Громыко. Война, мир и дипломатия - Святослав Рыбас

За Афганистаном встали грозные тени Истории: соперничество Российской империи и Великобритании в Средней Азии и на Памире, попытка прорыва Германии и Австро-Венгрии на Балканы и Персию накануне Первой мировой войны, борьба России за Проливы, «нефтяная стратегия» Гитлера, Сталинградская битва и битва при Эль-Аламейне, соперничество США и Великобритании на Ближнем Востоке, иранский кризис 1946 года, арабо-израильские войны. Неожиданно обнажился весь главный конфликтный потенциал XX века. Москва никак не прогнозировала такого, рассматривая ввод войск как локальную операцию.

Социалистические страны Восточной Европы отнеслись к вводу войск очень сдержанно.

Вмешавшись в гражданскую войну в сопредельной стране, советское руководство не предполагало, что этот периферийный конфликт окажется мировым событием «холодной войны». Традиционное афганское общество отвергало местных модернизаторов, опирающихся на чужеземную армию, и начало вооруженное сопротивление. Оно шло под флагом исламизма, к тому же вносило дестабилизацию и в советские среднеазиатские республики. Войска были втянуты в боевые действия с моджахедами в горной местности, к чему они были мало приспособлены. Непрерывная помощь моджахедам шла из США, Пакистана, Китая, Ирана. Война, которой не было внятного объяснения, пожирала или делала калеками тысячи советских парней и стала формировать протестные настроения. Абстрактные призывы Кремля о солидарности с афганским народом не работали.

Показательно, что в мае 1980 года Политбюро приняло постановление «Об указании послам СССР в развивающихся странах о работе по разоблачению проимпериалистического курса Пекина», а в октябре того же года еще одно — «О проведении дополнительной работы в целях противодействия американо-китайскому военному сотрудничеству». В этих документах тревога Москвы по поводу военного строительства в Китае прочитывалась невооруженным глазом.

После того как США стали поставлять моджахедам переносные ракетно-зенитные комплексы «Стингер», обстановка еще более обострилась. Именно тогда как союзник США появился бен Ладен, впоследствии непримиримый враг Америки. Война стала затяжной.

Как вспоминал Евгений Примаков, Громыко, очень обеспокоенный ситуацией, пригласил его как востоковеда выступить с докладом перед членами коллегии МИД, где будущий министр иностранных дел России откровенно сказал, что не видит в Афганистане революционной ситуации, поэтому вмешательство бесперспективно. Громыко озадаченно спросил: «Нельзя ли решить дело кавалерийской атакой?» Примаков ответил: «Можно. Если есть поддержка народа и сильный карательный аппарат. Ничего этого там нет». Присутствующие неодобрительно зашумели, но Громыко не поддержал недовольных коллег. «Он максимально уважительно отнесся к моему мнению, хотя оно противоречило официальной установке. Может, он получил подтверждение своим сомнениям»{388}.

Раскол по афганскому вопросу фактически означал, что советское руководство заблудилось в тупике. Идеологи ЦК КПСС Суслов и Пономарев выступали за строительство в стране социализма по советскому образцу, военные — на силовые методы, Громыко и его первый заместитель Георгий Корниенко предпочитали бы не вмешиваться во внутренние дела Афганистана, оказывать ему экономическую помощь и выстроить дружественные отношения, как с Финляндией.

Должно быть, поэтому лекция Примакова с пониманием была воспринята Андреем Андреевичем. К тому же по инициативе МИД была развернута «бешеная кампания» оправдания этой акции, направленная на снижение международной волны возмущения.

Но кроме морального ущерба были и иные потери. «Картер лишил нас 17 млн. тонн зерна (в Москве сразу же исчезли мука и макароны), запретил всякий прочий экспорт, закрыл всякие переговоры и визиты, потребовал отмены Олимпиады (сегодня НОК США согласился с мнением Картера… Что теперь скажет МОК?). Тэтчер проделала с нами то же самое. Португалия запретила нам ловлю рыбы в ее 200-мильной зоне, как и США — у себя, снизив нам квоту вылова с 450 000 до 75 000 тонн. Это же проделали Канада и Австралия. Почти все страны Запада (за исключением Франции) сократили уровень и объем всяких обменов и визитов. Запрещены всякие планировавшиеся выставки и гастроли (“Эрмитажа” — в США, Большого — в Норвегию и проч.). Австралия закрыла заход нашим антарктическим судам в ее порты. Вчера нас осудила Исламская конференция (т. е. все мусульманские государства, кроме Сирии, Ливии, Алжира и самого Афганистана), проходившая в Исламабаде.

Нас осудили Европарламент, социал-демократические партии, профсоюзные центры. Новая Зеландия выслала нашего посла Софийского, обвинив его в передаче денег ПСЕНЗ (наши друзья). А что делается в печати, на теле- и радио — трудно было даже вообразить, позорят и топчут нас самым беспардонным образом.

Банки закрыли нам кредиты. У меня был случайный разговор с зам. председателя Госбанка Ивановым. Он рассказал, что не только американские, но и другие банки либо начисто отказываются давать взаймы на оплату прежних долгов (благодаря чему мы уже много лет выходили из положения), либо почти на 1/3 взвинчивают проценты»{389}.

Кроме этих напастей, из-за резкого сокращения зернового импорта в СССР снизилось производство водки («жидкой валюты»), отчего государственный бюджет недополучил 14 миллиардов рублей.

25 июля 1980 года Картер подписал директиву № 59, в которой говорилось о подготовке США к «длительной, но ограниченной ядерной войне». Вслед за ней новые директивы указывали, куда надлежит перемещаться военным и гражданским руководителям в период военного кризиса, где расположены убежища, какие частные компании и средства связи будут мобилизованы и т. д.

Тогда же в Москве стало известно, что возникла угроза высадки амфибийных сил американской 3-й дивизии морской пехоты в Пакистане для поддержки моджахедов. Чтобы сорвать этот десант в Индийский океан, был спешно направлен атомный подводный крейсер К-122 с крылатыми ракетами{390}.

Словом, стало не до разрядки.

Конгресс США прервал процедуру ратификации договора ОСВ-2. Было заявлено, что это сделано по причине действий СССР в Афганистане. Однако потом выяснилось, что причина была иной — представители администрации нового президента Рональда Рейгана признали, что причиной отказа от ратификации договора ОСВ-2 был вовсе не Афганистан. В мае 1981 года, уже при Рейгане, Государственный секретарь США Александр Хейг, выступая в сенатской комиссии по ассигнованиям, заявил, что причиной замораживания Соединенными Штатами договора является отнюдь не ввод советского воинского контингента в Афганистан, а существо документа.