом черный джентльмен начал описывать прелести плавания по южным морям, упирая главным образом на то, что там очень тепло, следовательно, получится большая экономия в одежде и в пище. Он, например, появляется в доброй старой Англии только для того, чтобы навербовать новых матросов, так как английские моряки — самые лучшие в мире. Что касается оплаты, то никто из капитанов не платит больше. Корабль его хороший и удобный, плавание нетрудное, и так далее. Словом, пел, как не певала трактирная судомойка в свои лучшие годы, а на что уж была певица!