Пляска смерти - Лорел Гамильтон

Она была сексуальной садисткой, но умела заодно сексом исцелять. Не обязательно полноценным сексом, с половым актом, — просто так ей больше нравилось. Я несколько раз черпала от ее силы для спасения чужой жизни, но цена бывала высокой. Одни ее воспоминания стоили того, чтобы от них прятаться. Ardeur сам по себе обычно целительного действия не оказывал, и Жан-Клод предполагал, что моя способность исцелять сексом и метафизикой скорее связана с мунином Райны, чем с вампирскими силами. Похоже было, что чем чаще меня использовал или одалживал мне магию кто-то другой, тем более вероятным было, что магия этого другого войдет в мой арсенал. Райна достаточно много со мной взаимодействовала, чтобы это повлияло на ardeur — такова была у него теория. А почему не использовать для лечения руки ardeur? Потому что лечение ardeur’ом — это дело случая. Иногда он действует именно так, как ты хочешь, а иногда совсем никак. Я попыталась объяснить как можно лучше:

— Не уверена, что смогу ее удержать. А если она возьмет верх — плохо будет.

— Ты сильно ранена, Анита. Будь ты истинным вампиром, тебе понадобилось бы много крови. Куда больше обычного. Жан-Клод думает, что ardeur проснется и попробует утолить этот голод.

Я нахмурилась сильнее:

— Что-то я не…

— Ты обещала делать все, что я скажу, если я дам тебе морфий. Ты дала слово.

Я сглотнула, облизнула губы, подумала, не обозвать ли ее стервой, но так как других врачей у нас не было, а рука болела, неразумным показалось ее злить. Я бы смогла справиться с мунином Райны, кабы не была одурманена лекарством.

— Нет, — сказала я.

— Тогда ты пропустишь балет и прием и не сможешь помочь Жан-Клоду против других мастеров. Ричард тоже не сможет, потому что скрывается. Если тебе кажется удачной мысль лишить сегодня мастера этого города двух третей его силы, тогда отказывайся.

А, черт с ним.

— Стерва.

Она улыбнулась и потрепала меня по щеке:

— Когда ты исцелишься, могут воспрянуть твои звери, так что я оставлю с тобой тех, кто сможет их принять, если надо будет.

— Не поняла.

— Но я думаю, начать надо с кого-нибудь, кого Райна никогда не касалась. Понимаешь, я ее знала. Она всегда любила новые завоевания.

Я осторожно покачала головой:

— Не понимаю.

Рядом с ней появился Натэниел. Он для Райны не был новым: она его имела всеми способами, которыми женщина может иметь мужчину, и некоторые такие способы напрягали воображение почти до боли. Натэниел был гол, если не считать ошейника в аметистах и бриллиантах. Это был подарок от нас с Жан-Клодом, хотя, честно говоря, идея больше принадлежала Жан-Клоду, чем мне. Мне бы такое в голову не пришло.

— На тебе нет одежды.

Он улыбнулся:

— Мы же потом хотим вернуться.

— Потом — это когда?

Он посмотрел на Лилиан:

— Она все поняла, что тут говорилось?

— Не могу сказать.

Послышался голос сзади:

— Изнасилованиями я не занимаюсь.

И голос Джейсона ответил:

— Никто из нас такого не делает.

Лилиан наклонилась надо мной:

— Анита, Анита! Ты должна дать свое разрешение.

— На что именно? — Наконец-то четкий вопрос.

— Вызови мунина Райны, исцели себя и Реквиема.

— Реквиема?

— Райне понравится, что он новый и что он сильно ранен.

Я посмотрела Лилиан в лицо:

— Ты действительно ее знала.

Она кивнула:

— Лучше, чем мне бы хотелось. Я бы не просила тебя, но вряд ли мы без тебя переживем эту ночь. Рафаэль ощутил одного мастера на балете — он умеет призывать крыс, Анита. Ты понимаешь, что это значит для нашего народа?

— Да, — ответила я. — Если захватят Рафаэля, то завладеют всеми вами.

— Именно так.

— И это мы их сюда пригласили, — прошептала я.

За спиной Лилиан показалось голое плечо Реквиема.

— Мерлин, их танцмейстер, подчинял себе зрителей-людей, чтобы танцовщики появлялись и исчезали внезапно, но не пытался подчинять других мастеров. До сегодняшнего вечера.

Я не была в этом так уверена, я уже знала ощущение от разума Мерлина. Если бы он их подчинял, а потом отпускал, они бы даже и знать не знали. Я попыталась вложить это в слова.

— Разум у него… достаточно мощный. Он мог их отпустить. Они бы не знали.

— Ты хочешь сказать, что он их подчинял и что он настолько силен, что они не помнят?

— Да.

Я увидела, как мелькнул у него на лице страх, сменившийся полной непроницаемостью, как бывает только у старых вампиров.

— Может быть, но я не думаю, что в других городах появлялась Марми Нуар.

— Кто такая Марми Нуар? — спросила Лилиан.

— Наша Темная Мать, первая из нас. Это ее сила добавилась к силе Мерлина, и потому такое случилось. Это от ее силы расплавился крест Ричарда в ладони Аниты.

— Она здесь, с труппой?

— Нет, — сказала я. — Она лежит в комнате с окнами.

Для них это должно было прозвучать бессмыслицей, но они не стали выяснять. Приняли мою опоенную уверенность, что кошмар всех вампиров сейчас физически находится не в Сент-Луисе. При моей подорванной лекарством способности сосредоточиться они поверили мне на слово. А не надо было бы. Но кроме Дорогой Мамочки, здесь были еще Огги, и Сэмюэл, и жена Сэмюэла, черт ее побери, Теа. Если это мастера, которым Жан-Клод доверял, то что сделают с нами остальные? Нет, Жан-Клода сегодня одного оставлять нельзя. Добром не кончится.

— Выйди, док.

— Что?

— Чтобы тебя здесь не было, когда придет эта злобная сука.

— Я уйду, и в машине останутся только те, от кого ты уже питалась, Анита. — Она оглянулась через плечо. — За одним исключением.

— Исключением?

— Иди, Лилиан, — сказал Джейсон. — Жан-Клод нервничает. Там еще что-то случилось. Ничего такого страшного, но что-то.

Лилиан скрылась с глаз, и Джейсон опустился рядом со мной на колени. Он был обнажен, как и Натэниел. И на нем был браслет, который Жан-Клод ему подарил, — волки, бегущие по золотому и платиновому ландшафту. Они выглядели такими настоящими, что казалось, вот-вот побегут.

— Красивый, — сказала я.

Он усмехнулся:

— Ага, и браслет тоже.

И тут же лицо его стало серьезным. Я не могла почувствовать, что сейчас ощущает Жан-Клод: морфий, а до него панический страх закрыли метки. И мне сейчас не понравилось, что Джейсон так серьезен. Что там происходило с моими милыми, пока я тут препиралась?

— Давай снимем с тебя одежду, чтобы тебе было в чем вернуться назад.

Секунду назад я бы еще поспорила, но Джейсон был перепуган, а Жан-Клода я не чувствовала. И слишком я была не в себе, чтобы рисковать открыть метки. Боялась сбить сосредоточенность Жан-Клода, потому что не могла сосредоточиться сама, а тогда это будет катастрофа. Много случится плохого, и все по нашей вине. С вампирами в город прибыло много нехорошего, и теперь опасность грозила всем.