Неженка - Сьюзен Филлипс

Далли добрался до нее первым, улыбаясь по-техасски во все лицо:

— Последнее, что нужно этой стране, — еще один голосующий либерал, но я все равно горжусь тобой, милая.

Франческа засмеялась и прижалась к нему. В восточной части острова раздался шум винта президентского вертолета, увозящего главного распорядителя церемонии и еще нескольких официальных лиц. После этого обстановка стала свободной.

Когда вертолет исчез из виду, было объявлено, что статуя открыта для осмотра всем присутствующим.

— Я горжусь тобой, мама, — сказал Тедди. Она обняла сына.

— Ты выглядишь почти так же блестяще, как корейский модельер, — сказала ей Холли Грейс. — Ты заметила, что он надел розовые носки и нацепил бабочки из фальшивых бриллиантов?

Франческа оценила попытку Холли Грейс пошутить, помня, что за этим скрывается. Холли Грейс заметно поблекла за последние несколько месяцев.

— Посмотрите сюда, мисс Деи! — обратился к Франческе один из фотографов.

Франческа улыбалась в камеры и разговаривала с людьми, подходившими ее поздравить. Ее бывшие беглянки выстроились в ряд, чтобы поболтать с Далли. Они бессовестно флиртовали с ним, а он отвечал им тем же, и вся компания хихикала и веселилась. Фотографы хотели снять Холли Грейс; представитель каждой телесети хотел записать короткое интервью с Франческой. Но вот закончилось последнее интервью, и Далли подал ей бокал с пуншем.

— Ты видела Тедди?

Франческа огляделась.

— Довольно давно. — Она обернулась к Холли Грейс, которая только что была рядом с мальчиком:

— Ты видела Тедди?

Холли Грейс отрицательно покачала головой. Далли встревожился, но Франческа над ним посмеялась.

— Это же остров, — сказала она, — с ним не может случиться ничего серьезного!

Далли с ней не согласился:

— Френси, это ведь и твой сын! Мне кажется, что с таким набором генов, который он получил от нас, с ним может случиться что угодно и где угодно!

— Давайте пойдем поищем его!

Франческа предложила это скорее из желания побыть вдвоем с Далли, чем тревожась за сына. Ведь остров был закрыт для туристов уже второй час. Что плохого могло случиться с ребенком?

Поставив свой бокал с пуншем, Франческа заметила, что Наоми схватила Бена Перлмана за руку и смотрит в небо. Сощурив глаза, она тоже посмотрела вверх, но заметила лишь небольшой самолет, круживший над островом. Потом Франческа увидела, как от самолета что-то отделилось, а потом раскрылся квадратный купол парашюта. Люди вокруг один за другим начали поднимать головы и смотреть, как на остров Свободы опускается парашютист.

Он снижался, а за ним начал раскрываться белый транспарант. На нем было что-то написано черными буквами, но прочитать надпись было невозможно — ветер трепал транспарант из стороны в сторону. Казалось, еще немного — и транспарант запутается в стропах парашюта. Внезапно транспарант распрямился.

Франческа почувствовала, как в рукав ее шелкового жакета впились чьи-то пальцы.

— О Боже мои, — прошептала Холли Грейс.

Глаза всех зрителей и телекамеры устремились на транспарант и на надпись, которая гласила: ВЫХОДИ ЗА МЕНЯ ЗАМУЖ, ХОЛЛИ ГРЕЙС!

Хотя шлем и белый комбинезон делали парашютиста практически неузнаваемым, это мог быть только Джерри Джеффи!

— Я убью его! — Каждое слово Холли Грейс сочилось яростью. — Это уж чересчур!

Затем ветер изменил направление, и они увидели остальную часть транспаранта.

На ней была нарисована какая-то гантель.

Наоми подошла поближе к Холли Грейс.

— Мне очень жаль, — сказала она. — Я пыталась его отговорить, но он так тебя любит, что с ним ничего нельзя поделать!

Холли Грейс не ответила. Не отрывая глаз, она наблюдала за Джерри. Когда парашютист опустился достаточно низко над островом, ветер начал сносить его к морю. От испуга Наоми тихонько вскрикнула, а Холли Грейс сильнее вцепилась в руку Франчески.

— Он упадет в воду, — закричала Холли Грейс. — О Боже, он утонет! Он запутается в своем парашюте или этой дурацкой тряпке… — Она оторвалась от Франчески и побежала по направлению к дамбе, выкрикивая изо всех сил:

— Коммуняка безмозглый! Законченный безмозглый…

Далли приобнял Франческу за плечи:

— Ты можешь мне объяснить, зачем он нарисовал на этом транспаранте две дверные ручки?

— Это какая-то гантель, — ответила она и продолжала затаив дыхание наблюдать за Джерри, который, едва не задев дамбу, приземлился на лужайке метров за пятьдесят от берега.

— Похоже, Холли Грейс собирается устроить ему хорошую взбучку за все это, — произнес, не скрывая удовольствия, Далли. — Черт! Она вне себя от злости.

«Вне себя» — слишком мягко сказано. Холли Грейс была в ярости! Она уже не могла себя сдерживать. Пока Джерри возился с парашютом, она выкрикивала все бранные слова, что были в ее лексиконе.

Скрутив вместе парашют и транспарант, Джерри бросил их на траву, освободив наконец обе руки, чтобы хоть как-то защищаться от нападавшей. Взглянув на раскрасневшееся лицо Холли Грейс и почувствовав весь ее гнев, он понял, что ему придется нелегко.

— Я тебе этого никогда не прощу! — закричала Холли Грейс, огрев его кулаком по плечу, к радости оказавшегося тут как тут телевизионного оператора. — У тебя же нет опыта для таких прыжков! Ты же мог погибнуть! Как бы я хотела, чтобы это случилось!

Джерри снял шлем, выпуская на волю свои кудрявые буйные, словно у темноволосого ангела, волосы.

— Я неделями пытался с тобой поговорить, но ты и видеть меня не хотела. Кроме того, я думал, что тебе все это понравится.

— Понравится?! — Холли Грейс чуть не плюнула в него. — Меня никогда в жизни так не унижали! Ты сделал из меня посмешище. У тебя нет ни капли здравого смысла. Ни единой капли!

— Джерри! — Он услышал крик Наоми и боковым зрением заметил приближающихся к нему людей из службы безопасности статуи Свободы.

Джерри знал, что у него осталось мало времени. Он, безусловно, нарушил закон и нисколько не сомневался, что сейчас его арестуют.

— Я просто сделал тебе, Холли Грейс, публичное предложение. Что ты еще хочешь от меня?

— Ты публично выставил себя дураком! Прыгнул с самолета и чуть не утонул с этой дурацкой тряпкой. А зачем ты нарисовал на ней собачью кость? Что ты этим хотел мне сказать?

— Собачью кость? — Джерри в отчаянии опустил руки. Как он ни старается, эта женщина все равно недовольна! А если он потеряет ее сейчас, то уже никогда не вернет. От одной только мысли об этой потере на него повеяло холодом. Холли Грейс Бодин была единственной женщиной, которую ему так и не удалось подчинить, — единственной женщиной, рядом с которой он чувствовал себя способным одолеть весь мир и которая была нужна ему как воздух.