Хроники Реликта. Том 2 - Василий Головачев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Небо на Марсе имело теперь глубокий фиолетовый цвет с лиловыми и сиреневыми полосами над теми участками горизонта, где еще сохранялись остатки атмосферы, поддерживаемые выделявшимися из недр планеты газами. Солнце отсюда виднелось просто большой красной звездой, а его света хватало лишь для освещения горных вершин, в каньонах же и ущельях вечно лежал полумрак.
Температура воздуха в месте нахождения станции метро, если, конечно, можно было назвать воздухом жиденькую смесь углекислого газа, азота и кислорода, не превышала минус семидесяти пяти градусов по Цельсию, и дышать им было невозможно, поэтому «метропутешественники» смогли продержаться на вершине горы всего несколько минут, используя свой паранормальный резерв, а потом вынуждены были вернуться в кабину метро, скрывавшуюся в пещере полусотней метров ниже вершины. Уники не имели запаса кислорода, как вакуумные скафандры, а температуру регулировали в пределах от плюс пятидесяти до минус пятидесяти градусов.
Влад возвращался назад нехотя, его жажда познания нового мира только усилилась, но и он не мог долго выдерживать климат бывшего соседа Земли.
«Что будем делать дальше? – спросил кладоискатель, когда за ними закрылась дверь кабины и невидимые автоматы восстановили нормальное давление и температуру воздуха. – Без техники на Лохитанге делать нечего, эти горы непреодолимы».
«Над Марсом висит наш автоматический погранпост, я подала сигнал, так что техника у нас должна быть. Но мне очень не нравится молчание «Умника» поста».
«А на самом Марсе… то есть на Лохитанге, у вас нет базы?»
«Единственное место, пригодное для постройки жилых куполов, расположено в тысяче километров отсюда, на Плоти Бога. Если ты помнишь историю Конструктора, то должен знать, что это такое».
«Ее еще называли Коровьей Лепешкой».
«Значит, помнишь. Так вот на этой самой Лепешке уцелело всего одно поселение, где сейчас обитает колония паранормов, потомков интраморфов времен Катастрофы. Не знаю, будут ли они разговаривать с землянами, но с нами они контактировать не захотели».
«Почему?»
«Причин назвали много, и, как ни странно, я с ними по некоторым вопросам солидарна».
«По каким, если не секрет?»
Ванесса улыбнулась:
«Любишь ты задавать вопросы. Ну, например, интраморфы-марсиане считают, что хомо нормалис – человек обычный – прошел свой эволюционный путь до конца и как вид должен исчезнуть. Ему на смену идет человек-паранорм».
Влад с недоверием заглянул в лукавые глаза спутницы:
«Это не причина для отказа поддерживать дружеские отношения».
«Ты забываешь, что предков современных интраморфов практически выдворили с Земли, а на многих устроили настоящую охоту, и потомки этого не забыли. Но они приводят аргументы и повесомее. Главный их довод – отсутствие цели у человечества. Они утверждают, что цивилизация, ценности которой кроются только в создании и потреблении материальных благ, находится в эволюционном тупике, вырождается».
«Ты тоже так считаешь?»
«Не совсем, но ты не видел, как живут люди на Гее».
«Но ведь геяне создали такую совершенную технику…»
«Речь идет об этике, воин. Не говоря уже о таких тонких материях, как душа и духовность. Техника – это всего-навсего костыли и протезы».
«Почему же ты живешь с людьми, работаешь на них, если их не любишь?»
«Хороший вопрос, – засмеялась Ванесса. – Простой и прямой, как древко копья. Я не сказала, что не люблю нормалов, хотя большинство из них не заслуживают любви, но думаю примерно так же, как и многие интраморфы. Другое дело, что люди бывают разные, добрые и злые, самоуверенные и равнодушные, романтики и прагматики. Романтиков, правда, становится все меньше и меньше, как и добрых людей, а это очень тревожный симптом, как утверждал один из моих мужей».
Ванесса посмотрела на застывшее лицо Влада и снова засмеялась:
«Какой ты еще мальчик… На Гее семью заводят рано, и семьи у нас преимущественно многочленные, до семи-восьми человек».
«Как это?» – не поверил Влад, преодолевая странное чувство неприязни, досады и обиды.
«Тебе разве учитель не рассказывал о жизни геян? На Гею успело переселиться всего около миллиарда человек, то есть десять процентов всего населения Солнечной системы, и, чтобы выжить, сохранить популяцию и потенциал, уцелевшим было рекомендовано создавать полигамные семьи: три-пять мужчин и столько же или чуть больше женщин. До нынешнего времени сохранились в основном семьи из пяти, шести, семи человек, и я жила в одной из них. Да и у вас на Земле шел примерно такой же процесс, ведь община по сути – одна большая семья».
«Это совсем другое дело», – запротестовал Влад.
«Может быть, я не совсем права. – Ванесса задумчиво прислушалась к чувственной сфере собеседника, и Влад поспешно заблокировал мысленные каналы. – А ты действительно совсем еще мальчик, Корев прав. Странно, что твоему учителю удалось уговорить моих начальников взять тебя в напарники без экзамена. Еще более странно, что я…» – Она хотела добавить «что я согласилась», но передумала.
В кабине метро наступило молчание.
«Корев – твой бывший муж?» – спросил Влад почти равнодушно, чтобы заполнить возникшую паузу.
«Как ты догадался? – подняла брови Ванесса. – Неужели так заметно?»
«Я подумал… – смутился Влад, – он готов ради тебя… А почему ты с ним не живешь?»
«Семейная жизнь такого типа не для меня. Я ведь тоже индивер, как и ты. А Корев… Даниэль сильный и решительный человек, властный и резкий, но не птица счастья моего, как поется в песне. Ну что, напарник, лирическая часть нашего знакомства закончилась? Приступаем к реализации задания?»
Влад отвернулся, скрывая смущение.
«Я давно готов».
«Тогда пошли посмотрим, прислали нам машину или нет».
Дверь кабины метро открылась, то есть просто исчезла (Влад еще не привык к возможностям техники, использующей принципы полевых взаимодействий и живых организмов), и Ванесса вышла. В кабине резко похолодало, воздух устремился наружу, стало трудно дышать. Секам отпрянул в угол, открывая пасть, и Влад, выходя за спутницей, успокоил его, мысленно погладив по носу.
«Зря взяли с собой эту большую копытную кошку, – сказал терафим, для которого отсутствие воздуха не имело значения. – А если попадем на планету, где полно ядовитых газов? Ты-то выкрутишься, а он пропадет».
«Не пропадет, в крайнем случае отправим обратно», – резонно заметил Влад, чувствуя вздрагивание своей пси-сферы: неподалеку появились живые существа, хорошо скрывающие свое мысленное свечение. Однако возможности кладоискателя были шире.
Он не ошибся.
Над лысой макушкой горы, обрамленной редкими зубцами скал, висел незнакомый летательный аппарат в форме клювастой птичьей головы, а под ним стояли двое мужчин в меховых комбинезонах с прозрачными капюшонами, позволяющими разглядеть их лица. Они молча смотрели, как приближается Ванесса, потом перевели взгляд на Влада, и молодой человек почувствовал давление на виски, на глазные яблоки, на сознание: его пытались прощупать в пси-диапазоне, и не просто прощупать, а подавить волю!
Влад уклонился от языка ментального поля, деформирующего его индивидуальную пси-оболочку, и ответил «качанием» психофизического потенциала незнакомцев, что с пси-языка можно было перевести как предупредительное покачивание пальцем. Поток пси-поля ослаб, мужчины почувствовали силу путешественника и отступили.
«Кто вы? – родился в костях черепа Влада угрюмовато-неприветливый вопрос. – По какому делу пожаловали на Лохитангу?»
«Долго рассказывать, – ответила Ванесса, подходя к мужчинам вплотную; оба имели высокий рост, массивные фигуры, длинные руки, широкие коричневые лица, на которых буквально светились оранжевые глаза. – Нам нужна ваша помощь. Здесь – объяснение причин нашего появления на территории Лохитанги». – Женщина протянула одному из незнакомцев жемчужную пуговку фрейма.
Тот взял, сжал в кулаке, дотронулся до руки своего товарища и несколько мгновений прислушивался к своим ощущениям. Потом ответил, причем тон его пси-речи не изменился:
«Сожалею, но мы ничем не можем вам помочь».
«Не можете или не хотите?» – прищурилась Ванесса.
Мужчины переглянулись:
«Дела людей Земли нас не касаются».
«Не Земли – Геи».
«Тогда уточняю – дела людей. Мы не хотим вмешиваться в ваши разборки ни в качестве помощников, ни в качестве консультантов, ни тем более в качестве наемников. Справляйтесь со своими проблемами сами».
«Вполне возможно, что это наши общие проблемы».
«Мы так не думаем».
«А вас не удивляет, что мы, интраморфы, выступаем на стороне обычных людей, нормалов?»
